Елена Горелик - Стальная роза
Дорога змеёй изгибалась между поросших травой холмов. Господин полутысячник остался с пехотой и обозом, назначив командующим конным авангардом кавалерийского сотника. Тот, разумеется, выставлял охранение ночью и посылал передовой отряд днём, не забывая и об арьергарде. Местность здесь самая подходящая для разбойных нападений. Бережёного Небо бережёт. А ну как разбойничкам, увеличившим свою банду, вздумается искать оружия?
– Господин! Господин сотник! Тревога!
Из-за поворота вынесся всадник – один из авангарда. Так. Вид не потрёпанный, но лицо перекошенное. Значит, авангард в бой не вступал, но увидел… что?
– Луки расчехлить, щиты на руку! Галопом – марш! – скомандовал сотник.
Всадники, тихо матерясь сквозь зубы, доставали луки, спускали к бедру полные стрел колчаны и снимали со спин щиты. И всё это на ускорявшемся ходу. Здесь, в холмах, мечи им мало помогут. Даже ружья не помогли бы, но те остались в обозе. Только луки и стрелы.
Представшая им за поворотом картина заставила умолкнуть даже самых отъявленных матерщинников.
Здесь ехал обоз. Купеческий обоз. Притом совсем недавно. Кровавые лужи, натекшие из рубленых ран валявшихся повсюду тел, ещё не успели потемнеть и взяться вонючей коркой. Впрочем, большинство убитых погибло не от мечей, а от стрел.
– Охрану расстреляли из засады, – мрачно сказал сотник, бросив многоопытный взгляд на место побоища. – Купцы взялись за мечи, но… они не были воинами. Этих убили по-воински, твёрдой рукой хорошо обученного солдата. Разбойники бьют куда придётся.
«У бедняг не было шансов…» – подумал Иван, рассматривая тела погибших. Все – мужчины. А ведь купцы частенько путешествуют с семьями, если собираются осесть на новом месте.
И тут он почувствовал себя так, словно ему в бок всадили одновременно несколько стрел.
Голова этого человека была раскроена сильным и точным ударом меча. Лицо, застывшее в гримасе гнева и отчаяния, было залито кровью. Но Иван его узнал. Чжоу Цзылинь, свёкр Сяолан.
Значит, это тот самый обоз… Он же отпросился в тот день в увольнительную, чтобы проводить сестрёнку в путь…
Где Сяолан?!!
Слава богу, миг бессильной ярости миновал, оставив после себя лишь недолгий провал в памяти. Никто ничего не заметил – и за это тоже слава богу. Зато теперь мозг, получивший жестокую встряску, заработал с удивительной ясностью.
Он знал семью купца Чжоу, знал в лицо его слуг. Торговец выезжал в путь с женой, сыном и невесткой, сопровождаемый тремя слугами и двумя служанками. Но на дороге лежат лишь сам купец и старик-возница. Их возка, кстати, тоже не видно, а на обочине виднеются следы колёс. Слабые, едва заметные. Повозка была нагружена сундуками с добром для обзаведения молодой семьи на новом месте, и колёса смогли продавить сухую землю. А значит, был шанс проследить её судьбу.
Видимо, сотник мыслил в том же направлении: несколько солдат из числа степняков уже исследовали землю вокруг места побоища на предмет оставленных следов. И по всему выходило, что полк пограничной стражи разминулся с разбойниками на считанные минуты. Вероятнее всего, кто-то из работников ножа и топора следил за окрестностями и успел предупредить банду. На эту мысль наводило ещё и то, что большинство возов с товаром не были разграблены. Так, похватали, что сверху лежало, и при первом же шухере бросили на дорогу. Это мало вязалось с образом умелых воинов, профессионально убивших купцов и охрану… Три или четыре повозки всё же увели. Но – совсем не в ту сторону, куда поехала повозка купца Чжоу.
– Отчаянный человек это сделал, господин сотник, – сказал Сэреджен, бывший одним из лучших следопытов полка. – Притом человек этот знал, что направляется в сторону, где обычно кочуют кидани хана Елюя. Вряд ли доехал: за ним шестеро верховых погнались.
– Второй и третий десятки – по следам повозки, вперёд. Проверить и доложить, – скомандовал хмурый сотник.
Видно было, что сделал он это нехотя. Задержка в пути ему не нравилась, но ещё больше не нравилась перспектива, даже не приняв должность в пограничье, получить нагоняй от начальства за нерадивость. Мол, проехал мимо, не выяснив всех обстоятельств происшествия? Нет, это немыслимо. Значит, придётся не только задержаться, но и отправить два десятка вслед беглому возку и его преследователям…
…Боже мой, как Иван нахлёстывал коня! Только окрик десятника заставил его немного сбавить ход, пожалев лошадку. Нехорошо выскакивать вперёд, здесь небезопасно, и нехорошо подставлять товарищей. Но там впереди… Что там впереди? Может, такая же куча трупов, как на дороге?
Нет. Он отказывался в это верить.
Если судьба хоть немного справедлива, этого не будет.
Иван понимал, что миллионы прекрасных людей по всему миру гибнут от рук разнообразных мерзавцев по самым нелепым поводам. Но каждый человек верит, что с его близкими ничего плохого не случится. Просто не может случиться. Не имеет права случиться. Он тоже верил и истово молился – без слов, одним лишь порывом души.
Господи, только бы с ними всё было в порядке…
А главное – главное! – держать себя в руках. Хоть ему всего семнадцать, и он самый младший в полку, но следует вести себя, как положено воину, а не мальчишке, испугавшемуся за судьбу сестры.
Сэреджен уверенно вёл оба десятка по следу, изредка комментируя увиденное. Поначалу удивлялся, что гружёная повозка ухитрялась держать преследователей на расстоянии, но за вторым поворотом – а след вилял между холмами не хуже дороги – следопыт увидел на траве кровь.
– Э, да они из ружья пальнули, – хохотнул степняк. – Отчаянные люди.
На чём Сэреджен основывал сей вывод, Иван не понял. Значит, есть основания говорить о ружьях, степняки были отменными следопытами. Пыж, что ли, заметил?.. Судя по тому, что возок не был тут же настигнут, а его обитатели не были изрублены в куски за свою дерзость, ружьё там было не одно. Но следующий поворот преподнёс большой сюрприз.
Тела на земле. В телах – стрелы. Но это не семейство Чжоу и не их прислуга. Грязные, вонючие тела степняков, одетых в немыслимые обноски. До такого позорного состояния доходили разве что изгнанные из кланов. Преступники, от которых отреклась родня.
Земля, изрытая копытами лошадей…
– А вот тут их и встретили, – проговорил Сэреджен. – Но кто?.. А, кидани. Это их стрелы.
– Они тут ждали в засаде, что ли? – опешил десятник.
– Нет. Обычный разъезд, объезжавший владения хана.
– Повозка?
– Дальше они шли шагом, в сопровождении всадников.
Только сейчас Иван понял истинное значение выражения «гора с плеч».
Здесь кочевали кидани только одного рода: подданные хана Елюя. Если об этом и Сэреджен знал, значит, знали и местные… и разбойники. И раз елюевцы однозначно и резко отреагировали на появление в поле зрения агрессивных оборванцев, значит, эта встреча была не первой.
Так. Но шесть трупов в грязных лохмотьях снова не вязались с работой воинов-профи на дороге. Это так, шакалы, подъедающие кости за тигром. Тогда кто тигр?
По крайней мере, с Сяолан должно быть всё более-менее в порядке. Кидани хана Елюя часто бывают в Бейши, и дочь оружейника Ли знают хорошо. В обиду не дадут. Но приказ сотника ведь однозначен, не так ли? Проверить и доложить. Значит, нужно идти по следам дальше. О том он со всем почтением сообщил десятнику.
– Возвращаемся, – окрысился тот. Офицеру не улыбалось бегать по степи, когда и так всё более-менее ясно. – Раз тут свои побывали, то нам тут больше делать нечего.
Десятник – начальство. А за семь лет жизни в империи Тан Иван усвоил, что перечить начальству – себе дороже. Душой он рвался туда, вперёд, по цепочке следов. Но раз впрягся в армейскую сбрую, тащи службу и не скули.
Главное, чтобы сестрёнка была жива. Главное, чтобы у неё всё было в порядке.
Персиянка оказалась совсем не «персидского» облика – того самого, к которому Яна привыкла, наблюдая в первый год пребывания в Бейши отчаянных персидских купцов, решивших ходить северным маршрутом. Медно-рыжая, высокая и тонкокостная, с совершенно не «восточными» зелёными глазами и типично европейскими чертами лица. Яркой, как огонь, женщиной была эта высокородная Мехрангиз. Рядом с ней Яна с её типично финской внешностью казалась альбиносом. А принцесса, не иначе преднамеренно, разместила обеих женщин так, чтобы они сидели лицом друг к дружке, и одновременно обе были у неё на виду.
Кажется, её высочество придумала «гвоздь программы» на сегодня? Ну, ну.
За три с лишним года жизни в империи Яна усвоила, что невежливо так пристально таращиться на собеседника или соседа по застолью. Признак дурного тона. Знатная персиянка явно считала иначе, и всё время, что принцесса потратила на вступительную речь и представление дамам новой гостьи, внимательнейшим образом изучала сидевшую напротив пришелицу с далёкого запада. Чтобы избежать неловкой ситуации, Яна старательно копировала поведение фрейлин принцессы. То есть приклеила тонкую вежливую улыбку на непроницаемое лицо. Персиянка, заметив это, удивлённо изогнула бровь. Её мимика, кстати, тоже была привычной, присущей именно европейским народам, а не ханьцам.
