Дионисов. За власть и богатство! IV - Андрей Валерьевич Скоробогатов
— Де Онисов, местный дворянин, к вашему руководству со знакомством.
И корзинку со снедью ему показал.
— Я доложу, — отозвался охранник.
Он отправил ожидавшего приказов вестового к палаткам под маскировочным навесом. Гонец довольно быстро вернулся и мою машину пропустили в лагерь.
Мы остановились на площадке образованной палатками в центре лагеря. Я вышел из машины, Рустам с корзинкой за мной. Заметил, как на меня смотрят со всех сторон. Но угрозы я не чувствовал, только любопытство. Это хорошо.
Вестовой пригласил нас следовать за ним и провел нас между временных строений, идущих куда-то по своим делам бойцов к командирской палатке.
Командиром оказался вполне молодой человек. Моих, собственно, лет, сидевший в изящном кресле старинного стиля ногу на ногу в расстегнутом до нательной рубахи офицерском камзоле. Он читал здоровенную старинную книгу, опираясь локтем на столик из того же изысканного антикварного набора, засыпанный исписанными листами бумаги.
О как. Изысканно. Он эту мебель с собой на войну тоже возит?
— Господин капитан, — негромко доложил вестовой. — К вам гости.
Командир поднял глаза от книги, широко улыбнулся. Отложил книгу на стол, встал, протянул мне крепкую руку:
— Толстой Аркадий Львович, командую этим табором, приятно познакомиться.
— Де Онисов, Александр Петрович, представитель местного дворянства, взаимно приятно!
Он мне понравился. Сразу заметил корзинку, принюхался:
— О! А что это у вас там? Что-то вкусное! Вот это дело! Эй, на кухне! Разжигайте самовар! Чай пить будем!
Потом мы пили чай с плюшками и знакомились поближе.
— Ах, Александр, — говорил Аркадий. — Не принимайте окружающий меня милитаризм слишком всерьез. Я же в панцерпехоте временно, пока не устроятся мои дела в Метрополии. По сути-то я антрополог, магистерскую диссертацию защитил по сказкам Дальнего Севера. Да, батюшка мой, Лев Николаевич, прикупил для меня капитанский патент, вложился в материальное обеспечение роты да и отправил в новые земли искать доходов и славы. Я вовсе не жалуюсь, нет, я в семье третий, и наследных земель мне не видать, но порой тянуть эту военную лямку такая скука!
— Могу вас понять, Аркадий, — усмехнулся я.
— Как это все-таки удачно, что вы к нам пожаловали, Александр, — довольный Арсений улыбался во всю ширь. — Мы буквально месяц здесь на юге, а кругом столько интересного для антрополога, поле совершенно непаханое, столько пищи для ума, но времени с этими ротными делами совершенно нет. А у меня уже куча вопросов по местному фольклору. Может вы мне что-то расскажете?
— Постараюсь вам помочь, чем могу, — благосклонно отозвался я.
— Замечательно, Александр! Что вы знаете об Искандере Бестибойце?
Глава 115
Имперская лапта
— Что вы знаете об Искандере Бестибойце? — спросил меня Аркадий, магистр антропологии и по совместительству капитан роты наемников.
Я чуть чаем не подавился.
Что я знаю об Искандере Бестибойце? Это что, шутка такая?
Еще бы я не знал Искандера Бесибойцу. Это же я сам, прозванный на данайский манер. Воспетый в песнях легендарный герой, блин.
— А отчего, — осторожно задал я встречный вопрос. — У вас такой интерес именно к этому персонажу?
— Ну, а как же? — удивился Аркадий. — Это же нечто удивительное! Просто невероятно! Это огромный героический цикл великолепных по форме песен о подвигах богоподобного героя, идущего по пути бессмертия, нечто вроде здешнего Гильгамеша! Вы слышали последнюю из них, песнь «Плач Коры — жрицы о несбывшейся любви к Искандеру Бестибойце?»
— Знаете, — медленно произнес я, чувствуя себя страсть как неудобно и стараясь не палиться слишком явно. — Вот теперь начал припоминать что-то такое. Но, это же кажется какой-то недавний новодел?
— Вот именно! — восторженно воскликнул Аркадий. — Это и есть самое удивительное, что возникло явление совсем недавно. И поется о нём так, что можно смело предположить, что он может жить здесь и сейчас, находиться сейчас рядом с нами!
Блин, ну да, это ты смело предположил…
— Надо же… — пробормотал я, не очень понимая, как мне от этого всего отмазываться. — Вы уж, извините меня, Аркадий, я больше заводчик и фермер, я от всего этого народного творчества сильно далек, мне не до песен местных народов.
— Я понимаю, конечно, — легко согласился со мной Аркадий. — Но знаете, я слышал, что он один из своих подвигов как раз в этих ваших местах и совершил. Убил Номоконовского волка, кажется?
Ага, точно, убил волка. Чучело которого, насколько мне известно, благополучно протухло, несмотря на все усилия придворного таксидермиста.
— Льва. Югопольского льва он убил, — внезапно проговорил Рустам.
— О! Как интересно! — тут же вскинулся Аркадий. — Расскажите! Расскажите подробнее!
Мы с Рустамом обеспокоенно переглянулись. Блин, надо как-то выворачиваться.
— Знаете, Аркадий, — нехотя произнес я. — У меня в поместье как раз гостит знакомая певица из местных. Могу вас с нею познакомить. Она знает об этих историях всё.
Конечно знает, она же их и сочинила.
Надо же было его как-то отвлечь от темы.
Этим предложением я поверг Аркадий в натуральный интеллектуальный экстаз. Он загорелся ехать к нам немедленно, еле уговорили погодить.
Эк его этим эпосом ушибло. Надо передать нашей певице, ей понравится. Вот так, слово за слово, мы и познакомились с Аркадием ближе, и, кажется, общество нас взаимно устраивало, особенно когда выяснилось, что я в университете играл в имперскую лапту!
— Да вы что! — восхищенно воскликнул Аркадий. — Так ведь и я тоже!
Оказалось, мы играли в имперскую лапту примерно в одно время, только в разных дивизионах. Мы даже слышали друг о друге! В смысле о командах в которых играли. «Первопрестольные Орлы» у Аркадия и «Имперские Грифоны», за которых три сезона центральным взломщиком играл я. Это две самые известные университетские команды Метрополии, между прочим.
И Аркадий у нас, оказывается, бомбардир! Опасный человек вообще-то, практически самый опасный на поле, подающий в игру бронзовой битой каменное ядро, размером с кулак.
Ого, ничего себе какой! Вот тебе и тихий ботан! А таким невинным книжным червем притворяется. Сказки народов Севера он пишет. А ведь наверняка, не один десяток бойцов на поле положил, иначе не продержался бы в такой команде четыре сезона!
Ну, мы долго с восторгом обсуждали под баранки университетскую рейтинговую
