Пентюх - Алексей Александрович Стопичев
- Двое альфилов уходят! – заорал я своим.
- Где? – тут же спросил Дырн.
- Крайняя левая палатка! – я не знал, как ещё объяснить соратникам.
- Вижу! – довольно отозвался гмур, и тут же грянули два выстрела. Тут же один альфил упал и завыл тоненько. Так, что его даже за другими стонами и криками слышно стало. А вот второй развернулся и взмахнул руками. И в нашу сторону полетел большой огненный шар. А альфильский колдун подхватил своего собрата и начал тащить в лес. И тут меня удивила Тварь. Она кинулась вперёд, подпрыгнула и… проглотила сгусток огня, летящий прямо в меня. Я испугался и закричал:
- Фу, Тварь! Фу! Выплюни каку!
Тварь повернулась, посмотрела на меня, причём внутри её раздувшейся морды явно просвечивало что-то, повернулась к поляне и реально выплюнула шар, но уже в другую сторону. Как раз в сторону альфилов…
Глава 17. Об искусстве допроса
Альфилы были далеко, потому рассмотреть их морды я не мог, но уверен на сто процентов, что морды эти были удивлёнными. Когда в тебя летит твоё же заклинание… наверное, невозможно остаться безучастным. Впрочем, альфил, выпустивший в нашу сторону огненный шар, сориентировался быстро – бросил своего сородича и замахал опять руками. Шар разорвался, не долетев до колдунов шагов десять. Хотя даже такое расстояние оказалось достаточно болезненным, так как сдетонировавший огненный шар опрокинул машущего руками альфила и вместе с его собратом ещё и по земле протащил. Иваныч и Бобо побежали в сторону женоподобных колдунов, и когда ошеломлённый альфил пытался встать, Иваныч смачно зарядил ему ногой в голову. Будто футбольный мяч пнул. Голова длинноволосого колдуна мотнулась, а сам альфил обмяк и упал без сознания. Второй закричал что-то на непонятном мне языке, но Бобо ударил его кулачищем в голову, и кричащий тоже потерял сознание. Дырн в это время шёл по лагерю и старательно достреливал раненых.
- Сёма, ты цел? – заботливо спросила меня Ирина, подойдя почти вплотную.
- А что со мной будет? – пожал я плечами, - Только вот за Тварь испугался немного.
- Мне даже интересно – ты за меня боишься так же, как за Тварь, или меньше?
- За тебя – больше, - честно признался я и перезарядил ружьё. А потом вышел на поляну и посмотрел на Дырна: - А убивать раненых обязательно?
- Лекаря у нас нет, - пожала плечами Ирина, - Тащить их с собой мы не будем. А бросать врага живым – верх глупости.
Я достал папиросу и закурил. А моя невеста сказала:
- Давай обыщем палатки и тела, да будем возвращаться!
Я присел перед Тварью и потребовал:
- Ну-ка, распахни пасть!
Тварь раззявила рот, обнажив острые, но мелкие зубы, так как приняла уже обычное обличие, и я придирчиво осмотрел ротовую полость, боясь увидеть ожоги от огненного шара. Но, к счастью, с Тварью всё было в полном порядке, и я счастливо выдохнул. И попросил животинку:
- Ты меня так больше не пугай!
Ирина глянула на меня, махнула рукой и пошла к палаткам. Бобо тщательно связывал колдунов, а Иваныч ловко обыскал их, сорвал какие-то амулеты, стащил перстни, браслеты и забрал сумки. А потом пошёл обыскивать других. Я вздохнул и тоже поплёлся в центр поляны. Около часа мы тщательно всё обыскивали. За это время очнулись оба колдуна, но максимум, что могли – яростно таращить глаза. Так как связаны были тырком по рукам и ногам, да плюс во ртах их были кляпы. Бобо взял обоих альфилов под мышки и спокойно пошагал через лес к нашему лагерю. Мы потопали следом, а когда пришли, забрезжил рассвет. Ирина тут же отправила Дырна в село, чтобы прислали сотрудников полиции и охранку для конвоирования пленных, а сама сказала Иванычу:
- Допросишь?
С удовольствием! – сыщик удобно уселся на брёвнышке и кивнул тырку: - Вытаскивай кляп у левого, а правого оттащи подальше, чтобы не слышал, о чём говорить будем.
Бобо довольно кивнул, сделал, что приказано и тут же вернулся. Ибо наблюдать за работой Скокова было одно удовольствие. И я всё чаще убеждался, что местные правоохранители с огромным удовольствием перенимают у него опыт. Кстати, даже Мерлен приходил как-то к Скокову, но был Иванычем матами выгнан вон. Впрочем, Мерлен Железный, он же Кузьма Лупырёв в девичестве, ничуть этому не расстроился. Вышел на улицу и полчаса рассказывал мне, что он, по сути, человек неплохой. Но рождён был в бедности, и потому единственный способ вырваться из этого – карьеризм. И пусть он где-то не дотягивает по уму или сообразительности, зато нагоняет всё своим усердием и огромным желанием быть полезным обществу и государству. Меня его откровения, честно говоря, мало интересовали, но прерывать полицейского я постеснялся, потому слушал, вежливо кивая. В общем, Скокова признали все от полиции, до охранки. И я уже молчу об изыскателях, охотниках и прочих. Те Иваныча уважали, даже когда он работал грузчиком.
Скоков медленно, никуда не торопясь достал папиросы. Прикурил и внимательно посмотрел на альфила. А потом спросил:
- Имя, звание?
Альфил пробормотал что-то на своём басурманском языке и замолчал. Надменно смотрел на сыщика, но заплывший, посиневший глаз немного убавлял спеси, честно признаться. И даже делал надменный взгляд несколько комичным. А Иваныч выдохнул облако дыма в лицо альфила и заговорил медленно, нарочито спокойно:
- Попав в этот мир я приобрёл одну уникальную способность: видеть всех насквозь и чувствовать, говорит ли разумный правду, - сыщик затянулся, выдохнул дым и продолжил: - Сообщаю я об этом вот по какой причине. В силу профессии своей, а также из любознательности я долгое время у себя изучал пытки разных народов. Уж не знаю, как там у вас, альфилов, обстоит с этим дело, но наш народ в деле пыток достиг невероятных высот!
Скоков подобрал какую-то палочку и стал чертить что-то на земле, искоса поглядывая на альфила:
- К примеру, индейцы Америки были удивительными изобретателями и любили снимать кожу с человека. Зачастую – с половых
