Генеральный попаданец 2 (СИ) - Ал Коруд
Глава 3
13 апреля 1965 года. Восточный Берлин. Бранденбургские ворота. Шоу маст гоу он
Мы, не торопясь, ехали по широким улицам столицы ГДР. Все-таки немцы не славяне, архитектура у них тяжеловатая и излишне рациональная. Но все равно симпатично. А ведь еще не так давно на этих улицах оставались следы боев сорок пятого. В памяти Ильича те времена всплывали отрогами Карпат, долинами Богемии и пряничными городками Чехии. И кругом весна, весна, весна! Победа близка, хотелось жить во всю широту русской души. Но кому-то еще требовалось умереть.
Я покачал головой, прогоняя морок, и уставился в окно. Сидящий впереди Федор понял это по-своему.
— Красивый город!
Медведев, сидевший со мной рядом, хмуро уставился на личника и тот тут же замолкнул. Заместитель Рябенко мне нравился. Высокий, импозантный, он обладал приятным характером, был щепетилен в общении и, что важно для меня — упредителен. И в то же время крайне профессионален, не позволял себе панибратства. Сейчас в руках держал бронированный «дипломат». В нем я был уверен. Как и в своей охране. Федор всматривался в тонированное окно, не выпуская из рук пистолет- пулемет PM-63 RAK. В Союзе пока ничего похожего не производили, что было странно. Поэтому я по старой памяти обратил внимание Рябенко на это оружие. Восточные немцы, в частности, штази успешно использовали RAK. Да и патрон 9×18 мм от ПМ.
Мой начальник охраны заказал пистолет-пулеметы, погонял их в хвост и гриву и принял на снабжение. Сейчас пять личников, вооруженных RAK представляли собой мощную огневую группу. Рябенко оставил себе привычного Стечкина. Брал я его в руки пострелять. Больно тяжел для пистолета. Мне из них больше всех нравился офицерский Вальтер 38. Ну а здесь такой достать и вовсе не проблема. Так что скоро вместо карабинов и штуцеров буду палить из пистолетов. Заодно и легенда для отказа от охоты. Ну хочет человек чего-то новенького. И вдобавок в записной книжке «Армия-ВПК» появилась свежая запись. Но помня о будущих проблемах оружейников, я в первую очередь буду настаивать на создании нового патрона. Но негоже милиции и спецслужбам бегать с АКСУ. Кстати, по патронам и снарядам у нас в армии огромные проблемы. Будем решать их постепенно.
А в целом мысли у меня после посещения Праги невеселые. Черт разберет этих чехов со своими прибабахами. Мало мы от них в Гражданскую пострадали, не зря тогда стала популярной песенка:
'На нас напали злые чехи,
Село родное подожгли.
Отца забрали в первом взводе,
А мать мою в костре сожгли'
Так и во время Великой Отечественной часть чехов вообще добровольцами пошла с Гитлером. В плен попало около семидесяти тысяч чехословаков. Вдобавок во время войны ударными темпами, Чехословакия увеличила в два раза выпуск военной продукции. Третья часть всего вооружения Вермахта было с клеймом Чехии. Ага, освободили вас. В том числе и я, генерал Брежнев. Потому, когда я в сердцах чешским товарищам об этом напомнил, они долго обижались. Но прежде всего были удивлены. Как, мы Это еще помним? Но мы же друзья! Это я еще не упомянул об украденном «Золоте Колчака». К черту чехов! Будем разговаривать со словаками о разделе страны. Ильич еще не забыл их антифашистское восстание в сорок четвертом.
В своё время бывший руководитель западногерманской разведки Рейнхард Гелен прямо признавался, что Чехословакия настораживает страны Запада, ибо она уж настолько солидаризируется с Советским Союзом, что становится его младшей сестрой. В 60-е годы в Чехословакии сконцентрировалось большое количество международных организаций. Пресса, близкая к Пентагону прямо, заявляла, что в то время Чехословакия могла стать как шлагбаумом для Запада, так и коридором, который бы быстро привёл вооруженные силы Западных стран к границам Советского Союза. То есть наши «партнеры» ни на миг не прекращали свою деструктивную работу. А чешские товарищи об этом забывали.
С приходом к власти коммунистов в 1948 году из Чехословакии эмиграции практически не было, и все те, кто добровольно участвовал в «Крестовом походе на Восток», остались в стране, жили и работали. Постепенно в партии и обществе усилилось противостояние среди прогрессистов и консерваторов. Начались разногласия в среде интеллигенции. Особенно пагубную роль сыграло огромное число эмигрантов, которые стали стекаться к тому времени в Чехословакию. В этом деле свою лепту вложил, и «Клуб 231», лидеры которого прямо заявляли: «лучший коммунист — мёртвый коммунист». Появилось целое движение за превращение Чехословакии в нейтральную страну, чтобы Чехословакия объявила свой нейтралитет и вышла из варшавского договора.
И где в это время была их компартия? Почему они такое терпят? Я остался крайне недоволен разговором с чешским руководством и не скрывал этого. За этими придурками постоянный пригляд надобен. Чтобы не наворотили дел, как в том шестьдесят восьмом. Вторжение войск в Чехословакию нам тогда огромным боком вышло. Один раскол коммунистического движения в Европе чего стоил. Но сначала требуется щекотливая работа разведки. Кого сюда послать? Сразу всплывает мысль о скорой встрече с Питоврановым. Наверняка у его в Праге есть свои люди. Мутный товарищ. В будущем о нем противоречивые слухи ходят. Но тем более, это повод держать к себе поближе. Используем и… посмотрим. Решение принято!
Затем мысли сами собой ушли в то будущее, которое для меня прошлое. Есть нечто схожее в настроениях чехов и советских времен Перестройки. Что заставляло его выходить тогда на митинги. Наш человек не хотел постоянно «горбатиться на дядю», а хотел иметь возможность хотя бы подрабатывать частным образом. Хотел уже плюрализма — чтобы выбирать, как в Америке, из двух партий; читать в газетах что-то погорячее, чем отчеты о партийных пленумах и битвах за урожай. Но если все восточноевропейцы, разве что кроме румын, уже имели эти радости в той или иной степени, откуда возникли «бархатные» и не очень революции?
Может, дело в том, что мещанская по сути мелкособственническая мечта наших «братьев» уже к началу 80-х оказалась на грани банкротства. Их
