Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса IV - Ваня Мордорский
Почему те следы сияющие, а этот черный?
Ведь они все отправились на Небо. Так в чем же разница? Ведь они всё равно все мертвы.
Или же…те, кто стал частью Неба…их следы сияют, а те кто не стал…они вот такие? В них больше нет воспоминаний? Их Дао больше нет? Что же могло сделать такое со Святыми?
Может, тот Разлом, который я мельком видел, и который даже через воспоминание источал могильный холод, это… Пустота? Та, которая растворяет в себе всё.
— Ли Бо?
— Полагаю, — ответил Бессмертный, — они вычеркнуты из этого мира. Те, которых мы прошли, они закрыли собой Разлом, а эти…пали вне…
Предположение Ли Бо звучало как будто бы логично, но я чувствовал, что за черным следом кроется нечто большее, и более важное.
Я посмотрел на соседнюю плиту и увидел как след пересекает кривая черная трещина словно бы засасывающая в себя остатки Ци, оставленные Святым.
Вдруг я увидел надпись перед этими рядами. Надпись, на которую не обратил внимания.
Ушедшие.
Просто ушедшие. Те плиты располагались возле надписи «Ушедшие в Небо», а тут…просто «Ушедшие»…
Может, Ли Бо действительно прав?
Ушедших было много… Очень много… Какие-то следы были полностью черные, какие-то лишь частично, а какие-то прорезали трещины.
В чем разница я не понимал.
Судя по всему, кто-то в свое время переставил местами плиты. Те, что оставили свое Дао и оно было уцелевшим, вдоль дороги, а эти…словно скрыли с глаз долой. Спрятали за храмом.
Но глядя на эти трещины… На эти почерневшие следы, в голове у меня мелькнула мысль о том, как можно попробовать это исправить.
Я окинул взглядом плиты за храмом. Возможно, среди них были и целые…. Как будто бы не везде была эта страшная «чернота».
Каждая плита словно протянула холодные щупальцы к моей душе, как бы говоря, что с ней поступили несправедливо.
Я вздохнул и прикрыл глаза.
Именно эти плиты и создавали это ощущение бесконечной скорби, которое так сильно давило мне на плечи.
Открыв глаза я шагнул обратно к храму.
Застыв перед входом, я взглянул внутрь.
В центре храма, в полу, сияли золотым две ступни. Единственные парные ступни, которые я тут видел.
Что ж, похоже, мне придется увидеть сегодня еще одно воспоминание. Еще одно Дао. И, судя по сиянию, этот Практик был выше ступени Святого.
Глава 4
Я вошел в храм и застыл.
Я увидел то, чего не увидел, будучи снаружи. По внутренней части храма, на высоте около метра, в несколько рядов в камне были отпечатки детских ладоней, а на полу — их ступней, и всё это вокруг двух сияющих золотой энергией следов.
Я наклонился и осторожно провел по детским следам — это не были оттиски, как у Святых, скорее, кто-то просто разрешил оставить детям тут следы в момент, когда храм строился. Как будто тогда этот камень был жидкий и дети ткнули в него ладошками кто куда. Вот только почему у меня было ощущение, что сделали это дети на прощание, прежде, чем Святые ушли? Не знаю.
В этих следах не было ни капли Ци. Просто детские ладошки.
Возможно, это были Младшие, которые пришли попрощаться — и ничего более. Надеюсь.
На стенах было много мелких неразборчивых надписей, но сейчас мне не хотелось их читать. Успею еще.
Сейчас главное — сияющие следы. Свет от ступней даже немного слепил. В отличие от тех, что снаружи, их насыщенность Ци была до сих пор как будто в тот день, когда их оставил их Святой.
Я присел на корточки и осторожно, едва касаясь, прикоснулся к поверхности сияющих Ци ступеней.
В тот же мир вокруг взорвался светом.
— Если ты дошел сюда, значит, есть надежда, — прозвучал мягкий, полный какой-то скрытой силы голос.
Я понял, что нахожусь в этом же храме, вот только он весь сиял золотым светом, а передо мной сидел средних лет мужчина с добрыми чертами лица.
— Вы…
— Я — наставник Юэ, — коротко сказал человек.
Глаза его светились, будто сгустки Святой Ци.
— Я — Ван, — сказал в ответ я.
Это не было воспоминание, а человек передо мной не был духом. Место, где я оказался, было словно бы вне времени и пространства. Оно застыло.
— Я знаю кто ты, — усмехнулся наставник Юэ, — Небо видит всё.
Его голос словно заставлял воздух дрожать.
Руки Юэ были сложены, словно в молитве.
— Я вижу в тебе чужую Волю, — продолжил наставник. — И вижу клятвы и обеты, которыми ты скован. Это необычно. Но если Небо допустило это — значит, так надо. Понимаешь?
Я кивнул. Это значило, что проникнуть в этот мир незаметно было невозможно. Но я и так уже догадывался об этом.
— Не понимаешь, — покачал головой Юэ. — Тебя беспокоит то, что тебе предстоит сделать, но некоторые вещи просто обязаны случиться.
Это он про алтарь божеству, который я должен установить?
— Да, я о нем. Небу будет, конечно, больно, но у тебя ведь нет другого пути? Клятвы, которые ты называешь «контрактом», записаны в твоей душе. А над душой ни у кого нет власти. Ты должен исполнить их.
Я застыл.
— Я не могу объяснить, почему Небо позволяет свершиться одному, и не позволяет другому, но кто я такой, чтобы сомневаться в Воле Неба? — риторически спросил Наставник Юэ, поднимаясь.
— Вы Святой? — спросил я. — Вы отличаетесь от тех Праведников, к отпечаткам которых я прикоснулся.
Мужчина передо мной чем-то неуловимым отличался от Святого так, как обычный Праведник отличается от Святого.
Он был на каком-то другом уровне.
— Нас называют Бессмертными Даосами, — улыбнулся он. — Хотя это, конечно же, неверно. Для некоторых ступеней просто нет названия. Нет слов, которые способны выразить суть того, чем становится Практик Праведного Пути.
Значит, так выглядит и ощущается Бессмертный Даос? — мелькнула мысль.
— Такие как я по-другому ощущают время и реальность…мы слишком близки к Небу, чтобы оставаться людьми, но слишком люди, чтоб становиться Небом. Я думаю, ты пришел в это место не случайно. Ты в поисках. В поисках своего пути, своего предназначения, своего Дао. Я и сам знаю, как
