Южный поход (СИ) - Тыналин Алим

Чернышов отошел из центра к краю шатра, нервно сжимая кулаки. Я хотел ретироваться, но князь Петр заметил это и остановил меня:

— Доктор, останьтесь, ваше присутствие тоже необходимо.

Я остановился и нашел себе укромное местечко в углу, а командующий сказал присутствующим офицерам:

— Я созвал вас для того, чтобы объявыть о рэшэниы сэгодня ночью штурмоват Чимкэнт. Вы видэли, какиэ там стэны? На ных можно забраться дажэ с малэнькой лэстницэй. Нэльзя нам ждать и сыдэть сложа рукы. Скоро придэт Алэксандр Васильэвич, а крэпость эщэ не взята.

Все присутствующие тоже боялись, что Суворов пожурит их за бездействие и один за другим высказались в поддержку решения Багратиона.

— Киргиз-кайсаки говорили, что в городе тридцать тысяч войска, — напомнил Денисьев. — Не слишком ли много для нас? У них есть ружья. Мы потрепали часть, но в городе еще много осталось. Они могут выйти из города и напасть на нас с тыла, когда мы полезем на стены.

— А как же быть с батареей противника? — рассудительно напомнил майор артиллерийской роты. — У них хоть и старинные пушки, насколько я понял, но все же это тоже орудия. Попадут в строй, мало не покажется.

Что же, вполне ценные отрезвляющие замечания для нашей воодушевленной предстоящим штурмом верхушки авангарда. Они задумались и молчали, пока Багратион не ответил:

— Имэнно поэтому мы будэм атаковат ночью, под утро. Протывнык нас не замэтит. А когда опомнытся, мы будэм ужэ под стэнами.

Тоже правильно. Недаром Суворов всегда рекомендовал атаковать неприятеля на рассвете, как снег на голову, достигая тем самым внезапности и ослабляя его способность к сопротивлению. Между тем, казахский батыр, которому старичок бубнил на ухо, переводя сказанные слова, выпрямился и что-то громко сказал на своем языке.

— Вай, Караходжа батыра про колодеса гаварила, — пояснил старичок. — В стена есть колодеса, через которая твая войска в город залезет.

— Что за колодэц? — спросил Багратион и, несмотря на всю серьезность ситуации, мне было нелегко сдержать улыбку, слушая русскую речь этих двух представителей кавказских и азиатских народностей. — Как это в стэнэ?

Старичок продолжил непонятно объяснять:

— Вай, ты не слушала? В стенка есть колодеса, через которая вода текает. Там шеловека свободно пройдет. Она далеко от ворота, с другая сторона Шымкента. Думай, как шерез нее в города пройти.

Офицеры переглянулись и Денисьев предположил:

— Видимо, речь идет о водостоке. Если он говорит правду и там действительно есть такой проход, мы можем отправить туда отряд ловких охотников, проникнуть в город и самим напасть на них с тыла.

— Вах, аксакал, ты знаэшь, гдэ находытся колодэц? — спросил Багратион.

Старичок покачал головой и указал на верзилу рядом с собой:

— Нет, Караходжа батыр знает. Она ваша поведет туда.

— Ну вот, господа, — сказал князь Петр. — Так и сдэлаэм. Пусть ночью отряд проворных охотныков пройдэт чэрэз водопровод и постараэтся открыть ворота, а мы отвлэчэм вниманыэ фронтальной атакой.

Офицеры согласились и начали решать, кого отправить в составе диверсионного отряда. Командиры выбирали самых сильных и ловких солдат. Уваров шагнул вперед и сказал:

— Разрешите мне участвовать в операции, ваше сиятельство. Страсть как хочется шпиона заново поймать.

Не успел командующий ответить, как я тоже влез со всей бесцеремонностью гражданского лица:

— Тогда уж и мне дозвольте принять участие, ваше сиятельство. Я этого шпиона упустил, мне его и ловить.

Багратион посмотрел на нас, переводя взгляд с одного на другого, а потом сказал:

— Ну, пусть будэт по-вашэму. Принэситэ мнэ этого ублюдка, жывой или мэртвый.

Затем он утвердил список участников обходного рейда, причем получилось две сотни человек и добавил:

— Командыром отряда назначаю полковныка Дэнисьева. Выступайтэ ночью, с Богом. А тэпэр отдохнытэ.

Поскольку делать здесь больше было нечего, я вышел из шатра командующего на свежий воздух. Снаружи совсем стемнело, в лагере зажглись костры, сизый дым стелился по земле. Следом за мной появился Юрий.

— Вы уже устроились? — спросил он. — Нет? Тогда пойдемте ко мне, как раз обсудим предстоящее дело. Моя палатка неподалеку, видите, вон та?

Я согласился, сказав, что прежде мне надо забрать своего коня. Затем я пошел по лагерю, разыскивая Смирного. Вредное животное стояло у чужой кормушки, отогнав другого безропотного коня. Я увел его с собой, привычно не дав укусить себя за руку.

В палатке Юрия царила идеальная чистота. Земля подметена, покрывала для кровати аккуратно уложены, вещи сложены на ровно разложенную подстилку. Сам он, как я заметил, придавал большое значение опрятности в одежде и был эдаким щеголем, следящим за модой даже здесь, в тысячах верстах от Европы.

Мы перекусили остатками ужина и под конец Юрий угостил меня вином, которое Багратион, как истинный горец, обязательно употреблял каждый день. Затем он спросил:

— Что за счастливое стечение обстоятельств помогло вам уцелеть при схватке с этим ряженым пленником?

Я пожал плечами.

— Убить меня помешал денщик. Он вошел в палатку и отвлек беглеца. Тот убил денщика, оглушил меня и сбежал.

— Тогда вам и в самом деле здорово повезло, — заметил Уваров. — Когда я столкнулся с ним возле ворот города, я был поражен его искусством фехтования. Я еще не встречал настолько сильного противника и одолел его с большим трудом.

Я еще раз подумал, что если у Иваныча такие слуги, то каков же он сам? Затем мне в голову пришла еще одна мысль и я спросил:

— Скажите, Юрий, а вы можете определить по манере боя, где он обучался? В России или в другой стране?

— Он обучался не у нас, — твердо заверил мой собеседник. — Он знает такие приемы, о которых я и не слыхивал. Скорее всего, у него итальянская школа фехтования.

Час от часу не легче. Чего здесь делать итальянцам? У них сейчас и государства своего нет.

— А это значит, что он, возможно, итальянец? — осторожно спросил я.

Юрий рассмеялся. У него были правильные черты лица и статная фигура, в двадцать первом веке он мог бы работать моделью и демонстрировать мужские наряды.

— Вы что же, совсем не интересовались фехтованием? — спросил он в ответ. — Итальянская школа известна по всей Европе, ей могут обучить кого угодно.

Ага, значит он не обязательно итальянец. Но однозначно европеец.

— Надеюсь, я его поймаю завтра во время нашего рейда, — продолжал Юрий. — В этот раз я с ним не буду церемониться, а проткну насквозь. Хватит того, что он убил троих наших.

Поужинав, мы легли спать. Юрий остался в своей палатке, а я вышел наружу. Ночь стояла теплая, со стороны речки повеяло прохладным ветерком. Я нашел укромное местечко среди палаток, завернулся в покрывало, положил голову на седло и сжал в руке свои штуцеры. Затем уснул, поскольку ночью нам предстояло встать раньше всех и отправиться в Чимкент.

Глава 30. Знакомый треск

Ночь выдалась безлунная. И то хорошо, нас не видно, все-таки темнота и вправду друг молодежи. Молодежи, которая готова взобраться в город по водостоку.

Среди ночи меня поднял Юрий. Он уже был готов, собран, умыт, причесан и даже надушен терпкими духами. Честно признаюсь, что парфюмерия начала девятнадцатого века не пришлась мне по вкусу. Слишком пахучая, слишком резкая, бьет в нос с размаху.

Лагерь продолжал спать, в ночном воздухе еле слышно звенели комары. У костров дремали солдаты, сжимая ружья в руках.

Я умылся и перекусил холодными галетами. Затем навьючил сбрую на Смирного, не обращая внимания на его протесты и уселся в седло. Юрий уже сидел и ждал меня на своем породистом скакуне, сером в яблоках. Вместо одной сабли у него было две, да еще и длинный кинжал на поясе.

Мы поехали через весь лагерь к его восточному краю. Часовые то и дело бдительно спрашивали нас, кто идет и требовали назвать пароль.

— Треббия! — отзывался Юрий, поскольку условное слово на сегодняшнюю ночь решили сделать в честь итальянской реки, на которой Суворов одержал победу в прошлом году.