Повелитель корней - Михаил Алексеевич Ланцов
Под конец сенатор вручил регу перстень с руки император и торжественно поднес маленькую золотую статуэтку орла, на жердочке которого четко читалась надпись: «Legio XXXI Ursina».
— И как это понимать? Что это?
— Легионный орел.
— Но зачем он мне?
— Сенат дарует тебе право собрать легион, легат. Вот грамота об этом. — протянул он еще одну тубу, которую уже привычно забрал Рудомир.
Берослав пару раз моргнул и крайне озадаченно уставился на сенатора. Борясь с желанием этим же орлом и проломить ему голову. Нечаянно.
Ведь отказаться от такого подарка было нельзя, принимать тоже…
Примешь? Признаешь здесь, в Берграде власть Рима. Понятно — условную. Но лиха беда начало. И местные рано или поздно поймут, что произошло. Хотя пока вон — улыбаются и «клювами щелкают».
Откажешься? Нанесешь несмываемое оскорбление. Ведь в глазах Сената они оказывали великую честь «какому-то варвару», а он им плюнул в душу. Рим же сейчас ни с кем не воевал. На парфянской границе было тихо, на германской тоже. Так что, Марк Аврелий под давлением Сената мог сюда, к Берграду, и парочку легионов прислать.
Ну а что? Чем черт не шутит?
И никто ему на помощь не придет. Сарматам и самим Берослав поперек горла, да и германцы помнят недавний разгром. Так что те, и другие скорее римлянам помогать станут, чем ему.
Но это только первый слой проблемы. Если же копнуть глубже, то всплывали и другие проблемы. Дело в том, что легат мог быть представителем только сенатского сословия, а род Furius к ним не относился. Такое же назначение его туда переводило, что должно было, без всякого сомнения, вызвать широкое раздражение многих офицеров и легатов.
Хуже того — по римским меркам Берослав даже толком и не служил. В центурионах проходил всего три года и раз, минуя все ступени, перепрыгнул в легаты. Да, такое порой случалось. Однако подобный шаг только усугублял ситуацию — для всех элит Рима он становился везучей выскочкой, раздражающей и проблемной.
Для своих же…
Пока ничего, но вот позже…
Иными словами, Марк Аврелий от щедрот своих отсыпал ему целый ворох тяжелых и долгоиграющих проблем как здесь — на Днепре, так и в Риме. И сделал это так, что Берослав должен был принимать радостно и с улыбкой. Дабы избежать бед куда больших.
— Это очень почтенная награда, но я ее недостоин. — наконец выдавил из себя Берослав, с трудом сдерживая эмоции, отчего его голос слегка дрожал. — Я лишь недавно получил гражданство и мало проходил в центурионах.
— Сенат считает, что ты уже достаточно послужил и достоин этой награды. — с едва заметной усмешкой в глазах возразил сенатор.
— Мне льстит такая честь, оказанная мне Сенатом. Но… даже если бы я хотел, то не имею никакой возможности набрать и подготовить полноценный легион. Я и тысячу человек для похода с великим трудом собрал, да и то — лишь на время. Слишком мало людей и слишком скудна их жизнь.
— В Сенате это понимают и решили позволить тебе самому определять: сколько людей держать в легионе, как их вооружать, упражнять и использовать. Можешь держать сотню — держи сотню. Сенат же со своей стороны будет выплачивать жалование тому количеству воинов, какое будет состоять в твоем легионе.
— Жалование? — удивился рег.
— Конечно. Ну а как иначе? Сенат платить жалование всем своим легионерам, центурионам, легатам и прочим.
Берослав с трудом сдержался от возгласа:
— Сволочи!
Выдавил вместо этого:
— Отрадно слышать…
Хотя… а чего он хотел?
Сенатор знал, куда едет и прекрасно понимал, чего предложить варварам. Вон — все присутствующие в зале местные прямо оживились.
Годовое жалование римского легионера в 171 году было эквивалентно примерно тонне зерна. Которым его вполне могли и выплачивать, завозя дешевое из Египта. И это было прилично. Очень прилично. В былые годы не у каждой местной семьи столько оставалось после выплаты дани роксоланам и покупок соли.
А тут считай бесплатно, за то, что они служат своему регу.
Мана небесная, не иначе!
Никто из них не понимал, что Сенат Рима тупо их покупал. Не совсем в лоб, конечно, но сути это не меняло. Их брали в оборот красивым, но, в общем-то, мерзким образом. В чем-то даже изящно…
Прием закончился.
Накрыли столы.
Началась гулянка. Стихийная. Скромная. Для жителей города решили празднества организовать чуть позже, так как не успевали раздобыть мясо и рыбу в должном количестве. Хорошо хоть вина хватало — два корабля из двадцати семи оказались им забиты под завязку…
— Что же вы творите? — тихо спросил Берослав у Маркуса.
— Такие дары, а ты, я погляжу, недоволен.
— Дары… — фыркнул он. — Вы все не оставляете попыток выманить меня отсюда?
— Не понимаю, чего ты так опасаешься?
— Хочу быть поближе к кухне и подальше от императора. Так жить спокойнее и сытнее.
— Ты думаешь, что я тебе поверю? — смешливо хрюкнул Маркус.
— Не правдоподобно звучит?
— Совсем.
— Ну ладно. Пусть так. Вы меня тянете в эту насквозь гнилую игру. Но их то зачем втравливаете? Они же совсем дикие! Они даже не поняли всей этой нехитрой разводки!
— Нехитрой? — переспросил, сенатор, который оказался внезапно совсем рядом.
— Все слишком в лоб. Цугцванг такое называется. Ситуация, при которой любой ход ведет к ухудшению положения.
Сенатор мягко улыбнулся.
— Скажете не так? Или предпочитаете называть это золотой клеткой?
— Отчего же клеткой? Ты входишь в элиту нашей державы, многое для нее сделав. Но есть правила. И чем-то придется поступиться.
— Конечно… — покивал Берослав. — Ты сам-то в это веришь?
Сенатор промолчал, сохранив невозмутимое выражение лица.
— Ты зря переживаешь, — произнес Маркус.
— Зря… конечно, зря. Свой среди чужих,
