Генеральный попаданец 2 (СИ) - Ал Коруд
Рябенко стоял поодаль, контролируя ситуацию. Он прибыл сюда еще вчера вечером. Сам настоял, а я не отказал. Мероприятие больно необычное по формату. ГДРэвцов мы предупредили также незадолго, они и чухнутся не успели. Я же планировал сие действо загодя. Больно уж идея мне понравилась. Поворотный момент в истории! Но я отчего-то сейчас совершенно не волнуюсь.
Окинул беглым взглядом «группу товарищей». Местный истеблишмент выделяется хорошими костюмами. Но, ребята, надо бы разнообразней расцветочку! Далее «пролетарии» и примкнувшая к ним интеллигенция, то ест люди, пригнанные с заводов и учреждений. Они искренни в радости. Еще бы: прогулять рабочий день и увидеть самого Ильича. Впереди пресса, среди наших вижу знакомые лица будущих телевизионных звезд международной журналистики семидесятых. Это по моему указанию их пригласили. Пора создавать собственный «Отдел пропаганды». Эх, в Кремле потребуются дополнительные кабинеты. Особняком расположились те, ради кого сей перформанс и затевается.
Западные журналисты, среди которых затесались профессиональные разведчики, бравируют джинсами, яркими плащами и модными прическами. За ними с соседнего здания наблюдают люди Ивашутина. Они хотят вычислить среди тех шпионов. Эмоции все равно их рано или поздно выдадут. Наши на такое натасканы. В сторону импровизированной трибуны направлены многочисленные объективы кинокамер, уже щелкают блицами фотокоры, газетчики достали блокноты или микрофоны на палочках.
Стремительным шагом взбираюсь на трибуну. Пусть видят, что советский лидер бодр и в форме. Как и весь Советский Союз. К середине семидесятых он будет на пике своего могущества. А дальше нас уже никто не остановит. «Красная машина» понесется в светлое будущее человечества! Ха-ха, я начал краплеными лозунгами говорить. Машу рукой публике, вытаскиваю наружу знаменитую Брежневскую улыбку. Щелкают фотоаппараты, раздаются приветственные крики, аплодисменты.
Моя позиция выстроена хитро. На заднем фоне выгодно расположились Бранденбургские вороты, по бокам высятся выполненные в виде красных знамен стенды. Все работает на необходимую визуализацию. И советский вождь на этом фоне в милитаризованном костюме. Плащ я отдал охране. Сегодня и в Берлине тепло. Как было тепло в мае сорок пятого. Ого, столько воспоминаний реципиент ещё мне не выдавал! Я чуть не задохнулся от внезапных ощущений.
— Товарищи! — на площади в мгновение смолкают голоса. Я уставился в сторону камер. Лицо серьезное и задумчивое, специально тренировался. — Товарищи! Именно на этом месте двадцать лет назад прозвучали последние в Берлине выстрелы. Спустя короткое время гитлеровское командование приняло советский ультиматум. Всего двадцать лет прошло, как доблестная Красная армия принесла народам Европы свободу и освобождение! Коммунистическая партия Советского Союза, советский народ, и ваш покорный слуга в их числе, все эти годы восстанавливали нашу страну. Строили новые дома и заводы, запускали ракеты в космос, устраивали счастливую жизнь для советского и дружественным нам народам братских социалистических республик. Мы радовались чистому небу над головой, мирному труду во благо отечества и делали все, чтобы на планете воцарился вечный мир.
Только пережившие самую страшную в истории войну могут так мечтать о мире. Я самолично наблюдал воочию полную ужаса и отчаяния народную трагедию с сорок первого года до самого конца в мае сорок пятого, — голос мой драматически треснул, я крепче схватился за барьер. Знал, что телевизионщики меня сейчас снимают максимально крупно, и выдавал «на повестку» необходимые эмоции.
«Голливуд, да и только!»
Невозмутимо щелкали затворами фотокоры, нахмурились советские журналисты, публика затаила дыхание. — И врагу не пожелаю увидеть то, что довелось в те годы нам.
Но там, — я указал жестом в сторону Западного Берлина, — поднимают заново голову милитаристы и реваншисты. Они не простили нам нашу великую победу, они не готовы начать жить с чистого листа. Агрессивные империалистические круги Запада не желают существовать с народами Земли в мире. Раз за разом они устраивают новые войны и провокации. Корея, Алжир, интервенция в Гватемалу, Суэцкий кризис. Сейчас бомбы и сыпятся на многострадальный Вьетнам.
По ту сторону стены, — я резким движением указываю направление. Это эффектно будет смотреться в телехронике. Ни дать, ни взять, второй Ильич! Толпа замерла, на лицах смешаны удивление, сочувствие или откровенное злорадство. Самыми поражёнными, как ни странно, выглядят руководители «братской» республики, — снова и снова лелеют планы возвращения к власти заклятых империалистов. Не только в Восточной Германии. Буржуазное правительство ФРГ не желает признавать существование демократической Германии. К тому же у них имеются планы на Польшу, Чехословакию, Венгрию и Югославию. Восстановить там фашистские диктаторские режимы и вернуть обратно хозяев фабрик и заводов. Вот их настоящие и страстное желание!
На словах они за мир, но мы, коммунисты в первую очередь смотрим на действия. И что же мы там видим? Бывшие нацисты и генералы Вермахта до сих пор находятся у руля буржуазной власти. Нацистские преступники свободно маршируют по улицам западногерманских городов. И власти не желают выдавать нам их на честный суд. По какой причине? Не потому ли, что они сами заодно с бывшими нацистами? Поневоле задумаешься, может, израильтяне с известным душегубом Эйхманом поступили правильно? По закону справедливости, раз международное право не работает.
В этот миг я бросил взгляд в сторону нашей делегации. Цуканов, что готовил мне совершенно другую речь, побледнел. Александров-Агентов поник, закрыв лицо руками. Они воображали себя лучшими, незаменимыми, но с кем-то вскоре придется попрощаться. В глазах МИДовцев появилось загадочное выражение. Мои слова четко противоречат их установкам на добрососедство с Западом. И наоборот, партфункционеры из международного отдела ЦК как будто воспряли духом. Я же упоминал в речи знаменитую операцию Моссад, которую те провели 11 мая 1960 года, схватив свою цель прямо на улице Буэнос-Айреса и вколов ей транквилизатор, а затем погрузив на самолёт, как члена официальной израильской делегации, которому стало «плохо». Молодцы, ничего не скажешь! Затем нациста судили и повесили. Правосудие свершилось!
— И стоит признать, что не только германские власти не выдают нацистов. Промолчу о Латинской Америке и тамошних диктаторах, ворон ворону глаз не выклюет. Но
