Олегархат им. тов. Сталина (СИ) - Номен Квинтус
— Как эксперимент, Сталиногорская ТЭЦ оказалась очень интересной, но тиражировать полученные там результаты просто экономически бессмысленно. Полученная на станции электроэнергия оказалась на четверть дороже, чем на обычной ТЭЦ с котлами среднего давления и единственный смысл ее работы заключается в утилизации никому не нужного буроугольного кокса.
— Но ведь в Северной Корее у товарища Кима… — начал было уточнять Пантелеймон Кондратьевич.
— У товарища Кима просто иные приоритеты, в Корее добыча угля обходится, по нашим меркам, очень дорого и экономия топлива перекрывает все прочие недостатки. К тому же, насколько мне известно, сами корейцы изготавливают паротурбинные генераторы с максимальной мощностью до пятидесяти мегаватт… то есть собираются изготавливать, а подпитываемый кислородом котел максимально эффективен, как с точки зрения теплотехники, так и с финансовой стороны, именно в районе пятидесяти мегаватт.
— А что мешает…
— При таких режимах работы — а в кислороде уголь горит не только гораздо жарче, но и быстрее — мы упираемся в теплопроводность стали. Трубы теплообменников просто не успевают передавать больше энергии циркулирующему в них пару и для увеличения мощности пришлось бы резко увеличивать длину труб и, как следствие, размеры топок. А это — и увеличение сопротивления в трубах, то есть рост давления в котле, и гораздо более сложная система подачи топлива… у нас подготовлен подробный доклад по этой теме, вы всегда можете с ним ознакомиться. Если вы хотите, то я попрошу вам его отослать уже сегодня.
— Спасибо, не беспокойтесь, вы мне уже все достаточно пояснили. Но жаль, возможность разом увеличить производство энергии в полтора раза…
— А речь тут не об увеличении производства, скорее только о некоторой экономии топлива. Однако на станциях большой мощности с ультрасверхкритическими котлами мы уже обеспечиваем довольно близкие результаты по расходу топлива, но по экономичности… то есть по стоимости произведенной энергии при этом выигрываем перед кислородными котлами почти втрое. Я бы сказал, что некоторый смысл возможно будет иметь применение кислорода на так называемых дровяных электростанциях средней мощности, но без проведения экспериментов никто пока не может сказать, будет это выгодным или нет.
— То есть на использовании кислорода в энергетике можно спокойно ставить крест?
— Я бы не был столь категоричен. По сообщениям товарища Архипова использование кислорода на станциях, работающих на доменном газе, дает увеличение выработки электричества почти вдвое, при том, что такой электростанции не требуется собственная установка для производства кислорода, на металлургических предприятиях кислородные станции имеют, как правило, достаточную мощность и для обеспечения газовых котлов. Мы сейчас направили в Корею наших специалистов для изучения этих вопросов и первые результаты обнадеживают… я думаю, что уже к середине лета мы получим окончательное, и скорее всего положительное заключение. А пока, мне кажется, полностью прекращать исследования все же не стоит…
Дед в Корее усиленными темпами строил «витрину сталинского социализма». И товарищ Ким ему в этом сильно… не мешал, скорее всего. По словам деда Ким у него лишь один раз поинтересовался, правда ли, что лично товарищ Сталин ставил перед ним задачу (не уточняя, какую) и после этого по «производственным» вопросам лишь просил дать ему пояснения, для чего и как дед собирается делать то или иное. А у себя в кабинете, по словам деда, он повесил большую таблицу, на которой просто отмечал, на сколько вырастает долг Кореи перед СССР при запуске той или иной программы и как быстро новый долг может быть погашен. И ему (Киму) уже начало нравиться то, что срок окончательных расчетов по постоянно растущим долгам все же постепенно сокращается.
К тому же эти долги возрастали в основном из-за закупок промышленного оборудования, а за поставки продуктов хотя и росли, но уже гораздо медленнее. Потому что в сельском хозяйстве страны уже были достигнуты заметные успехи, а самым большим успехом и Ким, и дед считали то, что обеспечение народа пекинской капустой, необходимой для приготовления «национальной отравы» под названием «кимчи», теперь полностью покрывалось теплицами. Хотя по мне, так куда как важнее было то, что все рисоводство в КНДР было переведено на новые сорта (честно спертые у американцев, работающих в Индии по программе «зеленой революции» и теперь урожаи собирались по два раза в год. А два урожая — это вдвое больше, чем один, но на практике риса стало больше почти втрое: урожайность новых сортов даже на корейских землях не падала ниже пятидесяти центнеров с гектара, к тому же и новые польдеры заметно увеличили посевные площади. Не так заметно, как хотелось, но в прошлом, шестьдесят восьмом, практически все отмели, которые в отлив становились «сушей», были уже превращены в поля (хотя некоторые еще для посевов не годились до следующего сезона дождей из-за соли), а новые приходилось обустраивать на отмелях, на которых средняя глубина составляла до пяти метров и туда грунта требовалось подсыпать гораздо больше. А весь этот грунт привозили на баржах практически из «нейтральных вод», то есть его копали с глубины уже метров в двадцать, а то и тридцать, так что процесс был и долгим, и затратным.
Обо всем этом дед мне рассказал, когда приехал перед восьмым марта в Москву, по делам Комитета приехал (и вовсе не Комитета по передовым технологиям), а заодно и сыновей навестил. Его парни теперь у меня в квартире жили и учились в «нашей» школе — то есть в той же, где и три уже племянницы Сергея. Ну и со мной поговорил, конечно. И он мне очень много интересного рассказал, причем больше всего интересного рассказывал про корейскую деревню — с упором на то, что кое-что было бы неплохо и у нас в Союзе у корейцев перенять. Не все, все же у российского мужика менталитет был другой, но вот определенные «технические достижения» впечатляли. Например, он рассказал, что в прошлом году опытные посадки картошки на удобренный «морской травой» полях дали урожай за четыреста центнеров с гектара. А корейские мужики, сажающие картошку на своих «приусадебных участках» в горах, вообще меньше шести центнеров с сотки и не собирают. Там, конечно, участки эти чаще всего и были-то не больше сотки, их крестьяне на оборудованных на склонах террасах сажают — но такие урожаи-то они по два раза в год собирать умудряются!
Пока он мне это рассказывал, я вспомнила (скорее всего, из прочитанного в какой-то сугубо малохудожественной литературе), что то ли в девяносто пятом, то ли в девяносто девятом в тех краях в горах прошли дожди, да такие, что за несколько дней на землю вылилось по полметра осадков и все подобные террасы смыло нафиг, и информацией с дедом поделилась. Похоже, что это заставило его задуматься, но результат его размышлений меня немного удивил: он спросил, модем ли мы (то есть СССР) помочь Корее в постройке еще одного цементного завода.
А удивилась я не потому, что считала, будто цемента там мало, а потому, что у товарища Кима на большинстве строек использовался не портландцемент, а тяжелый шлакобетон. И на жилые дома в основном шел бетон из металлургических шлаков, а на всякие гидросооружения, дороги и большую часть промышленных зданий шел шлакобетон из шлаков и золы угольных электростанций. По стоимости это было гораздо дешевле сооружений из «традиционного» бетона, по качеству — не сильно хуже, а в ряде случаев и заметно лучше. Единственным серьезным недостатком такого бетона было то, что он застывал очень долго и стройки шли из-за этого медленно, к тому же в шлаках с электростанций было немало всяких «тяжелых металлов» (прочем, дороге это точно не страшно). Но я-то со спецификой корейского строительства была знакома не очень, деду тут было виднее: он-то точно знал, сколько всего в Корее строилось, и, скорее всего, решил, что цемента там все равно не хватает. Ведь из шлакобетона в Корее и дренажные каналы польдеров строились, и подпорные стенки террас в горах, так что я — после того, как дед убыл обратно в Пхеньян — занялась и этим вопросом. Довольно непростым, как оказалось: в СССР уже все новые цементные заводы строились в расчете на газ, да и старые потихоньку на газ переводились, так что «восстановить» производство по старым технологиям оказалось непросто. Но вот просто передать корейцам старую документацию и кое-чем помочь в производстве мы все же, как выяснилось, могли без особых проблем, и даже без существенных финансовых затрат. А в Минстрое вообще проектом сильно заинтересовались, предложив для корейцев «в экспериментальном порядке» выстроить цементный завод, на котором уголь будет во вращающейся печи в кислороде сжигаться — пояснив мне, что газовые печи — это замечательно, но уголек-то гораздо дешевле, и если эксперимент ожидаемые выгоды продемонстрирует на практике…
