Клинков. Последний хаосит 3 - Макс Гато
Звенели кружки, стучали ложки.
— Сколько в вас влезает? — улыбнулся я, обращаясь к Прохору и хаоситам.
— Развивающемуся воину нужно много сил, — невозмутимо ответил он.
Я смотрел на габаритного моряка, уплетающего что-то мучное за обе щёки, и его ответ показался мне абсолютно логичным.
Я оглядел собранный отряд: волшебники и воины, хаоситы и нет. Я слабо улыбнулся. Сегодня был последний спокойный вечер перед долгим путешествием.
На следующий день солнце вставало медленно, лучи с трудом пробивались сквозь утреннюю дымку. Выходить спозаранку, в четыре утра, могло показаться обыденностью, но это время было самым сонным. В первую очередь для горожан и лишних глаз.
— Готово, — коротко бросил Аскольд, застёгивая ремни на груди.
Он был хмур и сосредоточен, но в глазах блестели озорные огоньки.
Рядом со мной стояла Весна. Она проверяла амулеты и обереги. Её волосы были собраны в высокий хвост, а на запястьях красовались меховые наручи со светящимися оранжевыми рунами. Это были артефакты, созданные из шкуры убитого мной медведя. От Весны пахло лавандой и какими-то горьковатыми травами.
Я поймал на себе любопытный взгляд Иры. Наши глаза встретились, и лучница быстро отвернулась. Вообще, наручи из шкуры медведя красовались ещё и на Роме с Иваном, то есть на магах нашего отряда. Мне показалось, что пускать шкуру на одну накидку или броню было бы расточительно, да и она была изрезана тут и там, местами.
Более того, разные куски сохранили разную степень антимагии, поэтому мастеровые выбрали самые крепкие сохранившиеся куски и из них сделали три пары наручей для защиты магов. Почему одна из пар наручей не досталась мне? Я и сам могу себя защитить.
Рома сидел в телеге и поглядывал в серое небо. Глеб держал в руках карту — вопреки беспокойству всего день назад, сейчас он выглядел сосредоточенно. Кивал, шевелил губами, явно что-то прикидывая и запоминая.
Хаоситы проверяли каждое колесо, каждую застёжку и петлю на повозках и закрепляли зачарованные контейнеры.
Я подошёл к Сольвейг. Она, к моему удивлению, держала в руках книжицу в кожаном переплёте и что-то чертила в ней.
— Что там у тебя? — поинтересовался я.
Сольвейг вскочила на месте и резко захлопнула записную книжку.
— Дорогой дневник… — хитро протянул я, улыбнувшись.
Сольвейг хмыкнула и беззлобно толкнула меня в грудь — совсем легонько.
— Брось ты… Просто… Раз уж иду в неизвестность, хочу оставить какие-то записи.
— Рано ты помирать собралась.
Она слабо улыбнулась.
— Я за свою жизнь толком нигде, кроме Выкречи, и не была. Топи, леса, горы, кишащие монстрами — вот всё, что я видела. Ну и ещё… До всего этого… Я рассказывала…
Сольвейг замялась и опустила глаза в землю.
— Я помню, — успокоил её я.
Я мягко провёл тыльной стороной ладони по её щеке. Сольвейг взглянула на меня повеселевшими голубыми глазами.
— Путешествие будет долгим и интересным, так что успеешь заполнить все страницы своего журнала.
— Верю, — кивнула мне Сольвейг.
Я отстранился и вернулся к делу, осмотрев бойцов. Дальний бой, ближний бой, физические атаки и магия — воздух, хаос, смешанные стихии. Каждый в отряде знал свою роль. Мы успели сработаться в Выкречи и в Зоне. Теперь же нам предстояло проверить себя в походе.
Караван медленно двинулся по улицам города. Здесь было пусто, а я не чувствовал никаких подозрительных аур. Кое-где стражники, кое-где маги — ничего необычного. Мы вышли через ворота в сторону Зоны. Нас пропустили без всяких проблем, статус ходоков позволял. Мы отправились в сторону Топей… Но как только удалились и вошли под сень первых скрюченных деревьев, тут же свернули в другую сторону, делая крюк.
— Вот и всё, — вздохнул Иван.
Я же не испытывал никаких сантиментов. Даже не стал толком ни с кем прощаться. С тем же Ратибором, например. Зачем? Его дети вон сидят в телеге, в новенькой броне. Найдут, как связаться, если потребуется. Да и Империя не такая большая, как кажется на первый взгляд. Особенно по достижении определенного ранга.
Выкречь вскоре осталась позади — стены, башни, дым и звон колоколов. Я не оборачивался. Мы просто отправились в путь.
Тракт тянулся широкой полосой между холмами. Он был покрыт грязью и изрезан колеями. Нескончаемое количество проехавших здесь в разное время караванов оставило свои следы. Колеса в телеге прыгали по ухабам и ритмично постукивали. Кони фыркали, тяжело ступая по липкой земле, и роняли пар из ноздрей, ощущая утреннюю прохладу.
Кто-то из нас ехал на лошадях, кто-то сидел в телегах. Разговоров почти не было. В молчании своих людей я чувствовал предвкушение и интригу.
Аскольд смотрел вперёд, стараясь разглядеть что-то за горизонтом. Бойцы в повозках в сотый раз перебирали снаряжение, проверяя застёжки, магические руны и ремни на доспехах.
Иван сидел на одной из последних телег и смотрел назад, на растворяющиеся в утренней дымке последние очертания Выкречи. Отсюда, пожалуй, можно было разве что увидеть светящиеся бирюзовые защитные купола, да и те уже почти полностью скрылись из виду.
Мне было не впервые двигаться с караваном, как и многим из моряков. Я ехал на лошади, периодически ускоряясь, а иногда замедляясь, чтобы оценивать обстановку вокруг. Первым ехал Аскольд, а в телеге за ним Глеб. Они были нашими проводниками, так как лучше всех изучили карты. Аскольд ещё имел немалый опыт путешествий. Тракт, неминуемо забирая на юг, вёл нас от болот и холмов к полосе редкого леса.
Через несколько часов пути среди скрипа повозок, редких криков птиц и фырканья лошадей я почувствовал что-то неладное.
— Стой! Тихо! — сказал я, вскидывая руку.
Отряд тут же остановился. Рома соскочил с повозки, подготавливая посох к бою. Ира наложила стрелу на тетиву.
— Вон там что-то есть, — проговорил Аскольд, ткнув пальцем в сторону одинокой ели.
Да, я тоже уже почувствовал противника и начал подготавливать заклинание. На нас выскочил огромный волк-одиночка третьего уровня. Он словно отделился от тени дерева. Выглядел он неважно: облезлая шерсть, свежие и загрубевшие раны, худой настолько, что видны были рёбра. Одного глаза не хватало — явно недобиток.
Он грозно зарычал, даже несмотря на наше явное превосходство в силе. Не иначе изголодался по свежему мясу, гонимый повсюду стражей и дружиной. Глаза волка горели неугасающей злобой, а из пасти на землю падали капли вязкой слюны.
— Не подпускать! — скомандовал я.
Я первым отправил
