Идущие на смерть приветствуют тебя! - Алим Онербекович Тыналин
Завидев, как вышли из строя архитронито, я лишился дара речи. Простоял минуту с открытым ртом, посмотрел, как дымятся стволы орудий и только потом опомнился.
— Все равно жгите угли и готовьте воду, — распорядился я, завидев Филоника, поднявшегося на стену вместе с остальными стрелками. — Они уже испуганы, так хоть еще немного поводим их за нос. Когда подойдут, стучите в котлы и жгите воду, пусть думают, что по ним опять стреляют.
Вандалы между тем отбежали на приличное расстояние. Конница, естественно, уехала дальше, пехота шла за ними. Постояли на месте, потом развернулись и потихоньку отправились к нам.
Я стоял на вершине стены, вернее, даже в башне у ворот и смотрел, как к нам медленно приближается собственная смерть. В этот раз нас уже ничто не спасет. Я заранее запасся мечом, на этот раз острым, имперским, которым можно было перерубить доску с одного удара. Буду отбиваться им до последнего вздоха, постараюсь прихватить с собой столько врагов, сколько смогу.
Рядом стояли Залмоксис, Тагенес и Тисандрий. Один грек маленький, другой громадный, а римлянин тоже здоровенный. Лаэлия, Филоник и Атальф командовали другими участками стены и готовились к штурму. Хвала богам, теперь мы защищали стены города, а значит места у нас было гораздо больше, чем тогда, когда мы обороняли дворец.
— Я думаю, еще рано утверждать, будто мы проиграем, — сказал Залмоксис, глядя на приближающихся врагов. — У меня было много таких схваток, когда я выходил против огромных парней и все думали, что я проиграю. Но нет, я всегда побеждал.
— Почему? — спросил я с пробудившейся надеждой. Сейчас телохранитель вытащит из-за пазухи волшебную таблетку и расскажет, как победить превосходящего врага.
— Скорость и тактика, — ответил Залмоксис просто. — Они большие, но неповоротливые. Надо двигаться быстрее и постепенно заставить их выдохнуться. Потом их можно брать голыми руками.
— А если они успеют зацепить тебя?
Грек покачал головой.
— Тогда все, конец боя. Один удар, и все, ты лежишь на песке с вывороченными внутренностями. Я же говорю, надо быть быстрее их.
— Ты предлагаешь нам сейчас тоже быть быстрее? — продолжал я допрос.
Залмоксис улыбнулся.
— С чего ты взял, доминус? Это невозможно. Твои войска устали, почти все состоят из пехоты, полно новобранцев, а стрел мало. А вандалы передвигаются на конях, они вдвое быстрее тебя. Нет, здесь скорость не поможет, только тактика.
— Тактика была, но теперь ее не осталось, — сказал я со вздохом, глядя на искореженный ствол архитронито. — Нам не хватает времени.
Залмоксис продолжал странно улыбаться.
— Ты забываешь еще кое-что, император.
— А что еще? — спросил я, недоумевая. — Больше ничего не осталось.
— Конечно же, отвага, — сказал Залмоксис. — У тебя может не остаться скорости, ты можешь не придумать новую тактику, но если в твоей груди бьется отважное сердце, всегда есть шанс на победу.
Он показал на дымящийся город за нами.
— Посмотри, твои люди ведь не просто так пришли на эти стены. Они защищают свои дома, свои семьи, жен и детей. Они защищают родные места. А разве можно победить таких людей? Даже если мы и проиграем, то победа останется за нами.
— Верно говоришь, — сказал я. — Как же я мог забыть это?
Всадники двигались редкой цепью, на тот случай, если мы опять начнем палить из архитронито, тогда у них будет меньше потерь. Дьявольщина, если бы у нас было больше времени, я бы заставил Калияса сделать танки.
А что такого? Надо просто обить повозку железом, установить внутрь компактное архитронито, посадить солдат, чтобы заряжали орудие и тащили повозку изнутри и вот вам пожалуйста, готовый танк. Правда, жарища внутри будет, можно испечься живьем, в собственном соку. Если бы только Калияс порекомендовал какой-нибудь механический двигатель, хотя бы вроде велосипеда.
Ладно, все это пустые мечты. Враги между тем, уверившись, что мы остались без боеприпасов, пошли в атаку. Если бы у нас остались архитронито, сейчас было самое подходящее время, чтобы открыть по ним неожиданный огонь и сбить весь наступательный пыл. А так, за неимением артиллерии, пришлось обойтись традиционными методами.
Впрочем, обычных способов ведения обороны у нас было достаточно. Хоть бывшие рабы и были совсем неопытны и не обучены, они старались компенсировать это энтузиазмом и старательностью. Еще бы, ведь им надо было выжить в этой войне, после которой они станут свободными людьми.
Поэтому, когда пехота врага приблизилась на расстояние выстрела, в дело вступили наши стрелки. Арбалетчиков было мало, всего пару сотен, а лучников тоже немного, триста человек. Но все они принялись дружно посылать во врагов стрелы, благо, за период подготовки мы тоже постарались сделать их как можно больше.
В бегущую к нам пехоту, отчаянно прикрывающуюся щитами, тучей полетели стрелы и арбалетные болты. Многие вражеские отряды тащили с собой штурмовые лестницы, а также таран. Не скажу, что наши метательные снаряды нанесли много ущерба, но ранили многих вражеских воинов, заставив их бросить все и скорчиться на земле, вопя от боли.
Затем по нам начали стрелять вражеские лучники, но их стрелы нанесли еще меньше урона, ведь им пришлось работать снизу вверх. Многие стрелки пускали стрелы отвесно, чтобы они падали на нас сверху, но толку от такой стрельбы было мало. У нас появилось всего несколько раненых, убитых не было.
Между тем, под непрерывным обстрелом, к стенам наконец подбежали пехотные отряды врага. Вокруг города когда-то проходил ров, но сейчас он исчез, скрывшись за болотами и ручейками, которыми изобиловала местность.
Между прочим, пехота врага тоже была еще и ограничена и в этом, поскольку наступление ей пришлось вести в чертовски пересеченной местности. Правда, непосредственно у городских стен болота были осушены и подходы для противника становились удобнее.
Приставив к стенам лестницы, вражеские мечники и копьеносцы сноровисто полезли наверх. Мы тут же начали кидать в них камни и поливать сверху кипящей водой. У меня снова заболели натруженные пару дней назад мышцы, когда я точно также таскал камни и кидал их на врага.
Пока враги не показались на стенах, их продолжали поливать градом камней, сквернословием и всяческим иным непотребным мусором. Наконец, они взобрались и тоже бросились на нас, защитников города, чтобы отомстить за весь нанесенный ущерб.
— Давай, действуй, — сказал я Филонику и его оставшиеся пушкари ударили по котлам и вылили воду на угли, превратив ее в
