Цена Победы (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович
Разумеется, члены Комиссии должны были догадываться, что я лукавлю, но опровергнуть мои показания не могли. Логика в наших действиях имелась. Даже пробу золота мы подобрали такую, чтобы плотность золота в точности соответствовала плотности урана[161].
— Но зачем вам вообще понадобилась вся эта возня с металлическим ураном?
— А вот это и было нашей коммерческой тайной! — с демонстративной печалью ответил я. — Исследования, проведенные нашей лабораторией, выяснили, что топливо распадается тем эффективнее, чем выше содержание урана в единице объема. У оксида урана, применённого нами в первом реакторе, этот показатель почти втрое ниже, чем у металлического урана[162].
Где-то на заднем плане истерически, с привизгом, рассмеялся один из тех, кто таскал ящики и контейнеры. «Что ж, хоть один зритель оценил качество моей постановки!» — улыбнулся я про себя.
из мемуаров Воронцова-Американца
'…Разумеется, на этом мы не прекратили раскачивать биржу. Буквально через день я пояснил в интервью, что теперь, используя металлический уран и тяжёлую воду, мы рассчитываем существенно поднять мощность реактора. И цены на золото снова упали. А через неделю развернул ответ, пояснив, что надеемся к концу года мы получить всего десяток-другой киловатт, и превращение элементов пока так и остаётся далёкой целью. И цены опять выросли.
И дальше всё было в таком же духе. Мы то сообщали, что полученное золото, оказывается, радиоактивно, то организовывали статьи, в которых говорилось, что нестойкий изотоп, захватив один-два нейтрона, может стать стабильным.
Но точку поставили в конце июля, сообщив, что в нашем реакторе сгорает только изотоп урана-235, а его в природном уране — лишь один атом из ста сорока. После этого стало ясно, что много золота так не получишь
Хочу отметить ещё один важный момент — курс самого золота менялся незначительно, обычно лишь на считанные проценты, играть там можно, но «выхлоп» был невелик, за все три месяца мы заработали лишь несколько миллионов.
На фьючерсах[163] мы подняли почти на порядок больше, но и там особо развернуться не удалось — как только отклонение превышало определённый уровень, торги тут же останавливались.
Ощутимый выигрыш мы получили на акциях золотодобывающих компаний и финансирующих их банков. Вот тут речь пошла уже о сумме за сотню миллионов. Скажете, мало? Ну да, немного! Но фишка в том, что парочку из этих банков мы в результате смогли прикупить.
Для этого пришлось напрячься и вложить в сделку не только всю полученную прибыль, но и выручку от продаж «будущих доходов» Иркутского алюминиевого, суммарные наши вложения составили почти четверть миллиарда долларов. Но это того стоило!
С помощью этих банков я смог «вывести» почти полтора миллиарда долларов займов. Главная красота этой схемы заключалась в том, что эти займы выдавались вовсе не мне и не моим структурам. Что-то получило правительство Гоминьдана, тут же заплатившее нам за оружие, устаревшие бронеходы и самолеты и боеприпасы. Им этого хватило, чтобы навести порядок в стране, и взять власть всюду, кроме районов, оккупированных Японией. Много заняли французы и тут же рассчитались с нами по ранее полученным тьоварам. Кредитовались и российские, американские, латиноамериканские предприятия. Общим было только то, что деньги тут же утекали в структуры моего Холдинга.
Так что, даже если бы обиженные на меня банкиры постарались отыграться, стоимость своих американских и британских активов я всё равно уже получил на руки.
И, что не менее важно, смог профинансировать несколько важных для меня проектов…'
Санкт-Петербург, Миллионная улица, квартира Воронцовых, 7 (20) августа 1916 года, воскресенье, позднее утро
— Нет, Пётр Аркадьевич, в Копенгаген я и не собирался заезжать. Да, официально меня приглашали, но неофициально вдовствующая императрица Мария Фёдоровна передала, что меня там тухлыми яйцами закидают. За что? Да за то, что я — американец и друг Соединённых Штатов.
— Смешно! Ведь именно ваши самолёты и торпеды обеспечили их свободу.
— Всё так! — с лёгкой печалью улыбнулся я. — Но толпа редко руководствуется логикой. Они обижены, что у них отобрали колонии. А в Америке на меня обиделись за то, что я выступил против Вильсона. И называют «предателем».
— Не боитесь, что эта обида выразится в том, что у вас отберут имущество?
— Ну что вы! Власть президента там имеет пределы, и он не может поссориться с главными денежными мешками.
— А им зачем вас защищать? Разве вы не выставили их дураками?
— Э-э-э, нет! Официально они всего лишь проявляли разумную осторожность и выясняли детали. И к тому же, сейчас мы с ними вместе «доедали» тех, кто пострадал от «золотых качелей». Я — эти пару банков, а они — золотые прииски Великобритании и Франции в Африке. Это — очень жирный кусок, и пока они его не проглотят окончательно, им нельзя со мной ссориться. Иначе европейцы попросят помощи у меня.
— Милый, ты считаешь, что стал настолько крут? — подколола меня Натали. Даже моё словечко использовала, зараза такая.
— Нет, любимая, с самооценкой у меня всё в порядке. Но Ротшильды вполне способны тягаться с американскими банкирскими консорциумами на равных. И я — как та мышка из сказки. Если не помогу, «репку» им не вытянуть!
— А потом? — с внезапной серьёзностью спросила она.
— До ноября я точно в безопасности. А может, что и до весны, если выиграет Чарльз Хьюз. Сейчас, после того, как его поддержал не только я, но и прогрессисты, а точнее — Теодор Рузвельт[164], шансы на это весьма неплохи.
— А если всё же нет? — уточнил Столыпин. — Поймите, я не лезу в ваши деловые секреты. Но у нас сейчас многое завязано на ваш Холдинг и на сотрудничество с САСШ.
— Если нет… За это время мы успеем перестроить свои деловые схемы так, что отбирать будет просто нечего, а прекращать сотрудничество — невыгодно прежде всего им самим. И я уже начал, кстати. Уже сейчас часть узлов для самолётов и бронеходов идёт в Россию с американских заводов. И наоборот, другие узлы наши заводы отправляют им. В результате суммарная производительность выросла в разы. Выпуск тяжёлых и средних бронеходов уже в этом году доведём до тысячи. И столько же — самоходных орудий. А будут и самоходные миномёты, и возимые, и тягачи…
Как говорилось в старом анекдоте: «Я сам в шоке!»
У нас даже «бронеходный дизель» получился, облегчённый, с использованием силумина, как в движках легендарных «тридцатьчетвёрок». И 120-мм миномёт сделали в возимом варианте. Допиливались тяжёлый дальний бомбардировщик «Святогор»[165] и цельнометаллический истребитель-моноплан, для которого так и не подобрали пока названия.
К тому же, эффективность ударных частей привела к тому, что по их программе сейчас вели переподготовку гвардейских частей. Вернее, перенимали всё — подготовку, тактику, вооружение, штатный состав. А ударная дивизия под командованием Семецкого получила звание Константинопольской гвардейской.
У нас уже было, чем наступать! И «золотая афера» помогла в этом в немалой степени.
— И всё же, Юрий Анатольевич, зачем вы полезли в это логово льва? Зачем лично рисковали?
— Ставки очень уж высоки, Пётр Аркадьевич. Нам просто повезло, что в Китае как раз случилась эта замятня, и теперь к власти приходят силы, настроенные на сотрудничество с Россией. Но если бы мы не подсуетились прямо сейчас, наше место заняли бы американцы.
Ну да, «повезло», как же! Всё было организовано в лучших традициях китайских тайных обществ, имеющих многовековую историю конспирации. С поправкой на достижения цивилизации, разумеется. В исполнители брали только тех, кто готов был умереть ради блага Китая. Но указания им давали люди, которые находились далеко и в полной безопасности. Для связи использовались только принципиально не взламываемые одноразовые шифры Вернама.
