Дебиземия - Валерий Александрович Пушной
– Ты не хранитель Великого Покоя, Триединый Страж, ты хранитель Великого Ужаса Дебиземии! Фарандус и ты приготовили этот Ужас для дебиземцев, вместо того чтобы дать Дебиземии Великий Покой. Я не хотел впутываться в ваши дела и не ввязывался в них, пока они не начинали угрожать мне и моим друзьям. Почему ты решил, что сейчас я позволю тебе забрать моих друзей? – Глянул в их сторону. Друзья безмятежно спали у ручья, прислонившись спинами к камням, и даже не подозревали, что происходило неподалеку.
Голос конного вновь пронзительно, со свистом зашипел, пронесся по редким деревьям ярым холодным порывом ветра, срывая с ветвей зеленые листья и бросая их в лицо и грудь Малкину:
– Потому что три моих сущности сейчас вместе, а против единой силы трех ипостасей нет в Дебиземии защиты. Никакая плоть не способна противостоять Тройственному Духу и управлять мной! Даже маги Дебиземии не способны сделать этого. Они лишь могут заключить со мной соглашение!
Ванька, отворачиваясь от порыва ветра, двумя руками сбрасывая с себя листву, отрывисто спросил:
– И с кем же из них ты заключил соглашение, чтобы остановить меня? Чем я так страшен для магов, ведь я не маг и не владею магическими способностями.
– Хорошо, что ты осознаешь это, чужеземец. – Всадник чуть продвинулся вперед. – Тебе не стоило появляться в Дебиземии. Ты должен немедленно покинуть пределы державы. Уходи!
– Это угроза?
– Да! – прошипел Тройственный Дух. – Поворачивай назад! И тогда я не заберу твоих спутников.
Малкин вновь повел глазами по друзьям. Сашка почувствовала это, пошевелилась, разлепила глаза, вырывая себя из забытья, зевнула и оторвала спину от скалы. Взгляд упал на троившегося среди деревьев черного всадника. Его вид разогнал остатки сна. Девушка вскочила и двинулась вверх по откосу. Ванька продолжал говорить:
– Но я никому не угрожаю Я просто-напросто иду к презу Фарандусу.
В ответ опять – злое шипение, как из глубин подземелья, со свистом раскачивая макушки высоких деревьев:
– К нему не следует идти, он не зовет тебя! – объявил Тройственный Дух. – Этот лес, эти скалы и этот ручей свидетели: я тебя предупредил, чужеземец! Твоя защита не спасет твоих спутников!
Малкин вытянул тощую шею, по щекам поползла краска негодования, упрямо шагнул вперед. Под ногами зашипела раздавленная трава, выбросила сгустки зеленого яда.
Из крысиной норы возникла черная морда Крабиры, потянула воздух и опять ушла под землю.
Ванька, не глядя под ноги, не слыша хруста травы, не видя морды Крабиры, возмутился:
– Вот как? Уж не с Фарандусом ли ты заключил соглашение, Триединый Страж? Однако я уже на полпути к презу, и глупо было бы поворачивать назад. К тому же все здесь так переплелось, что это уже не зависит от меня. Еще недавно мы блуждали по закоулкам Дебиземии, теряя друг друга, а теперь дорога к презу Фарандусу сама расстилается перед нами.
Новый звук голоса, более мягкий и многообещающий, тонким бархатным звоном влетел в уши Малкину:
– Я покажу другую дорогу.
Ваньку движением воздуха качнуло в сторону, как бы показывая направление, куда он должен повернуть. Троившаяся лошадь Триединого стража мотнула тремя головами, переступила двенадцатью ногами, готовая по сигналу троившегося черного наездника отправиться в путь. Но Малкин резкой отмашкой отказался от предложения и произнес твердо и уверенно:
– Ты знаешь только три пути, Тройственный Дух: один в пещеры, второй в лес воппри и третий в магическую тьму.
Всадник злобно выплюнул изо рта сгусток слов:
– Раз тебе известно это, я предлагаю самому выбрать одну из трех дорог! Или тебе придется пожертвовать своими спутниками!
Сашка приблизилась к Ваньке, стала плечом к плечу. Мал-кин ощутил тепло ее тела, напружинился и ответил:
– Мне надо посоветоваться с друзьями!
– Ты опоздал, чужеземец! – прошипел со свистом Тройственный Дух, желчно захохотал, выпустил в сторону ручья сноп огненных искр, после поднял на дыбы лошадь и сгинул.
Ванька метнул взгляд туда, где несколько секунд назад, полусидя, спали его друзья. Но ни Катюхи с Карюхой, ни Андрюхи с Володькой на привычном месте не было. Взгляд заскользил по скальным нагромождениям, по ручью, по деревьям. Ощутил в локте боль: Сашкины тонкие пальцы вцепились в него. Второй рукой проверил, в кармане ли магический свиток. Тот был на месте. Подумал, что опоздал, а ведь мог бы прибегнуть к помощи свитка, чтобы попытаться разорвать Триединого Духа на три составляющих сущности и вернуть каждую ипостась назад в места их обитания. Прошляпил, прохлопал ушами, проворонил, вновь потерял друзей. На душе заскребли кошки, тошнота подступила к горлу, в глотке застрял ком.
Сашка расслабила пальцы:
– В Дебиземии у нас все возвращается на круги своя, – сказала успокаивающе. – Я верю, что Великие маги помогут найти ребят, как уже бывало. Сейчас ты не воспользовался магическим свитком, видно, Великие не захотели этого. А вдруг следовало выбрать одну из трех дорог?
Ванька не согласился:
– Мне так не кажется, – сказал, досадуя на девушку. – У меня в черепке бурлит одно направление: к столичному городищу. Дорога туда торчит перед глазами, я чувствую ее. Кажется, вижу повороты и ухабины. Это не случайно. Надо идти, не сворачивать.
– Пожалуй, ты прав, – подумав, кивнула Сашка. – Из трех дорог, которые предлагал Тройственный Дух, следует продолжить путь по четвертой. Мы уже идем по ней. И ребят обязательно отыщем. Я уверена.
За спиной у Малкина раздался шорох земли и выросла крыса Крабира. Стряхнула с шерсти землю и проговорила так, точно никуда не отлучалась и как будто здесь недавно ничего не происходило:
– Кони отдохнули, можно ехать дальше, – после ее слов из нор выскочили две крысы и превратились в лошадей.
Малкин подсадил в седло Сашку, а сам сел на другую лошадь.
Крабира пустилась вперед по тропе.
Приближалась ночь.
Уже плохо проглядывалась лесная тропа, деревья по сторонам сливались в плотную темную массу. Между тем Крабира уверенно семенила впереди.
Ванька с Сашкой ехали за нею. Когда видно стало еще хуже, движение замедлилось. Усталость стала брать верх. Люди начали клевать носами. Проваливались в короткий сон. Вздрагивали от криков ночных птиц, моргали, уставив глаза в темноту. Затем опять расслаблялись, опускали тяжелые веки, забывались. Время текло невидимо и неощутимо. Полагаясь на Крабиру, люди покачивались
