Аналитик (СИ) - Семин Никита
Кстати о ней. Когда Иосиф Виссарионович вытащил из папки одну бумагу с распоряжением о моем назначении, я не обратил на это внимания. Мало ли как генеральный секретарь организует свое рабочее место. Потом же я получил вместе с бумагой и саму папку, а когда вернулся домой, подробно ознакомился с ее содержимым. Вот тогда я и восхитился умением Сталина в актерском мастерстве и удачном подборе слов, антуража и выверенных акцентов.
О чем я? Да о том, что бумага, на которой поставил свою роспись генсек — лишь финальный штрих к той работе, что он проделал до этого. По материалам из папки решение о создании нового института принято членами Политбюро, а сам «Институт анализа и прогнозирования» будет относиться к Центральному Комитету партии. Понятно, что сам вопрос наверняка поднят был Сталиным. Понятно, что именно он убеждал возможных сомневающихся в необходимости принятия такого решения. Так что можно без всяких скидок говорить, что именно Сталин дал мне и институт и должность главы при нем. Но видимо, не надеясь на то, что я разбираюсь в подобных тонкостях, Иосиф Виссарионович и разыграл в своем кабинете передо мной целый спектакль. Чтобы я точно знал и помнил, кому обязан и на кого работаю.
В папочке много было документов, необходимых для запуска бюрократической машины по «воплощению нового института в металле» так сказать. Мне осталось лишь их реализовать. Но блин, советскому государству чуть больше десяти лет, а крючкотворства уже столько, что не сразу и продерешься сквозь весь канцеляризм написанного! Потому-то когда я только набирал сотрудников и ставил перед ними задачи, то даже толком не оформлял все бумаги. Решил сделать это «задним числом». Ну и финансы распределял не особо задумываясь об их ограниченности. Что мне и аукнулось в эту неделю — не просто так Мирон Савельевич мне плешь проедает.
В кабинет постучали и после моего разрешающего «войдите», внутрь протиснулась Анна. На первый, да и на второй взгляд — серая мышка, дверь даже не до конца открывает, словно у нее сил нет, очки носит, один из молодых аналитиков, но при этом является второй моей головной болью после Мирона Савельевича.
— Что на этот раз? — вздохнул я обреченно.
— В народном комиссариате водного транспорта отказались меня впускать в здание, — тихо прошептала она, смотря виновато в пол.
— Ты им показала свои корочки сотрудника нашего института?
— Да.
— А они что?
Блин, я же звонил уже секретарю Николая Михайловича, и мне пообещали, что примут Анну, а что завернули в первый раз — так это досадное недоразумение. Либо информация о разрешении допуска не дошла до охраны, либо меня решили показательно ткнуть носом в… Короче, показать, где они меня на самом деле видели. Во второе верится с трудом, но всякое бывает.
— Не поверили, что я работаю здесь, — прошептала девушка. — Сказали, чтобы не обманывала или милицию вызовут и меня в тюрь. тюрь. — девчонка зашмыгнала носом.
Мда, и ведь сам ее выбрал. Мозги у нее — золотые, анализ делает не хуже меня, а как опыта поднаберется, так и фору даст. Но вот общаться вообще почти не умеет и уверенности в себе — ноль.
— Не раскисать, аналитик! — прикрикнул я.
Знаем, проходили. Стоит начать мне ее успокаивать и утешать — еще больше сырости разведет. А так вон перестала носом шмыгать и почти в норму пришла. Но что-то делать с ней нужно. Это не дело, что она толком даже в архивы наркомата попасть не может. Да, можно было бы ее не отправлять никуда и оставить работать с информацией только в институте, но ведь тот, кто вместо нее пойдет в архивах копаться, может что-то не заметить. Того, на что Анна обязательно обратила бы внимание! Так что оставлять ее в рабочем кабинете, который есть у каждого моего аналитика, не выход.
— Ладно, вместе съездим, — принял я решение. — А ты смотри на меня и учись, как вести себя нужно.
На поездку до наркомата я потратил около часа. Все-таки оказалось, что на проходную не успели сообщить об Анне. Проводив девушку до архивов, где она должна была собрать данные о состоянии дел в производстве судов, я отправился обратно в институт. По дороге купил себе пару пирожков и свежую газету, а то так погрузился в дела, что совсем о том, что происходит в мире, не знаю.
На первой полосе всех газет писалось об итогах недавно прошедшей семнадцатой конференции партии. На ней говорилось о текущих результатах проводимой пятилетки. Много было высказываний в духе «пятилетка за четыре года» об успехах в выполнении плана… Я помнил, как дед в прошлой жизни плевался на подобные высказывания. Вообще, чем больше я погружаюсь в политическую действительность этого времени, тем чаще и чаще вспоминаю его. С товарищем Сталиным у меня был разговор перед началом конференции. Он хотел, чтобы я сам там выступил с докладом, но я сослался на занятость с формированием штата института и его введением в работу. Однако в следующий раз уже отвертеться у меня не получится. Придется выступать там уже от имени организации, во главу которой меня поставили. Если конечно ничего не поменяется. Тогда-то я и упомянул, что на «шапкозакидательские» высказывания лучше не поддаваться, а если план уже выполнен, то необходимо проводить проверку — как выполнен, не в ущерб ли качеству, не было ли давления на рабочих, угроз им. А то начальству ведь главное — отчитаться, а там хоть трава не расти. Так дед часто говорил.
Еще одной новостью было введение областного деления на Украине. До этого вся республика была «куском», никаких привычных мне по прошлой жизни областей в СССР не существовало. Однако видно до руководства страны дошло, что это не очень удобно для управления, не зря ведь в царские времена были губернии. Вообще переименования и деления в отношении территорий в стране происходили часто. Из-за этого люди между собой до сих пор пользовались старыми названиями, хотя постепенно и новые имена городов, республик и краев входили в повседневную жизнь.
В конце мельком в газете упоминалось о приезде в СССР братьев Кан в Москву. Автор статьи высказывал предположение, что приезд американцев связан с невыполненным в срок заказом на постройку новых заводов, и тут же ставил в пример наших рабочих, отвечающих за строительство иных предприятий. Я хмыкнул — новость подали так, будто американские заводы не наши люди строят. Там лишь инженеры и мастера иностранцы, которые командуют всем, а вот непосредственно в работах задействован как раз наш народ.
Дожевав пирожок, я отложил газету. Как раз показался поворот, за которым будет уже и здание нашего института. Я все также ездил на служебной машине, правда теперь кроме водителя со мной был еще и один из людей Савинкова. Да и на дно машины была приварена металлическая пластина. Это еще не полноценное бронирование, но хоть какая-то защита от «подарочка» под днище.
— Спасибо, Юра, — махнул я молодому парню, покинув автомобиль.
Теперь он заменил место погибшего Михалыча. В отличие от прошлого моего водителя, Юра был молчуном и очень редко открывал рот. Вот и сейчас лишь кивнул мне и тут же направил машину к гаражу. Ну а мне пора вернуться к бумагам, будь они неладны! Ничего, со временем привыкну. Но с каким нетерпением я жду возвращения наших сборщиков! Хоть тогда можно будет оторваться от этой рутины.
* * *— Господин Литвинов, потрудитесь объяснить!.. — громко возмущаясь, ворвался в кабинет главы МИДа, после того как ему разрешили войти, Альберт Кан.
— Товарищ Литвинов, — перебил и поправил американца дипломат.
Старший из братьев Кан окинул цепким взглядом спокойно сидящего за столом главу наркомата иностранных дел СССР, прошел к гостевому стулу и плюхнулся на него. После чего уже чуть спокойнее, но все еще напористо продолжил.
— Товарищ… Литвинов, как это понимать? Сначала я получаю срочное сообщение от помощника оставленного здесь управляющим Джорджа о его пропаже. А на следующий день требование! — экспрессивно подчеркнул это слово Кан. — Немедленно явиться мне и моему брату к вам. Да как вы смеете что-то требовать от меня? Я не гражданин вашей страны и уж тем более не ваш подчиненный. Если бы не беспокойство за Джорджа, я вообще бы здесь не появился! Мало того, что вы срываете сроки нашей работы, так еще и начали похищать моих людей⁈
