Южный поход (СИ) - Тыналин Алим

Мы пересекли площадь и побежали дальше. Вдали за домами и деревьями уже виднелась стена с черными точками защитников на ней и черный прямоугольник ворот. Авось пронесет и мы доберемся до самых ворот беспрепятственно, уже решил я и в это самое мгновение на кривом перекрестке мы наткнулись на крупный отряд врага, бегущий, как и мы, по соседней улице.

Если для кокандцев наше появление стало полной неожиданностью, то мы были давно готовы к встрече и не медлили ни секунды. Соблюдать тишину уже не имело смысла, так как мы вплотную подошли к зоне боевых действий, вокруг и так грохотали пушки, поэтому мы разом начали палить по вражеским воинам из ружей.

В тесном переулке столпившиеся кокандцы представляли из себя легкую мишень и ни одна пуля не пропала даром. Передние их ряды со стонами повалились наземь, а мы продолжали стрелять по очереди, как нас учили. Сначала голова колонны, затем отстрелявшиеся падали на колено и стреляли стоящие за ними. Так постепенно очередь дошла и до меня и я, почти не целясь, пальнул в кричащих врагов, стоящих в переулке перед нами.

Вскоре выстрелил почти каждый солдат в нашем отряде, а кокандцы только опомнились и бросились в отчаянную атаку, перебегая через своих раненых и убитых товарищей в передних рядах.

— Вперед! — закричал Степан Васильевич и мы тоже побежали в атаку, выставив штыки.

Кокандцы действовали хоть и сообща, но не в едином порыве. Каждый норовил ударить нас саблей, а в условиях городского боя особо не размахнешься. Мы же били их штыками, а для этого теснота переулков самое подходящее место.

Я стоял наготове в середине строя, но передние ряды справились без нашей помощи. Вскоре остатки отряда противника начали отступать, а потом и вовсе побежали.

— Не надо за ними гнаться! — закричал Денисьев. — Наша задача — это ворота.

Мы развернулись и перезарядили ружья, а затем побежали дальше. Городская стена с воротами приближалась, а затем мы выскочили на главную улицу, идущую от ворот через весь город.

Здесь было где развернуться отряду даже побольше нашего. Кроме того, тут и так было много народу. Вся улица перед стеной и воротами была забита кокандскими сарбазами.

Множество их стояло и на стенах, на которые уже поднялись и наши солдаты. Я видел, как их мундиры мелькали наверху. Время от времени стена сотрясалась от ядер и раздавался характерный гулкий удар.

Враги тут же заметили нас. Появление отряда русских в тылу стало для них полной неожиданностью. Воины были так поражены, что застыли на месте, не в силах пошевелиться. Мы же тем временем на глазах пораженного врага быстро построились в каре, благо, позволяла широта улицы.

— Огонь! — закричал Денисьев и передние ряды выстрелили по противнику. Почти сразу же начали палить задние, а потом полковник закричал: — Вперед, в атаку! Ура!

Мы подняли ружья и рванули на кокандцев. Ближайший к нам отряд был вооружен копьями. Эти воины уже успели прийти в себя и тоже побежали на нас, ощетинившись копьями.

Теперь уже и мне нашлась работа. Я уже успел выстрелить из обоих штуцеров, затем привычно закинул один за спину и выставил чуть вперед другой, со штыком.

Мы быстро сблизились с вражеским строем и ударили их штыками. Те в ответ выставили копья и я увидел, как несколько солдат из нашего отряда наткнулись на них, а из их спин вышли окровавленные наконечники. Тем не менее, передние наши ряды вгрызлись в строй врага и проделали в нем огромную дыру. Кокандские сарбазы лежали вокруг нас, как снопы после уборки урожая.

Передо мной возникло ожесточенное бородатое лицо противника, ниже, на уровне груди маячило копье. Я машинально отодвинул его стволом ружья и вонзил штык в его грудь. Выдернул, вонзил снова.

Враг упал, скрылся где-то внизу, а на его месте тут же появился новый, с широко разинутым в крике ртом. Я сразу ударил и его.

Так, работая штыками вперед-назад, мы постепенно продвигались вперед. Я оглох от непрестанных воплей вокруг и уже не слышал стонов раненых. Однажды я чуть не уронил штуцер из окровавленных рук, а в другой раз он зацепился в теле вражеского воина и никак не желал выдергиваться. Я еле вытащил его из упавшего противника.

Я и сам не заметил, как мы уперлись в ворота, а также в бревна и мешки с камнями, которыми кокандцы забаррикадировали ворота изнутри. Вокруг нас бесновались враги, которых мы, правда, успешно держали подальше от себя на расстоянии фузей с примкнутыми штыками. Полутора десятка солдат тут же бросились разбирать завалы, а мы окружили их и не подпускали врагов.

Когда кокандцы поняли, что мы пытаемся открыть ворота, их давление на нас усилилось стократно. Я еле отбивался от наседающих противников, на место одного волшебным образом тут же вставал другой.

Храбрости и неистовству их можно было только позавидовать. Я сам видел, что даже вися на штыке, с распоротым животом, многие продолжали вопить и размахивать саблей, стараясь дотянуться до нас.

Тем не менее, несмотря на отчаянное сопротивление противника, наши солдаты смогли приоткрыть ворота. Снаружи явно ждали, когда мы это сделаем, потому что створка тут же приоткрылась еще больше под напором извне и в город хлынули наши войска. Я узнал форму гренадеров.

Вошедшие полки сразу взяли окруживших нас кокандцев в штыки и закидали гранатами. Плотное кольцо вокруг нас быстро поредело и напор ослаб. Вскоре кокандцы отступили.

В ворота входили все новые и новые войска. Наш отряд распался на несколько частей. Денисьев с большинством ушел дальше по улице, пробивать дорогу для наступающих войск.

Я стоял возле забора и пытался зарядить ружье дрожащими пальцами. Юра тоже ушел вперед, хотя обещал вскоре вернуться, он был весь забрызган кровью, своей и чужой.

Затем рядом застучала копытами кавалерия.

Подняв голову, я увидел, что это не казаки, а драгуны и среди всадников скачет Багратион, а рядом с ним я с удивлением узнал Барклая де Толли. Затем промчались остальные наши генералы, одним из первых ехал Суворов. Видимо, пока мы ушли в рейд, генералиссимус тоже успел присоединиться к атакующим войскам.

Я улыбнулся, глядя на маленького сухонького старичка на гнедом коне, которого я спас от смерти и изменил ход истории. Меня, стоящего в тени дерева, он не заметил, зато это сделал Кушников. Он проезжал мимо и чуть не сбил меня с ног. Осадил вбок и воскликнул:

— Виктор! Как же я рад тебя видеть. Ты тоже здесь? Князь Петр говорил, что ты отправился с охотниками в секретную экспедицию.

Он остановился на мгновение, сдерживая гарцующего коня, затем сунул руку за отворот мундира и протянул мне письмо:

— Чуть не забыл! Курьер привез из Оренбурга, Александр Васильевич просил вам передать.

Я взял конверт и сразу ощутил знакомый аромат духов. Письмо от Ольги.

— Ладно, еще встретимся! — крикнул адъютант. — Берегите себя!

И ускакал дальше вместе с потоком кавалерии. В ворота вошли мушкетеры, еще поскакали казаки и вдобавок, громыхая колесами, поехала наша артиллерия. На улице стало слишком тесно.

Возле ворот и на улице вповалку лежали трупы кокандцев. Колеса орудий наезжали на тела, давили их и пачкались в крови. Я посмотрел на землю и увидел, что вся земля перед воротами покрылась кровавыми лужами. Кровь стекала в арыки и я заметил, что вода в них стала красной.

Я отступил в переулок. Стало немного тише и я захотел чуточку посидеть возле полуразрушенного дома. На развалинах среди покрывал и разбитой посуды ходила курица и кудахтала.

Шум проезжающих войск немного стих, а затем впереди из соседнего переулка появился наш солдат в форме гренадера. Он махнул и я подошел к нему ближе, полагая, что ему нужна помощь. В руке солдат держал саблю, а когда я поглядел ему в лицо и узнал Иваныча, он ударил меня.

В последний миг я отскочил в сторону и удар пришелся по моему штуцеру. Я на автомате ударил его штыком в ответ, но Иваныч легко отступил и улыбнулся.

— Как поживаешь, пришелец из далекого будущего? — спросил он. — У вас там забыли, как драться на саблях? Я слышал, что вы только стрелять горазды.