Цена Победы (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович
— Мы сосредоточились на атомной бомбе! — между тем продолжал фанатик. — А ведь издавна известно, что золото — не менее сильное оружие.
— Вы не совсем правы, дорогой мой! — продолжил Коровко, уже не удивляясь тому, что собеседник буквально впитывает его слова. — Оружие, знания и золото взаимно дополняют друг друга и делают его почти непобедимым.
— Почти? — жадно переспросил агент «марсиан».
— Именно что почти! — веско подтвердил беглый мошенник. — Власть золота уже используют другие люди — Ротшильд, Рокфеллер, Джон Пирпонт Морган-младший. Если доказать им, что Американец не просто хочет часть этой власти, а всю, целиком… Они сами уничтожат его. Вы спросите, как именно доказать? Очень просто! В этом листке говорится, что банда китайцев некоторое время назад похитила грузовик с несколькими тоннами золота, и следы ведут в Пекин.
Тут он замолчал, но не ради усиления эффекта, а потому что внезапно сказалась сухость в горле.
Слушатель понял, смутился, заметался по квартире… И налил стакан сока из ТетрУпаковского пакета, придуманного тем же Воронцовым. Коровко усмехнулся про себя, оценив иронию ситуации.
— Я уже оценил связи вашей организации в России. Проверьте, действительно ли было похищение, и на самом ли деле следы ведут в столицу Китая. Если это правда, просто сообщите об этом перечисленным мною людям. А уж они найдут способ установить правду.
Глава 25
Могилев, Ставка Верховного Главнокомандующего, 20 мая (2 июня) 1916 года, пятница, обеденное время
— Ничего не выйдет, Александр Михайлович. У нас в наличии пятьдесят девять исправных «беломора». И всего пять гидроавиатраспортов. Раньше, чем следующей весной ударить по Вильгельмсхафену мы не сможем!
— Германцы ударили семью десятками самолётов, не больше. И разгром был полный.
— Они вылетели в четыре «волны», это раз. Им не противостояла авиация, это во-вторых. Ну и в-третьих, их успех развивал почти весь Флот Открытого Моря.
Если кто-то подумал, что мы тупее немцев, то зря. Мощный удар по главной базе Кайзерлихмарине мы готовили с самого начала. Но это только на бумаге можно «из ниоткуда» достать две-три сотни ударных самолётов, а к ним — обученных лётчиков, штурманов, механиков и стрелков, незаметно для противника идеально отладить тактику, вылизать вооружение и — устроить противнику эдакий «Пёрл-Харбор». Начать с того, что ни пикировщиков, ни самолётов, пригодных к топ-мачтовому бомбометанию, нам построить не удалось. Прочность корпуса и мощность моторов просто не позволяли такой тактики, к огромному моему сожалению. Даже то, что у нас торпеды теперь заряжались не сжатым воздухом или смесью сжатого воздуха и пара — уже чудо. Цандеры не каждый день рождаются, а я подсказать систему теплозащиты не мог просто потому, что не знал. Иначе и с торпедоносцами бы у нас ничего не вышло. Нет, построить их можно было бы, но и мощность торпед, и дальность применения существенно уступали бы.
И всё остальное тоже пришлось растить, «медленно и печально», набивая шишки и набираясь опыта.
— Германцам просто повезло! — согласился Сандро. — Идеальные условия. Но ведь и у нас сейчас есть возможность устроить аэродромы вот тут, — он показал на карте, где именно. — возле Багенкопа, на юге острова Лангеланд. Двести шестнадцать километров по прямой.
— Авантюра это, не дотянут! — решительно отрубил я. — Да, до Копенгагена летели в два с половиной раза дальше, но без вооружения, штурманов и с дополнительными баками. И возвращаться не было нужно.
— Дополнительные баки и сейчас подвесить можно! — негромко, но твёрдо возразил мне Лаухин. — Лететь всё равно придётся в ясную погоду, то есть, когда атмосферное давление высокое. Если ещё и вылетать поздней ночью, когда похолодает, воздух плотнее будет. Да и мощность движка, если подрегулировать с учётом условий, немного, но повысится. Считать надо, но запас хода километров в сорок останется.
— Отлично всё складывается! — оживился Великий Князь. — Вылетать и надо в это время, чтобы оказаться над целью прямо на рассвете. Часть машин загрузим бомбами, чтобы жечь ёмкости с нефтью и подавить зенитное прикрытие.
— И по истребительному аэродрому огнём пройтись. А часть машин переоборудовать в эдакие «большие штурмовики». Поставить на «муромцы» по три «эрликона», добавить пулемётов и навесить побольше ракет. Будут добивать оставшихся.
— Смертники получатся! — недовольно скривил рот я. — У штурмовиков и так потери высокие, а эти «летающие коровы» тихоходны и неповоротливы. И бить по ним будут не только зенитки, а все имеющиеся пулемёты и винтовки.
— Там два движка! — напомнил мне Лаухин[152]. — И сиденья экипажа можно укрепить титановыми пластинами и кевларом. Как в генеральских бронежилетах.
Ну да, свой секрет я с началом войны открыл. Не только генералы, но и старшие офицеры уже имели бронежилеты. Да и защитные каски постепенно из ударных частей распространялись по армии. Ими уже оснастили гвардию, сапёров, работающих «на передке» и артиллеристов.
— Ещё добавим дальние разведчики, а на них — офицеров управления. Проверять эффективность ударов и направлять последующие.
— Какие «последующие»? — в голос заорал я. — После первого же удара, даже если он будет успешен, немцы подтянут все истребители и новые зенитки. У нас будет всего один удар! Без усиления силами Флота. И из шести десятков самолётов минимум половину придётся применить для ударов по аэродромам и зениткам. Да ещё сколько-то в полёте просто сломается или заблудится. Много ли вреда нанесут две дюжины торпед?
Сандро недоумевающе посмотрел на меня. Я в ответ с вопросом уставился на него.
— Почему ты говоришь про пять дюжин? — наконец задал он вопрос, перейдя к привычным единицам счёта. — У нас же помимо сугубо морских «Беломоров» есть «муромцы» и «добрыни»!
— А летчики для них, обученные пускать торпеды, имеются у нас в нужном количестве? А штурманы?
— Понимаю, о чём-ты. Но напомню — кайзеровский Флот сейчас празднует. Корабли стоят у причальных стенок, а экипажи гуляют на берегу и пьянствуют. По стоящей цели да ориентируясь на действия ведущего бить проще!
Тут он грустно улыбнулся и добавил:
— К тому же на всех у нас просто не хватит торпед. Так что часть самолетов будет сбрасывать полутонные бомбы.
из мемуаров Воронцова-Американца
«…Разумеется, вопросов было ещё множество. Например, обеспечение секретности. Также надо было закинуть на датские острова матчасть, часть оборудования, техников, электриков и оружейников, топливо и смазочные масла, бомбы и торпеды… Усилить зенитное прикрытие, оборудовать взлетно-посадочные полосы многое-многое другое. Для этого пришлось отправлять отдельный конвой. К счастью, когда об этом донесли кайзеру Вильгельму, он выслушал, а потом махнул рукой и сказал: 'Пусть идут! Я не буду из-за такой мелочи лишать отдыха своих доблестных моряков!»
Циндао, 6 июня 1916 года, вторник
Сэмюэл Честней привык к внезапным поворотам судьбы. Он давно работал на бизнес-империю Рокфеллера и знал, что интересы той необъятны и непредсказуемы. Но всё же категорический приказ бросить все дела, даже не передавая их помощнику, и немедленно отправиться в Циндао, был необычен сам по себе. Разумеется, Сэм выехал немедленно. Но помощника при этом прихватил с собой и всю дорогу инструктировал его, прекрасно зная, что приказ-приказом, а за заваленные проекты и сорванные сроки с него всё равно спросят.
Еще сильнее его поразило, что тем же пароходом плыли в Циндао и Роттенберг, выполнявший аналогичные функции для банка «Кун, Лееб Сo», и агент банкирского дома «J. P. Morgan Co» Иезекия Смит, и ещё двое, работавших, соответственно на Ротшильда и «United States Steel Corporation». Причем каждый отправлялся не в одиночку, а с помощниками, личной охраной и японским «силовым прикрытием». Одновременность и внезапность отплытия не оставляла сомнений, что все они направлены с той же задачей — найти «похищенный клад Воронцова».
