Сын Багратиона (СИ) - Седой Василий
Из-за все той же расслабленности люди, отвечающие за мины, подожгли фитили с большой задержкой, и это, как ни странно, оказалось очень даже к месту.
На момент взрыва все противники, участвовавшие в атаке со стороны главного входа, находились во дворе, и девяносто процентов из них попали под каменную картечь, встречу с которой не пережили. Оставшиеся в живых тоже уже не помышляли о продолжении боя. Они были если не контужены взрывами (а бахнуло очень даже знатно, притом два раза подряд с разницей, может, в секунду), то деморализованы точно.
В этот же момент, согласно нашему плану, пятнадцать защитников усадьбы покинули дом через запасной выход, чтобы, разделившись на две части, ударить по напавшим с флангов. Они сразу вступили в бой. Вернее, это был не бой, а избиение. Просто позади усадьбы не особо торопясь к ограде подъехали ещё два десятка всадников, и у защитников оказалось более чем достаточно времени, чтобы распределить между собой цели и сделать полноценный залп.
Практически половину приехавших с тыла уничтожили этим первым залпом, чем посеяли в рядах нападающих хаос и неразбериху. Это позволило спокойно перезарядиться и выстрелить ещё раз. После второго залпа в живых осталось уже всего пара человек, которые, нахлестывая своих лошадей, удирали как черт от ладана.
Ефрейтор, командовавший нашим отрядом, сориентировался мгновенно и разделил свою группу бойцов на три части. Пять человек он отправил добить раненых противников возле ограды, а ещё двум пятёркам приказал обходить дом справа и слева, чтобы они ударили во фланги противнику, находящемуся во дворе.
Пока бойцы оббежали дом, по дороге перезаряжаясь, оставшиеся в живых агрессоры уже вскочили в седла, чтобы покинуть это негостеприимное место. Поэтому стрелять нашим людям пришлось вдогонку.
В итоге из пятидесяти нападавших удрать смогли в общей сложности пять человек, все остальные были либо убиты, либо ранены, а у нас из потерь был один убитый и на этом все. Да и погиб этот солдат по своей глупости, нарушив приказ не высовываться и начав стрелять по нападавшим через оконный проем ещё до взрыва. Вот в этот проем и влетел сноп картечи, выпущенный одним из нападавших. Этот сноп чуть не весь поймал лицом наш боец.
В принципе легко отделались, хоть и жалко было бывшего солдата до слез.
Кстати сказать, пленных нам досталось только двое раненых. Да и то, можно сказать, что в живых они остались случайно. Наши солдаты, услышав о гибели товарища, озверели и не жалели нападавших от слова совсем. Надели на винтовки штыки и кололи всех без разбору. Хорошо, что ефрейтор вовремя пришёл в себя и смог отстоять двоих — и то только чтобы допросить.
Во время допроса я снова отличился. Но сначала, когда бой закончился, и мы с мамой вышли во двор, нас с ней нехило так прополоскало.
Зрелище там было совсем не для слабонервных. Разорванные на части тела, кровища везде и непередаваемая вонь могли вывести из равновесия и более закаленных людей. Что говорить, если даже ефрейтор, больше всех утверждавший, что с минами ничего толкового не получится, сейчас выглядел очень уж бледным.
Понятно, что мы с мамой как вышли во двор, так проблевались и срочно вернулись обратно в дом.
Но я тут же сбежал через чёрный выход и как раз попал, что называется, с корабля на бал. Солдаты, пока я блевал, а потом сбегал от мамы, уволокли пленных на задний двор и там собрались их допрашивать.
Интерлюдия
После боя как-то само собой получилось, что во время короткого отдыха вместе собрались ефрейтор и три самых авторитетных солдата. Один из солдат неожиданно произнес:
— Ну вот, Егор, а ты не верил, что мины сработают как надо. Всё-таки княжич только на вид дитя дитем, а голова у него варит совсем не по-детски. Одно слово, княжья кровь.
— Не говорите, дураком себя чувствую, тем более что он оказался во всем прав. Распланировал все, будто знал, что и как будет. Да и в целом это дите рассуждает не как ребёнок. Вы видели, как он с матерью разговаривает? И ведь она его слушает.
Уже другой солдат добавил:
— Надо и нам, мужики, прислушиваться к словам этого мальца. Думаю, хуже не будет. Да и вырастет он и будет, наверное, весь в своего отца. Видели, как он смотрел на устроенную им же бойню? Хоть и обблевался, но испуга в его глазах я не увидел. Странный ребёнок.
Егор ухмыльнулся и произнес:
— Сказал бы кто, в жизни бы не поверил: пятилетний ребёнок командует солдатами. Было бы смешно, если бы не было так грустно. Посмотрим, как дальше будет. Но прислушаться и присмотреться к княжичу нужно. Может, и правда с этого будет какой-нибудь толк.
Конец интерлюдии.
Первое, что я узнал на заднем дворе, — это то, что среди убитых обнаружили разорванный пополам труп Жозефа Степановича. Он, оказывается, не ломился в дверной проем впереди всех, а на момент взрыва находился посреди двора, так что прилетело ему каменной дробью нормально так.
У меня прямо от сердца отлегло от этой новости. Всё-таки я очень переживал, что он окажется среди беглецов. Повезло, по-другому не скажешь.
Что касается допроса, то оба пленника пытались показать гонор и на вопросы отвечать не собирались. Один из них был явно из дворян. Об этом говорили достаточно богатая добротная одежда, чисто выбритое лицо, ухоженные руки, не знающие тяжёлого труда, и его поведение. Второй пленник был угрюмым бородатым мужиком, злобно зыркающим на солдат глубоко посаженными глазами.
Когда я, выслушав рассказ ефрейтора о Жозефе Степановиче, подошёл поближе, дворянин как раз цедил через губу, что он человек благородных кровей и не собирается о чем-либо разговаривать со всяким быдлом.
Надо сказать, солдаты от этих его слов стушевались и не знали, что теперь делать. А вот меня такое его поведение взбесило. Поэтому, повернувшись к ефрейтору, я произнес:
— Егор, прострели этому дураку колено, — тот хотел что-то сказать но я продолжил. — Он у нас долго умирать будет. Быструю смерть ещё заслужить надо.
И, уже развернулись к гонористому пленнику, я специально для него произнес:
— Живыми вы отсюда все равно не уйдёте. Только от вас самих зависит, как вы будете умирать.
Этот придурок начал что-то шипеть про два вершка от горшка, но запнулся, когда Егор выстрелил ему в ногу, а потом завыл как-то даже с надрывом.
Я, переждав этот вой, сказал, обращаясь к Егору:
— Вот так и дальше расспрашивай. Не будет говорить, дроби колени, локти, да и вообще любые кости. Нам нужна информация, и мы должны ее получить.
Гонористый дурачок сомлел, а вот его соратник, посмотрев на пример правильного допроса, поплыл и начал охотно отвечать на вопросы.
Слушая изливающего душу разбойника, я нормально так охреневал. Оказывается, уже в этом времени есть ОПГ, которые действуют чуть ли не эффективнее, чем их коллеги в будущем.
Если говорить коротко, то картина будет такая. Несколько местных помещиков, большинство из которых были из поляков, объединились в, так сказать, организацию взаимопомощи в тёмных делах. Мелочами они не занимались, а вот дела, сулящие хорошую прибыль, проворачивали довольно часто. Понятно, что разбираться досконально, что и где они натворили, придётся властям, но и перечисленного этим мужиком достаточно, чтобы охренеть от размаха деятельности этих уродов.
В основном они работали по купеческим обозам, но и грабежом богатых имений тоже не брезговали, особенно во время недавней войны. В общем, есть о чем спрашивать сомлевшего дворянчика, так что убивать я его передумал. Пока он не расскажет, кто из власть предержащих их крышевал, умереть ему не суждено. Надо всерьёз подходить к этому делу, а то можно ведь и нарваться.
Почему-то я сомневаюсь, что они могли поворачивать все, что перечислил мужик, без серьёзной крыши, поэтому я решил потрошить дворянина по-взрослому.
Правда, самому за этим понаблюдать, а тем более поучаствовать мне не удалось.
