Тьма. Том 1 и 2 - Лео Сухов
Теория была шита из белых пятен и белыми нитками. Но что ещё мне оставалось делать, когда я был в состоянии только смотреть? Сам Федя не спешил подкинуть мне новой информации для размышлений. Он разглядывал близлежащие дома, взывая к неизвестным людям и почему-то искренне веря в то, что они обязательно будут хорошими.
«Ладно… Это полезно… — подумал я. — Смотри, каким придурком ты был без памяти Андрея!».
А Федя наконец-то устал вопить и снова начал крутить башкой. Да, давай! Вот сюда, левее! Как жаль, что ты меня не слышишь… Ага, есть!.. Бинго!
Итак, я узнал, где мы находились.
Это была широкая улица, которая вела к огромному зданию, возвышавшемуся над руинами где-то в полукилометре от нас. И, пожалуй, это было единственное здание в зоне видимости, сохранившее крышу. Огромный купол каким-то чудом держался на месте, и даже позолота с него далеко не везде слезла.
Будь моя воля, я бы подумал немного — и в жизни туда не пошёл. Подозрительное какое-то местечко… Но моей воли тут не было, и Федя уверенно двинулся туда, где прямо-таки большими буквами было написано: «Не надо сюда ходить, идиот!».
Ну а мне оставалось лишь идти вместе с Федей, время от времени предпринимая попытки вернуть контроль над телом.
Тщетные попытки.
Тишина вокруг просто завораживала. Единственный звук, который раздавался в этих руинах — громкие шаги Феди. И ему бы топать потише, но разве же этому прекраснодушному идиоту могло такое прийти в голову? Нет, конечно. Шёл по улице, как в родном Ишиме, блин…
Хорошо ещё, по сторонам глазел. Ну а я вместе с ним, не теряя бдительности. Близкое небо было затянуто низким облачным покровом. Погода стояла почти безветренная, но облака над головой двигались довольно быстро. Жаль, плотность у них была такая, что, где находится солнце, я так и не определил. И даже светящееся пятно, на него намекающее, не удалось рассмотреть.
Зато по дороге мне удалось подметить, что все дома, стоявшие вокруг, стали жертвой не людей, а времени. То есть город, даже если он был плодом моей фантазии, не был уничтожен врагами. Его просто покинули, а каменные постройки обветшали и разрушились.
Дома, к слову, были довольно высокие. Некоторые возносились к небу метров на пятнадцать. Это если не считать отсутствующих крыш. И если судить по использованным материалам — а, в основном, это был кирпич — возведение такого дома требовало немалых затрат.
Почему-то в тот момент я был уверен, что нужно как можно больше понять про этот город и его историю. Это было важно, даже если он всего лишь плод моей фантазии. Но почему именно, ответить я не мог. Ну просто такое вот внутреннее ощущение…
А Федя тем временем добрался до здания с куполом и начал его осматривать. Сначала обошёл по кругу, разглядывая стены и тёмные провалы окон… Затем остановился перед входом… А я мысленно возопил, требуя от него вспомнить, что нельзя заходить в старые здания. Иначе на голову может прилететь какой-нибудь твёрдый и тяжёлый сюрприз.
А в голове я, между прочим…
Но, само собой, Федя и не думал откладывать изучение столь внушительной местной достопримечательности только потому, что где-то умные люди написали пару инструкций по безопасности. Правда, сразу соваться в тёмный провал высоких дверей он всё же не стал.
«Темно и страшно. Может быть, поискать какое-нибудь освещение?»
Федя огляделся, но ничего подходящего не нашёл. Затем принялся хлопать по льняной рубашке и брюкам в поисках источника света. И, само собой, опять-таки ничего не нашёл. Это в моих брюках был телефон. А в его карманах — пусто, и фига с маслом.
Постояв ещё с минуту и поуговаривав себя не бояться — в самом деле, ну что такого страшного в том, чтобы сунуться в незнакомом месте в тёмное незнакомое здание⁈ — он всё-таки двинулся к дверям.
Вопреки всем опасениям, внутри не было совсем уж кромешной тьмы. Через многочисленные прорехи в стенах сюда всё-таки проникал свет. И даже такого тусклого освещения хватало, чтобы подмечать подробности.
Здание было чем-то вроде античного храма. Когда-то давно, само собой. Больше всего оно напоминало римский пантеон. В огромном круглом помещении было пусто и тихо. Вдоль всей окружности стен стояли постаменты, на которых виднелись остатки скульптур — а точнее, их ноги. Ну а рядом с каждым постаментом лежали кучи камней.
Какой-то вандал прошёл по всем внутренним помещениям, безжалостно разрушив изваяния богов и барельефы на стенах. Этот акт агрессии пережила только статуя в противоположном конце зала.
Впрочем, возможно, эту статую поставили позже. Тем более, стена храма перед ней была разрушена, а за ней виднелась скальная поверхность. И этой скале зияло ромбовидное отверстие куда-то ведущего прохода.
А статуя стояла прямо в нём!
Вот что подумает здравомыслящий человек, столкнувшись с подобным? Как минимум, что пора валить отсюда как можно быстрее. И, желательно, спиной вперёд, чтобы видеть, что происходит в зале в момент его ухода.
Но где здравомыслие, а где шестнадцать лет? Федя прямым ходом попёр к провалу, даже не глядя наверх. А ведь там, на секундочку, древний купол, который может обвалиться в самый ненужный момент!
«Какая необычная… Красивая!..»
Мысли Феди я понять мог. Высеченная из камня дама и вправду была красива, но той роковой красотой, которая не даёт жизнь, а убивает. Во всяком случае, память Андрея подсказывала, что добра от таких дамочек ждать не стоит. Они не умеют быть милыми и заботливыми, они не будут готовить на кухне ужин для двоих, они не обнимут тебя, отпуская на службу. Плоский живот никогда не округлится беременностью, а тяжёлая грудь не наполнится молоком.
А если это всё же случится, такая женщина станет глубоко несчастна. Её внешность — это её оружие. Этим оружием она сражает мужские сердца, чтобы с побеждённых неудачников взять контрибуцию — власть, положение в обществе, деньги. В своём доме такая женщина будет устраивать приёмы, на которые придут её друзья-декаденты, и там не будет места семейным ценностям и тихой жизни.
И тебе там места не будет. Особенно если ты имел глупость ей поверить.
Короче, от таких женщин надо бежать…
Если ты, конечно, не пубертатный шестнадцатилетний мальчик. Такой не убежит. Такой с радостью вляпается в сети и будет счастливо повизгивать, пока
