По прозвищу Святой. Книга первая (СИ) - Евтушенко Алексей Анатольевич
Засветился экран на пустой стене жилого отсека.
Камера дрона показала с высоты лес, речку, к которой через ровное поле по колее двигался мотоцикл и бронетранспортёр.
— Немцы, — сказал лётчик с непередаваемой интонацией.
— Они, — подтвердил Максим. — Наш дрон-разведчик за ними следит с высоты.
— Дрон-разведчик?
— Вот такой маленький летающий робот, — показал пальцами Максим.
— Охренеть, — повторил Николай. — Слушай, повыше как-то можно лечь? Неудобно.
— КИР, сделай повыше кровать, — скомандовал Максим. — Чтобы полулёжа можно было смотреть.
Кровать сдвинулась, меняя конфигурацию. Половина приподнялась, половина осталась на месте.
— Ух ты, — сказал лётчик. — С каждой минутой всё больше верю, что вы и впрямь из будущего.
— То ли ещё будет, — сказал Максим. — Ты, главное, держись. Есть хочешь, кстати?
— Нет, спасибо, пока не хочу.
— В туалет? Не стесняйся.
— Тоже пока не хочу. Давай за немцами последим.
Немцы, действительно, выдвинулись на поиски сбитого советского истребителя.
Ниже гранитных скал оказался брод, к которому вела едва заметная колея. Сразу за рекой она брала вправо, шла по берегу и потом, примерно через километр, сворачивала в лес, превращаясь в заросшую лесную дорогу.
Однако немцы туда не поехали. Перебрались на другой берег, остановились. Унтер-офицер сверился с картой, отдал неслышный приказ, махнул рукой, показывая направление.
Отделение рассредоточилось, солдаты взяли винтовки наизготовку и скрылись в лесу. За ними последовал унтер-офицер.
На берегу остались только двое водителей — бронетранспортёра и мотоцикла.
Теперь немцев было не видно, их хорошо скрывала листва деревьев.
— Меня ищут, суки, — сказал лётчик. — И к бабке не ходи.
— Самолёт найдут быстро, — сказал Максим. — А вот нас — вряд ли. Мы уже под водой.
— То есть?
Максим объяснил, что корабль успел погрузиться в воду полностью:
— Вода чёрная, болотная, мутная. Плюс ряска. Сейчас август, вода зацвела уже. Ничего в ней не разглядеть.
— Хорошо, коли так, — сказал Николай. — А если всё-таки найдут, что делать будем? Оружие какое-нибудь есть у тебя, товарищ старший лейтенант?
— Нет оружия, — сказал Максим. — У меня же исследовательский корабль, зачем оно?
— Оружие — такая вещь, которая всегда может пригодиться, — поучительно заметил лётчик. — Сам видишь.
— Да, — согласился Максим.
Он представил, что будет, если немцы и впрямь обнаружат «Пионер Валя Котик» и похолодел. Уже второй раз за сегодняшний день. Технологии конца двадцать первого века, попавшие в руки немецких фашистов из тысяча девятьсот сорок первого года могли натворить неописуемых бед.
Конечно, в них ещё предстояло разобраться, но уж кого-кого, а проницательных учёных и инженеров у немцев хватало. Разберутся, в конце концов. Не сразу, но разберутся. И тогда… Нет, допустить этого нельзя ни в коем случае.
— КИР, — позвал он.
— Здесь.
— Скажи мне, пожалуйста, друг мой. В самом крайнем случае, если потребуется, мы можем уничтожить корабль?
— Смотря что ты имеешь в виду под словом «уничтожить». Полностью уничтожить, без следа, нет, не можем. Но можем превратить его в бессмысленный кусок металла.
— Конкретнее.
— Можно запрограммировать критический перегрев реактора таким образом, что он самоуничтожится и уничтожит весь корабль. Биопластик просто испарится, углерит распадётся на составляющие, металлы сплавятся. Десять тысяч градусов по Цельсию достаточно, чтобы расплавить печь в аду, не то что корабль
— Радиация? Хотя какая радиация у кваркового реактора, что это я… Болото, лес вокруг?
— Болото, разумеется, закипит и испарится. Лес может загореться. А может и не загореться. Как карта ляжет.
— Ясно-понятно, — Максим и сам не заметил, как подхватил выражение Николая. — Это можно сделать в любую минуту?
— Да. Управление реактором нарушено, ремонтные наноботы восстанавливают, но критический перегрев можно устроить и без этого. Достаточно запустить напрямую и бежать.
— Хм. А можно сделать так, что критический перегрев реактора запустится при попытке проникновения на корабль кого-то чужого?
— Нет ничего проще. К слову, фильм готов.
— Отлично. Но пока за немцами проследим. Опусти дрон ниже, пусть найдёт их.
— Слушаюсь.
Кроны деревьев прыгнули навстречу. Дрон запетлял на высоте метров сорока над землёй, выискивая отделение солдат.
Наконец, обнаружил.
Вероятно, немецкие пилоты весьма точно засекли и передали координаты упавшего И-16, потому что нашли его довольно быстро.
Нашли, обследовали и, убедившись, что лётчика в кабине нет, оставили двоих снимать вооружение — пулемёты, а остальные принялись обыскивать лес вокруг и, в конце концов, вышли к болоту.
Теперь дрон-разведчик держался гораздо ниже. Сначала он успешно притворялся жуком, а затем и вовсе уселся на ветку ближайшего дерева и замер, наблюдая и слушая.
Один из немецких солдат явно был охотником, потому что разбирался в следах. Собственно это он привёл отделение к берегу болота по тем следам, что оставил Максим, когда тащил на себе Николая.
— Вот здесь он зашёл в воду, господин фельдфебель, — переводил Максим немецкую речь.
— Это же болото. Зачем он полез в болото?
— Не могу знать. Возможно, хотел таким образом сбить со следа собак-ищеек.
— У нас нет собак-ищеек.
— Но он-то этого не знал.
— Он же ранен, ты сам говорил.
— Так точно, ранен. Кровь в кабине и следы крови на траве. Думаю, он не мог далеко уйти.
— Что ты предлагаешь?
— Нужно поискать на другой стороне болота. Если там есть следы, то пойти по ним и догнать русского. Он теряет силы от потери крови, как раненый кабан, это будет недолго.
— А если следов не будет?
— Значит, он утонул. Болото — коварная вещь. Его могло затянуть, когда он перебирался на другую сторону.
— Внимание, отделение, — скомандовал мордатый фельдфебель. — Обходим болото с двух сторон, ищем следы русского лётчика. Лично от меня пачка сигарет и полбутылки шнапса тому, кто первый найдёт, — он свистнул в свисток.- Вперёд! Точка встречи вон там, у сухого дерева.
Немцы снова разделились, солдаты принялись обходить болото по берегу.
— Умные, гады, — прокомментировал Николай. — А ты, смотрю, немецкий хорошо знаешь. Специально учил?
— У меня мама немка, — сказал Максим. — Так что язык с детства знаю, как родной.
— Из поволжских немцев?
— Нет, из самой Германии. Из Дрездена, это столица Саксонии.
— Ясно-понятно, — промолвил Николай нейтральным тоном.
— Коля, у нас границы открыты, и каждый сам волен выбирать место и образ жительства. Отец познакомился с мамой, когда был в Германии в командировке. Они полюбили друг друга. Мама переехала за отцом в Советский Союз, приняла наше гражданство. Потом я родился. Нормально всё, не переживай.
— Я не переживаю, — сказал Николай. — Ты мне только скажи, мы выиграем эту войну?
Максим улыбнулся.
— Конечно, выиграем, Коля. Победа будет за нами.
— А когда? — жадно спросил лётчик.
— Немцы подпишут капитуляцию девятого мая тысяча девятьсот сорок пятого года. После того, как падёт Берлин.
— Ох… Так долго?
— Да, Коля, так долго, — сказал Максим. — И цена Победы будет немалой. Уж можешь мне поверить.
[1] Известная пьеса К. Чапека «R. U. R.» была переведена на русский язык и вышла в 1924-м году отдельным изданием в Госиздате под названием «ВУР». Верстандовы униве
рсальные работари'.
Глава четвертая
Фильм младший лейтенант Николай Свят смотрел с широко открытыми глазами (немцы к этому времени ушли, забрав авиационные пулемёты и посчитав, что русский лётчик утонул в болоте).
Максим, сидя рядом с ним, тоже смотрел это кино.
Многие документальные кадры он видел неоднократно, но некоторые — впервые. События, о которых рассказывал фильм, были Максиму хорошо известны, но КИР сумел смонтировать хороший фильм, увлекательный, и Максим даже подумал, что по возвращении неплохо запустить его в Сеть, пусть другие увидят.
