Время перемен - Владимир Владимирович Голубев
- Про дела Ваши? Нет. Для чего их тревожить? Они думают, что Вы за границей живёте. Вы почитайте-почитайте…
Вельяминов, волоча ноги, вышел. Из небольшой дверцы, скрытой за деревянной отделкой, выглянул задумчивый Пономарёв, сел на табурет, на котором недавно размещался изменник, неловко поёрзал, переместился на гостевой стул возле стены, откинулся, вытянув ноги:
- Думаешь, Иван Борисович, начнёт говорить сей негодяй?
- Начнёт. Сломался он. Точно сломался. – делая большие паузы, ответил Зыков.
- Страшный ты человек, Иван. Так в душе человеческой копаться… Всего его размотал. Кат бы быстрее справился, а?
- А если бы он умер под пыткой? Что бы ты сказал тогда, Захар Памфильевич, а?
- Экий ты въедливый! Не зря тебя так ценят. Иван Борисович, не зря… Нам подробности об английских да турецких агентах очень нужны, а этот убивец столько всего знать должен… Ты долго ещё в Петербурге будешь? Может, ещё в одном дельце мне поможешь, а?
- Что ты, Захар Памфильевич? Меня в Царьграде заждались! Сейчас вот Вельяминов разговориться, тебе его отдам и скорее надо на Золотой Рог отправляться – Довбыш каждый день торопит...
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
- Вот такие дела, Иван… - Вардан сидел в доме Попова и смотрел в одну точку.
- Не знаю, право, что и сказать, брат. – владелец верфи медленно сложил письмо и стал в волнении поглаживать его бумагу, — Наверное, врёт этот Яннопулос. Твой брат тебя предать…
- Странную вещь тебе скажу, Иван, страшную даже… Я ему верю…
- Да как же так? Брат же родной!
- А вот так! Словно ждал чего-то подобного… Всегда Теван всем завидовал. Всегда… Мне говорили, что именно Теван на меня донёс тогда, но я не стал проверять. Зачем? Я принялся оглядываться, ведя дела с ним. Знаешь, Ивайло, он с детства был какой-то порченный. Мы росли вместе, но я его побаивался – он старший был и всё мне гадости делал, словно и не любил меня... Да никого он не любил! Отец как-то странно умер, говорили, что Теван к его смерти руку приложил, я не верил. Растолстел Теван невозможно – всё хотел сам съесть…
- А Яннопулосу веришь?
- Боюсь верить, Иван… Я дочь его Ирину люблю, очень люблю. Сватался я к ней, Агафоник согласился…
- Так ты с его дочкой свадьбу планировал?
- Да, брат… А теперь, то делать и не знаю. Если Яннопулос прав, то как мне ему в глаза глядеть – мой брат такое хотел сотворить? Если нет, то он моего брата убил, как мне с его дочерью жить, а? А как без неё мне быть? Уже немолодой да глупый! Как глаза закрою, всё Ирину вижу, а!
- Положим, Вардан, любовь чувство хорошее, правильное. Вот я свою Райну ни на кого не променяю! Так что…
- Помню, как ты всё к ней рвался, да…
- Не об этом я хотел сказать! Вот что, брат. Бросить это дело никак нельзя, надо ехать в Царьград – у людей спрашивать, к властям обратиться, твоему Агафонику и его Ирине в глаза посмотреть. В таком деле надо быть уверенным. До конца уверенным.
- А если…
- Тогда и решишь. Чего заранее душу терзать? С тобой поеду, Вардан. Я с Потёмкиным знаком, в ноги ему кинусь, он, глядишь, поможет.
- Спасибо тебе, Ивайло! Сам хотел просить тебя о помощи – ты видишь лучше моего…
- Не за что! Другу я помочь должен. Иначе как мне потом детям в глаза смотреть, как перед Богом ответить?
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
Почтовые корабли в Царьград уже ходили, связь наладили очень быстро. Друзья прибыли в город и сразу же отправились в канцелярию новоназначенного наместника. Иван вёл себя очень уверенно и смог пробиться к одному из секретарей Потёмкина, знавшим его лично. Чиновник внимательно выслушал Попова и обещал помочь. На ночь остановились они в неплохой гостинице, которая принадлежала немолодому арнауту[11]. А утром к друзьям, задумчиво завтракающим в нижнем зале, подошёл розовощёкий офицер, имевший кране утомлённый вид.
- Господа Попов и Бардакчиан? Майор Гомон. – представился он, — Наместник поручил мне оказать вам полное содействие в вашем деле. Я правильно понимаю, что вас интересует смерть Тевана Бардакчиана?
- Да, я его брат, Вардан!
- Вы, я так понимаю, его наследник? Вы заявлялись в местное отделение Законного приказа?
- А, что, оно уже есть? – удивился Ивайло.
- Первым открыли, дела-то людям вести надо… Значит, ещё не были. Хорошо, я дам Вам для главы отделения записочку, вам помогут вне общей очереди…
- Наследство – это не так важно! Я хочу знать, что случилось с моим братом! – Вардан покраснел и крепко сжал пальцами столешницу.
- Наследство – это важно, уж поверьте! – грустно улыбнулся Гомон, — Вы точно хотите знать все обстоятельства смерти Тевана? Я бы рекомендовал Вам, Вардан Геворгович, оставить всё как есть… Уж поверьте!
Вардан попытался было вскочить, но Ивайло положил ему на плечо свою тяжёлую руку и принялся вести разговор:
- Нам бы всё-таки хотелось, господин майор, узнать это. Здесь много личных причин, которые было бы очень долго раскрывать. Моему другу важно знать всё.
- М-да… Хорошо… Я лично вёл расследование. Если хотите увидеть документы, то вам надо будет проехать в канцелярию…
- А на словах?
- На словах… Ваш брат организовал банду, убивал горожан, грабил, сжигал… Он громил дома мусульман, крича, что он христианин. Дома армян он разорял, заявляя, что они не православные. Убивая православных, он говорил, что он армянин… Главное, он не оставлял никого в живых – никого… Яннопулосу повезло дважды. Первое – он был одним из руководителей христианского восстания, и подле его дома собирались отряды, а второе – через полчаса он бы ушёл с бойцами в город, и дом его остался бы без защиты. Извините.
- Я Вам верю. – тихо сказал Вардан и закрыл лицо руками.
- По словам его людей, уцелевших в схватке, — продолжал майор, — Теван желал сделать Вашу жизнь невозможной. Он много раз говорил им, что Ирину он изнасилует и убьёт сам, чтобы навредить Вам. Что каждый, кто забудет об этом и опередит его, умрёт в жутких муках…
- Он так не любил меня? – Вардан говорил глухо, руки от лица он не убирал.
- Да. Ваш брат хотел, чтобы Вы умерли в нищете и горе, желательно от голода. Я изучал его
