Михаил Бочкарёв - Лунный синдром (сборник)
— Да вы в своём уме? — возмутился он, — Сроду таких денег никто с меня не брал!
По правде сказать, Штейну было отчаянно жалко расставаться с суммой, предложенной водителем.
— Вот вам половина, и прощайте, — решительно заявил Штейн и потянул рычаг открытия двери, и снова, как и вчера вечером, ему в тот же палец угодил электрический разряд.
— Да что же это, чёрт побери, такое!!! — заорал Альфред, и вылетел вон из салона, словно его ошпарили кипятком.
На возмущённые крики таксиста он не отреагировал, а только, сплюнув от злости и ругнувшись скверно, вспорхнул на ступеньку, но каким-то невероятным образом промахнулся и упал плашмя, подобно сброшенному из окна шкафу, прямо на гладкий мрамор крыльца.
Мимо Эллочки он пролетел, не здороваясь, зажимая разбитый нос платком, и, вошедши к себе, опустошённо рухнул в мягкое кресло.
Полчаса Штейн приходил в себя, поражаясь, скольким бедам он вдруг подвергся, и какие-то тревожные мысли вертелись в его голове. Но он настойчиво гнал их прочь. Наконец, успокоившись, он нажал кнопку селектора и сосредоточенно произнёс:
— Эллочка, добрый день. Что у нас сегодня?
— Здравствуйте Альфред Каземирович. Сегодня пятница, не приёмный день, но здесь у меня двое посетителей по долгосрочной предварительной записи. Говорят, по крайне важному вопросу.
— Оба по одному вопросу?
— Минуточку, я уточню, — на секунду голос секретаря пропал, — нет, Альфред Каземирович. Они отдельно друг от друга. Каждый сам по себе. Примете?
— Хорошо, — вздохнул Штейн, — этих двоих приму. Но больше сегодня никого ко мне не пускайте и не записывайте. Или говорите, что нет меня. Что я болен. Ангина или лучше грипп. А ещё у меня машина сломалась. Вы бы на сервис мой позвонили!
— Сделаю, Альфред Каземирович. Может, кофе хотите?
— Пожалуй, это будет кстати, — подумав, ответил он.
— Несу, — пообещала девушка.
Штейн отжал кнопку селектора и принялся рыться в бумагах. Спустя минуту в кабинет к нему вошел импозантный мужчина средних лет, с красивой инкрустированной камнями тростью в руке. Слегка опираясь на неё и прихрамывая, посетитель прошёл к столу и присел напротив главного специалиста.
— Приятно видеть вас в добром здравии, — улыбнувшись тонкими сухими губами сказал он, осматривая заметно припухший нос Штейна, — меня зовут Рубин Львович Пазуко, я представляю фирму «Марио КСАНС-ЛФ».
— Очень приятно, — отозвался Штейн, недоверчиво поглядывая на трость посетителя, — что привело вас ко мне?
— Наша фирма занимается исследованиями в области нанотехнологий, и в данный момент мы нуждаемся в дополнительном финансировании. Беру на себя смелость утверждать, что разработки, ведущиеся в данный момент в наших лабораториях, являются одними из самых перспективных на рынке, а, следовательно, вложения такого рода могут быть крайне выгодны. Из этого следует, что привело меня к вам желание плодотворного сотрудничества.
— Не могли бы вы коротко пояснить, что за область вы исследуете, и каковы перспективы в финансовом смысле?
— Вы читаете мои мысли! — воскликнул Пазуко, — именно с этого я и хотел начать. Как я уже говорил, я представляю фирму «Марио КСАНС-ЛФ» и для начала я расшифрую вам наше название. Итак, КСАНС — ЛФ — означает следующее — Квантовая Антистимуляция Серотонинного Нейрона Светопучком Легетивного Фотона.
Штейн, изобразив на лице выражение полного понимания сути проблемы, значительно кивнул. Из сказанного обладателем трости он не понял ничего, кроме слов «светопучок» и «фотон».
— Как вы понимаете, революция в данной области позволит в разы увеличить КПД мозговой активности человека, что позволит нам проникнуть в такие области познания, о которых сейчас могут мыслить разве что учёные-утописты или писатели-фантасты, — Рубин Львович загадочно улыбнулся.
— Да, несомненно, — подтвердил Штейн, — но не могли бы вы более подробно описать сам, так сказать, процесс… Или действие вашего… эээ… светопучка?
— С превеликим удовольствием, — сладко, как утреннее солнце, улыбнулся Пазуко, — Я понимаю, данная сфера для вас не является открытой книгой, поэтому расскажу вам о нашей разработке так, как рассказывал бы, скажем, будь я гостем популярного телешоу для непосвящённых в тонкости нанофизики телезрителей. Так вот. Представьте себе уменьшенный в миллионы раз, к примеру, марсоход — аппарат, предназначенный для всестороннего исследования Красной планеты.
— Это несложно.
— Именно! — приободрил посетитель, — А теперь представьте, что этот «марсоход» мы посылаем не в космос, а в центр человеческого мозга. И представьте также, что наш аппарат оснащён специальным щупальцем-манипулятором, как самый искусный хирург!
— Да. Это весьма интересно. Продолжайте.
— И представьте, что этих «марсоходов», или, скажем лучше, «мозгохирургов», у нас не один-два, а миллионы. И все они в считанные часы способны переустроить нейронные связи клеток головного мозга так, как мы этого пожелаем. Они способны создать любые конструкции, каковых сама природа не смогла изобрести за долгие столетия эволюции. Человек обретёт возможности такие, о которых раньше люди могли только мечтать! Парапсихологические возможности. Магнетизм. Левитация. Чтение мыслей! Да всё что угодно!
— Впечатляет, — только и сказал Штейн.
— Ну, ещё бы! Надеюсь, пояснять не нужно, какие чудесные перспективы в финансовом плане открываются перед обладателями такой технологии. Кто же не захочет многократно расширить свои возможности? И, конечно, в первую очередь нашими клиентами станут богатые люди. Очень богатые!
— Потенциал огромный, — воодушевлённо согласился Штейн. — Конечно, при условии, что всё это реально, — поправился он.
— Чтобы наши разработки стали реальностью, нам необходима ваша поддержка.
— Ну что же, я, пожалуй, внесу вас в число первых кандидатов, — сказал ведущий специалист, — но мне потребуются некоторые документы относительно вашего проекта. Наши аналитики проведут первичное исследование. Вы же понимаете, что нам необходимы некоторые гарантии.
— Конечно, конечно, — согласился Рубин Львович, — вся документация у меня при себе.
Он поставил на стол дипломат и вытащил из него увесистую папку. На чёрном бархатном переплёте золотыми буквами горела надпись «КСАНС — ЛФ».
— Всё это я оставляю вам. Вот мои контакты, — он приложил к документам визитку, — будем с нетерпением ожидать вашего решения. Поймите, вы олицетворяете в наших глазах огромную надежду. Такой большой человек, как вы…
— Ну, что вы, что вы, — раскрасневшись, отмахнулся Штейн, — зачем же? Какой я большой человек…
— Это так! — твёрдо ответил проситель и почтительно взглянул на Альфреда Каземировича.
В эту минуту Штейн почувствовал себя фигурой столь важной, что у него непроизвольно на лице возникло выражение, какое бывает у царственной особы в часы аудиенции с придворной чернью. Штейн встал, расправив плечи, и снисходительно подал руку на прощанье Пазуко. Тот, в свою очередь, благоговейно принял столь ценный дар. Но, как только ладони их соприкоснулись. Штейна весьма ощутимо и неприятно ударил электрический разряд. Судорожная волна прошла по руке до предплечья и лопнула где-то возле шейных позвонков.
— Ай! — взвизгнул Альфред, — что это вы делаете?!
— Простите?
— Зачем вы током меня ударили?
— Я? Как? Я не понимаю…
— Только что! В руку, — он показал травмированную конечность.
— Возможно, это статическое электричество? — предположил посетитель.
Штейн недоверчиво всмотрелся в глаза Пазуко, и понял, что тот искренне не понимает о чём идёт речь.
— Да. Должно быть, оно, — задумчиво пробормотал Альфред, — Ну что же, всего доброго. Я в самое ближайшее время рассмотрю вашу заявку, — пообещал он. Налёт высокомерия тут же схлынул с него. И Штейн опасливо сел в кресло.
— Благодарю, — с этими словами посетитель ушёл.
«Вот чертовщина! — задумался Альфред Каземирович, — Что за напасть? Целый день меня поражает ток…»
Но мысли его были прерваны следующим посетителем. В проёме двери возник силуэт. Яркий свет, бьющий из приемной, затемнил его, как бывает порой на высокохудожественных фотографиях. Штейн увидел лишь стройные, чуть расставленные в стороны ноги, притягательную талию, а выше скрытую элегантным жакетом грудь и россыпь золотистых волос. Штейн зажмурился и сухо сглотнул. Посетительница прошла, и Альфред Каземирович увидел прекрасную картину полностью. Это была невероятной красоты девушка, лет, может быть, двадцати. С чертами ангельскими. Такими, что сердце главного специалиста нервно затрепыхалось взметнувшейся в утреннее небо птицей.
— Алиса Матисс, — представилась красотка.
