Дионисов. За власть и богатство! IV - Андрей Валерьевич Скоробогатов
Я-то из курса технической алхимии помню, что зеркало тут просто экран для проекции. А дело тут вот в том бледном, как дрожание воздуха элементале на столе перед зеркалом, заключенном в маленькой птичьей клетке.
Реальная связь устанавливается между двумя мощными и долгоживущими элементалями воздуха одномоментного призыва, доступного только гроссмейстерам. Эти элементали воздуха настолько подобны, что при воздействии на один — второй повторяет реакции другого. На любом расстоянии между ними.
Этакая квантово-спутанная пара элементалей близнецов-клонов. Основа моментальной имперской спецсвязи
Важно только питать их, поддерживая их существование в нашем мире, как я это делаю для элементаля, обитающего в моем двуручном мече. Но это доступно практически даже начинающим. Очень удобно, мгновенная непрослушиваемая связь, что всегда с тобой, но доступная очень немногим. Вызвать такую связанную пару элементалей сложно и дорого, практически разорительно. Я такую установку сам вижу впервые.
А элементаль с нашей стороны, похоже, настроен на Пустынникова. Заколебался, когда тот провел руками над клеткой, медленно и ритмично замигал, отзываясь на пассы, пробуждая сигнал в таком же элементале на другой стороне планеты. За парным элементалем, похоже вели круглосуточное наблюдение, так как отзыв пришел практически мгновенно.
Из нашего элементаля в зеркало ударил светлый луч и сформировал в глубине отражений объемное изображение оператора в форме имперской службы связи на той стороне.
— Бербер вызывает Корону, — произнес Пустынников. Видимо, позывной. — Вызов высшего приоритета, ожидаю абонента номер один.
— Вас понял, Бербер, — ответил оператор трансконтинентальной связи. — Проверю расписание абонента и дам вам знать. Ожидайте на линии.
— Ожидаю, Корона — отозвался Пустынников. Откинулся в кресле перед элементалем и угасшим зеркалом, покосился на меня.
— Придется немного подождать, — произнес он. — Канцлер очень занятой человек. Иногда он сам звонил мне на телефон по радиоканалу… но здесь разговор будет длинный.
— Конечно, — отозвался я усаживаясь в соседнее кресло. — Как же иначе?
Особенно, если не забывать, что на той стороне уже глубокая ночь…
Пока сидели и ждали, я краем глаза отметил ещё три клетки с элементалями огня на подоконнике. Человекоподобные, маленькие, словно сувенирные фигурки супергероев. Некоторое время размышлял, что это? Запас для подкормки секретной линии связи или что-то еще? А потом понял, что уже видел такие. А потом понял где.
Это элементали-наблюдатели, разведывательная версия, можно догадаться по мощности заряда и мобильности. А также малозаметности. На фоне неба такие почти прозрачные элементали очень сложно различить. Но я заметил такой прямо перед штурмом моей квартиры в Югопольске, а также видел пролетавшими над рекой в первую неделю своего пребывания во Фламберге.
Вот как он меня нашел в этот раз. Какой отлично снаряженный по последнему слову алкохимии наш Пустынников.
— У Гвардии — всё самое лучшее, — задумчиво произнес я разглядывая связной элементаль перед зеркалом.
— Ну, а как по другому? — отозвался Пустынников. — Наш козырь — технологическое преимущество.
Зеркало вдруг заморгало, прорисовался объемный портрет офицера связи, которого мы уже видели:
— Корона на связи, — произнес он. — С вами будет говорить Верховный Канцлер. Вы готовы?
— Ого, — пробормотал Пустынников, подобравшись. — Быстро он… Да, я готов!
Я тоже напрягся, сел прямее. Ну давай покажись, чудовище, паук в паутине, ужас континентов, гонитель миллионов, дьявольский кукловод…
Он возник внезапно, без предупреждения — образ в глубине зеркала, четкий и ясный, и такой вещественный словно сидел в кресле в паре метров от меня, Лощенный, вальяжный в строгом, как бизнес-тройка, оливковом пехотном мундире подшефного полка. Великий Князь и Верховный Канцлер Болотников Игорь Игоревич лично.
Вот чёрт, а он все-таки существует. А так хотелось верить, что он морок, выдумка, самозванец, Темный Властелин из сказок, где ему и место. Но нет. Вот он. Вылитая вальяжная корпоративная сволочь, прям как я. Сидит. Смотрит. Смотрит, сука, пронзает всепроникающим чёрным давящим взором, и ничего не говорит.
За его спиной в огромном панорамном окне я различал высоченные здания Метрополии. Там действительно была ночь.
— Игорь Игоревич, — осторожно произнес Пустынников. — Это тот самый молодой человек, о котором мы говорили.
— Гм, — прищурился Болотников, и вдруг наклонился вперед, очевидно, чтобы лучше меня видеть. — Знакомые черты лица. Дионисов?
— Так точно. Александр Петрович Дионисов, — доложил Пустынников.
— Вот как.- задумчиво произнес Болотников. — А ведь не далее чем десять дней назад я беседовал с вашим дражайшим дядей, Александр. Очень познавательная встреча получилась.
Опа. Ничего себе, подготовка к беседе.
— Он жив? — напрягся я.
— Жив, жив, — покровительственно усмехнулся Болотников. — Жив, дерзок, неукротим, как у вас в роду принято. Как я думаю, как раз сейчас он пересекает Атлантику в каторжном транспорте.
Вот же козлина. С козырей заходит. А как же поговорить? Поинтриговать, наврать с три короба, как во время таких бесед принято? К чему тут эта гвардейская прямота и простота, что хуже измены?
— И куда же он плывет? — прищурившись поинтересовался я.
— А вот об этом мы и можем поговорить, молодой человек.
Кажется, мне мягко угрожают. Как-то непривычно это мне. Обычно в меня сразу стреляют. Так, ладно, Саша, продолжай игру. Ты дерзкий молодой человек, но не оборзевший, иначе с тобой быстро говорить перестанут, а я ведь еще так толком ничего и не узнал.
Не моё это всё. Эти интриги и тайные переговоры. Не моё. Куда больше мне по душе честные, открытые сделки, пусть и касающиеся чёрного рынка. Но если надо, я справлюсь. Работаем дальше.
— А мой отец? — угрюмо, как подобает спросил я.
Спросил, потому, что прежний Саша, обязательно спросил бы.
— Увы, — развел белые руки канцлер Болотников, — Тут я был бессилен.
Да ты что.
— Он попал в руки так называемой Новой Гвардии, — добавил Болотников. — С поличным. У него, знаешь ли, винные фабрики обнаружились. Ускоренное судопроизводство, эксцесс исполнителя. Сердце не выдержало допроса. Мне очень жаль.
И теперь ты мне это рассказываешь, весь такой непричастный и весь такой в белом, козлина? Вроде как ты ни причем?
Так, Саша, спокойно! Работай! Делай вид, что поверил, усерднее давай! Ещё усерднее! Работай давай! Рожей своей — сердцеедкой работай, иначе этот зазеркальный сатана разотрет тебя как плевок, как виноградину об асфальт. Терпи!
Время мести ещё не пришло.
Но он за все мне ответит.
— А моя сестра?
