Обсерватор - Антон Витальевич Демченко
Ещё четверть часа манипуляторы автоматонов латали дыру Бруно, после чего парня перенесли с «медицинского ложа» на обычную лежанку. Не без моей помощи. А ещё через двадцать минут капитан в одиночестве промаршировал по мосту, и, не бросив в нашу сторону даже взгляда, скрылся в глубине переходов Обсерватора.
— Вот и всё, Тони. Вряд ли будут ещё пострадавшие. Хотя, дождёмся возвращения команды, чтобы убедиться наверняка, — сообщила Дельфина, оторвавшись наконец от своего терминала, и уселась на край парящей над полом лежанки.
— Захватили?
— Да. Сейчас соберут добычу — капитан дал полчаса. И на этом всё, займусь делом, а не этим… — брезгливым жестом окинула она округу. — А ты — действительно молодец, Тони. Удивил. Но, знаешь, я бы и сама справилась, — подмигнула мне она.
И, видимо чтобы я не принял её слова за пустое бахвальство, один из манипуляторов медицинского блока помахал мне лазерным излучателем высокой мощности — явно боевым, мне такие Спата показывал, как одно из возможных вооружений тяжёлого доспеха, средней дальности.
— Но ты успел раньше, что похвально. Доложу капитану, да и премия тебе, я думаю, не помешает.
Премия — это всегда хорошо, но вот со своей безопасностью надо что-то делать. По крайней мере, больше тренироваться и учиться, потому как надежды на то, что желающие нанести мне вред и ущерб будут такими же лопухами, как этот одоспешенный мордоворот, сыгравший в бравого десантника, почему-то нет. На Спату, что ли, насесть? И Бруно… Я хмыкнул, глядя на парня, страдающего в сторонке, и явно не из-за дырки в боку. А что? С ним должно быть даже полегче, а?
Так и не придя к окончательному решению, я дождался, пока с корабля не потянулась вереница наших, гружёных коробками, контейнерами и даже какими-то приборами. Дельфина тут же свернула свой полевой лазарет, Бруно поместился на подъехавшую платформу-койку… Так, втроём, мы и добрались до медблока, где Дельфина меня послала… Без мата, но подальше. А я решил навестить злобного гнома. Не из трудоголизма, а из чувства самосохранения: только что был бой, поломано же, небось, всё к чертям. Навернётся Обсерватор в фулгровый океан, с ценным мной на борту! Так что, если там дело есть, то лучше не отлынивать.
Но, в мастерской, к моему искреннему удивлению, всё оказалось в полном порядке. Да что там! Пыли — и той не было! Неужто Просперо успел прибраться?
— И что ты носом своим беспокойным водишь? — добродушно пробасил выскочивший из какого-то закутка, словно чёрт из табакерки, мастер.
— Ну… бой, вроде как что-то сломаться могло… Вот я и пришёл… — забормотал я, стараясь разглядеть за образцовым порядком следы жутких разрушений.
— У меня — не могло! — отрезал Просперо и договорил так же рублено: — Хочешь поработать со станками — иди. Дел по моему заведованию нет. Тренировка завтра.
И всё. А я, озадаченный, потопал из мастерской. Впрочем, подумав, решил, что это профдеформация, в смысле, Просперо у нас — боевой механик. Ну, в смысле, когда бой — всё замечательно и работает, невзирая на разрушительные внешние факторы. А вот в мирной обстановке из гнома вылезает мастер-ломастер. То ли чтобы он сам без дела не сидел, то ли чтобы мне забот подкинуть, уж чёрт знает.
В общем, потопал я после всей этой феерии событий и открытий к себе в каютку, где и заснул практически сразу, как шмякнулся на койку. Всё же маетно, нервно, да и страшновато было, чего греха таить.
А на следующий день я стал отлавливать Спату. И отловил, стал подпрыгивать и теребить, на тему «учи стрелять». Скептическим взглядом тимоньера можно было смутить… кого-то, но точно не меня. И несколько дней, как по расписанию, Спата меня действительно учил. До тяжёлого доспеха так и не допустил, но с местными стрелялами-убивалами я познакомился куда плотнее, чем ранее. Если не в плане стрелять-убивать (не испытываю особого желания этим заниматься, если не прижмёт), то хотя бы в какую сторону прыгать и прятаться, если что, учитывая возможное вооружение противника… ну и своё, конечно. Кстати, премиальными денежками, как и обещала Дельфина, наш казначей осыпала меня вполне ощутимыми: помимо довольно увесистой «боевой премии», мне, как оказалось, причиталась «доля от захваченного», и вместе они образовали о-очень приятную сумму, на которую, по моим прикидкам, можно было бы спокойно и мало в чём себе отказывая, прожить в том же Эриксе не меньше полугода. Не в собственной башне, понятное дело, но в приличных съёмных апартаментах в паре ярусов от правительственного квартала — запросто!
А через неделю после этого дурацкого абордажа, на очередном завтраке, улыбчивый Бромбатти меня просветил, что в течение суток мы окажемся у некоего острова Писоок. Несмотря на довольно забавное название, это, со слов повара, был один из самых крупных «независимых островов».
— А главные там гриджо? — уточнил я.
— Хе-хе! — засмеялся Бромбатти. — Ну ты скажешь тоже, «гриджо». Нет, сколько-то их там, в совете острова, конечно, есть. Из самых сообразительных. Но управляет островом совет, а там и аэры, и полукровки. И даже бездники. Увидишь, в общем.
— Увижу, — не стал спорить я, став готовиться к посещению нового интересного места.
И в плане денежку собрал и пёрышки почистил. И в плане оружия проверил-подготовил. Всякое может случится, а жить почему-то хочется.
[1] ЛСП «Северный Полюс» — Ледостойкая Самодвижущаяся Платформа «Северный Полюс». Судно проекта 009003 (https://www.aari.ru/fleet/ledostoykaya-platforma-«severnyy-polyus»)
Глава 23
Скольких я зарезал, скольких перерезал…
Ближе к вечеру Обсерватор подлетел к этому острову со смешным названием Писоок. Команда, за исключением занятых на вахте и тех, кому было просто лень топать по переходам и галереям, торчала в кают-компании и любовалась обзорной голограммой. Ну и я, естественно, пребывал там же и так же любовался. Да было на что: «Островом», ту фигню, к которой стремительно приближался Обсерватор, назвать было просто невозможно. По крайней мере, на мой взгляд. Нет, так-то понятно, что взгромоздили увиденное мною на обзорном экране монструозное строение не на дне морском, и в основании под ним лежит некое количество суши, омываемой опасными водами океана, но рассмотреть ту землю было практически невозможно. Сияющая фулгуром вода билась о многочисленные решётчатые опоры, в тени которых было темно до полной непроглядности. И
