Повелитель корней - Михаил Алексеевич Ланцов
— А я мыслю — нет.
— Ты не моряк. Мой опыт говорит, что ты ошибаешься.
— А опыт державы Хань, что лежит на восходе солнца, откуда нам везут шелка, говорит, что большие корабли должны быть жесткими и прочными.
— Я с их опытом не знаком, но весь опыт римского, эллинского и карфагенского судостроения, говорит о том, что ты неправ.
— То есть, по-твоему этот корабль не выдержит шторм? Что ты готов поставить на спор?
— Это зависит от воли богов, а спорить с богами глупо. — резко сдал назад мастер.
— Да? Даже так? Мда. А потом там, в далеком будущем, будут находиться люди, которые станут искать оправдания тому, почему люди не могли десятки тысяч лет придумать карманы.
— Чего?
— Неважно, — отмахнулся Берослав.
— А вот эти штуки ты для чего делаешь? — указал он на слишком длинные торцы болтов, торчащие у некоторых шпангоутов.
— Это нужно, чтобы здесь корпус перегородить водонепроницаемой переборкой.
— Чем⁈
— Стенкой такой. Чтобы если вот тут появилась течь, то сюда и сюда вода не попадала.
— Но это же безумие!
— Почему?
— Течи так не появляются! Они, если открываются, то сразу длинные вдоль борта. И затапливать начнет разом и тут, и тут, и тут, и тут. А перегородки твои станут мешать откачивать воду.
— Они так не появляются, если делать по-старому, гибко. Там ведь все болтается. А здесь — погляди, как крепко все держится. Как течи расходится дальше-то?
— Море покажет, — недовольно буркнул мастер.
На этом спорить они прекратили.
В который раз.
Этот специалист, «выписанный» Берославом вместе с другими мастеровыми, оказался самым… обычным линейным специалистом эпохи, который не мог отступить ни на шаг от «рельсов», по которым ехал. Вероятно, из-за весьма скромного ума. Потому беседы не давали никакого эффекта. Он просто заучил как надо и держался этих позиций насмерть. И дело не только в обшивке. Строго говоря, он до сих пор не понимал, почему высокие мачты на катамаранах не приводят к их переворачиванию, считая все это колдовством.
Но дело свое делал исправно.
Сказано — вот так, он именно так и поступал. Хотя ругался и говорил, что такое решение — дрянь. Берослав даже в чем-то был рад, что ему попался столь жесткий «дубок». У него просто не имелось воображения, чтобы как-то упростить себе жизнь. Из-за чего корпус маленького галеона с каждым днем все больше и больше воплощался в жизнь. Материализовался.
Именно галеона.
Потому как Берослав строил что-то очень похожее на галеон.
Бочкообразные заваливающиеся борта с узкой палубой обеспечивали качку со значительной амплитудой, но с низким ускорением. Размашистая такая, но вялая. При этом по бортам рег планировал прикрепить еще по одному «плавнику» — этакому фальшкилю, чтобы гасить боковую качку.
Продольная качка при этом смягчалась — корабль должен был скорее прорезать волну из-за завала бортов в носу, чем всходить на нее. А дабы его сильно не заливало, предусматривалась высокая носовая надстройка. Которая, заодно вместе с еще более развитой кормовой, выступала ключевыми узлами обороны корабля. Местами, откуда можно было бы пилумами «месить» десант неприятеля, лезущий на абордаж.
Семь водонепроницаемых перегородок должны получиться условно равными по объему. Вода, без всякого сомнения, просачивалась бы. Поэтому предусматривались помпы. Ручные. С такими удобными хватами, чтобы вчетвером можно было качать. Три штуки. С довольно занятной системой водозабора через единую сеть медных труб, спускаемых в водонепроницаемые отсеки. Из-за чего любой помпой можно было качать воду отовсюду, более того — все три они могли работать на один участок.
В чем-то перебор.
Да и помпа пока существовала только в виде одного прототипа. Но Берослав не собирался экономить на своей безопасности.
В носовой надстройке он планировал разместить нормальную кухню с металлической печкой, обложенной кирпичами для теплоизоляции. Туда же собирался поставить простейший опреснитель, работающий на дровах. На корме же он думал смонтировать запасной опреснитель, слабее, но перегоняющий воду на солнечной энергии, отчего радиатор его красился в радикальный черный цвет.
Гальюн в носовом выступе — у основания бушприта.
Каюты в корме для достаточно немногочисленного экипажа.
И просторные трюмы, удобные, в общем-то, для всякого рода грузов, занимающие довольно приличное пространство этого маленького галеона. В том числе и потому что за неимением артиллерии она никакого места на корабле не занимала.
Да — в арсенале планировалось поместить массу пилумов и прочих средств поражения. Включая болты для арбалетов, которые сейчас Берослав пытался родить.
Вон — на каждый из задуманных арбалетов нужно было дугу выковать. А потом еще механически обработать. Тетиву для него изготовить такую, чтобы не порвалась от перегрузок. Ведь натяжение должно по задумке достигать тонны. Ну и германские вороты сделать, потому как ничем иным эти махины натянуть было бы попросту невозможно.
И если получится, Берослав хотел поставить на них простейшие блоки. Никаких хитрых эксцентриков и прочих ухищрений. Просто удвоение хода тетивы за счет того, что она через блоки уходила к ложе, где и крепилась. Что должно было самым позитивным образом сказаться на начальной скорости болта и энергии выстрела в целом.
Таким можно было и сквозь скутум врага доставать. И сквозь лорику ламинату. «Выхлестывая» на малой дистанции любого противника с одной подачи. Для чего высокие надстройки его галеона отлично подходили.
Спрятался.
Взвел.
Зарядил.
Высунулся. Совсем чуть-чуть и ненадолго. Выстрелил. И снова убрался с прострела.
Красота!
Собственно, в Высоком Средневековье генуэзские арбалетчики именно так и поступали. Даже применяя намного более слабые «пушки», но их неприятелям хватало…
Что-то огнестрельное хотелось сделать.
Очень.
Прямо распирало. Тем более что имелась и бронза подходящая, и селитра с серой, и уголь, и чугун, и свинец… Иди и делай. А главное — ничего по-настоящему серьезного-то не требовалось. Вон — каких-нибудь фальконетов или мелких карронад за глаза хватило бы. Таких, чтобы ставить на вертлюге где-нибудь у борта.
Раз.
И мелкой картечью в упор превратил команду вражеского корабля, рвущуюся на абордаж, в кровавый фарш. Но… Берослав боялся ее утраты раньше времени…
— Ты слишком увлекаешься этим кораблем, — тихо произнес Вернидуб, когда они отошли от ангара.
— Он наша надежда.
— Надежда на что?
— Разорвать расстояние и отвлечь их от нас. Ты разве не понял, что сделал император⁈
— Я понял, но так ли это плохо?
— А что именно ты понял?
— Он пытается взять нас под свою руку.
—
