Цена Победы (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович
Подумать только, ведь тогдашние ядерщики даже не были до конца уверены в изотопном составе урана, ничего не знали про образование нептуния и плутония. И при этом они сумели выработать основные принципы управления реактором. Разумеется, там не было никаких мешков. Графит обтачивали в специальные блоки с выемками под ядерное топливо. А оксид урана прессовали в плотные брикеты.
В ходе пробного запуска учёные по одному, не торопясь извлекали регулирующие стержни, и в какой-то момент зафиксировали переход в надкритический самоподдерживающийся режим. Мощность реактора увеличивалась вдвое примерно каждые полторы минуты. Несколько раз срабатывала защита. Приходилось выжидать и начинать всё сначала. Но через неделю удалось достичь тепловой мощности в четверть киловатта. Большего тот реактор дать не мог, но свою миссию он выполнил.
из мемуаров Воронцова-Американца
'…Мы запустили первый в истории реактор на четверть века раньше, чем в известной мне истории и успешно вывели его на надкритический режим. Казалось бы, я должен прыгать до потолка. Даже не потому, что удалось добиться этого, тут лично моя заслуга невелика, а потому, что в России были созданы соответствующие структуры! Множество дополнительных университетов, школ, целый научный кластер в месте, которое в известном мне варианте истории было глухой таёжной окраиной.
Но в действительности я слушал Абрама Фёдоровича и его сотрудников не очень внимательно. Увы, но малая родина встретила меня шокирующими новостями. Для начала Кирилл Бенедиктович ворвался к нам в квартиру прямо во время завтрака и сообщил, что Коровко снова сбежал.
Подробностей известно совсем чуть-чуть. Контрразведка зачем-то везла его в Москву. Ночью один из сопровождающих сумел подсыпать остальным снотворное и, когда оно подействовало, освободил арестанта, дал ему сменную одежду и позволил сойти в Твери. Сам он скрыться не пытался, а при задержании показал, что действовал в интересах Человечества. Отпустил Главного врага «марсианского агента» Воронцова, чтобы тот предотвратил Апокалипсис.
Когда я это услышал, у меня даже сил на ругань не осталось. Причём клял я больше всего себя самого. Да, ажиотаж вокруг атомной темы позволил решить несколько тактических задач. Возможно, что мы на этом ещё неплохо заработаем. Но события выходят из-под контроля. Если уже многократно проверенные и лояльные стране офицеры начали предавать, лишь бы остановить меня…
А вдруг завтра эта шиза накроет Николая II? Или «марсиане» устроят в Беломорске серию крупных терактов? Но и этого мало! Стоило мне выйти из Атомной Лаборатории, построенной для Иоффе на заднем дворе физического факультета, как мне сообщили, что в Северном море началось крупное сражение между Флотами Германии и Великобритании. Пришлось бросать все дела и отправляться в Штаб-квартиру Холдинга за подробностями…'
Беломорск, 18 (31) мая 1916 года, среда, вместо обеда
— Юрий Анатольевич, позвольте представить, штабс-капитан Александр Сергеевич Семёнов, новый офицер по связи с военным министерством! — начал представлять нас Коковцев.
— Александр Сергеевич, знакомьтесь, граф Воронцов, учёный, изобретатель, предприниматель и всеобщий любимец Беломорского Наместничества.
— Ваше Сиятельство, рад личному знакомству. Я служил в полку морской авиации и много о вас наслышан.
— В неофициальной обстановке будет достаточно обращения по имени-отчеству, — улыбнулся я. — А в военное министерство ушли на повышение или?..
— По ранению, — несколько суховато ответил тот. — Во время атаки на узость порта Мемель был ранен. Потерял ступню.
— Простите великодушно! — прижал я руку к сердцу, извиняясь. — Так вы были в той эскадрилье морских лётчиков, которых пересадили на «добрыни» с торпедами?
— Я ею командовал! — слегка оттаяв, ответил Семёнов.
— А я, уж простите, подсказал эту идею.
— Прекрасная идея, Ваш… Юрий Анатольевич! — поправился он. — способность торпедоносцев стартовать с суши существенно расширила возможности по их боевому применению. А что до ранения… Такова судьба военного. Как говорится, «наше дело стрелять да помирать, а где и почему…»
— … То господин полковник знает! — закончил я старую присказку и мы рассмеялись. Похоже, у нас есть шанс «спеться».
— Господа, прошу подойти к карте. Итак, краткая вводная. После нападения Германии на Данию, вдовствующая императрица Мария Фёдоровна объявила, что не оставит родную страну, пока не будет снята угроза её захвата. Датчане сумели отразить несколько попыток высадки немецкого десанта на острова и обратились за помощью к странам Антанты. К сожалению, наши союзники не смогли оказать её сразу. Командование нашего Флота также решило не рисковать большими кораблями, и направило несколько тральщиков и подлодок, четыре дивизиона торпедных катеров и три старых транспорта.
— То есть там теперь наша пехота? — уточнил я.
— Нет, Главный штаб не имел должного резерва, поэтому на транспортах везли боеприпасы, миномёты, пулемёты, особенно легкие, стрелковое оружие, амуницию и боеприпасы. И авиацию — запчасти, двигатели, истребители, а также топливо, обслуживающий персонал и зенитчиков. «Беломоры» добрались своим ходом, с дозаправкой на воде.
— А остальные типы авиации? Бомбардировщики, штурмовики?
— Сняли вооружение, навесили дополнительные баки, оставили из экипажа только пилота и долетели. От Либавы до Копенгагена пять с половиной сотен километров, если на территорию Швеции не залетать. Впритык, но хватило.
— Без штурманов? Да ещё, небось, и ночью? Смело, смело! — уважительно покачал головой я.
— На том стоим! — улыбнулся штабс-капитан. — К тому же курс указывали «муромцы», там штурманов оставили. Разведчикам тоже запаса дальности хватило.
— А штурмовики? — повторил вопрос я.
— Их нам самим не хватало. Всё, что было, отправили на Мраморное море, десант под Дарданеллы обеспечивать, — хмурясь, ответил он. — Так что штурмовкой там пока занимаются истребители. Но ничего, этого хватило, чтобы отбить все попытки десанта.
Я нахмурился. Снова чего-то не хватает. А за это платят жизнями и здоровьем наши лётчики.
— Великобритания всё же отправила поддержку Дании. Вчера, в шестнадцать тридцать по местному времени из Эдинбурга вышел конвой из тридцати двух транспортов и двух танкеров, после чего направился к проливу Скагеррак. Для их прикрытия вышла эскадра под командованием адмирала Битти. Силы выделили значительные: две эскадры линейных крейсеров, шесть линейных кораблей типа «Куин Элизабет», четыре эскадры лёгких крейсеров, шесть дивизий эсминцев и два гидроавиатранспорта. Кроме того, южнее должны были двигаться двадцать четыре линкора и семь дредноутов. Там держит флаг Командующий Гранд-Флитом адмирал Джеллико.
— Семь дредноутов[149]? — переспросил я. — Насколько я понимаю, это вообще всё, что у британского Флота есть в данном классе?
— Вы абсолютно правы, Юрий Анатольевич! Похоже, британцы собрались внушить трепет врагу.
— Постойте, но откуда вам так точно известен состав их кораблей? Неужто англичане решили уведомить союзников заранее? — удивился Наместник.
— Как же, поделятся они! — фыркнул бывший лётчик. — Нет, это расшифрованные радиограммы немецкой разведки контр-адмиралу Хипперу. Поскольку тот не отвечал, мы ещё вчера сделали вывод, что Германия готовит Флоту Его Величества какой-то сюрприз. Это подтверждалось и тем, что немцы сняли с Балтики все линкоры и часть крейсеров, и перебросили их по Кильскому каналу в Северное море.
— Интересно какой? — пробормотал я. — Насколько я понимаю, германский Флот Открытого моря просто не в состоянии выставить чего-то сравнимого.
— Именно так. По нашим данным, в линкорах и дредноутах у британцев двойной перевес, по лёгким крейсерам — в два с половиной раза, по эсминцам — почти в полтора раза. Только по дредноутам равенство, семь против семи. Если, конечно, немцы тоже выставили всё, что имеют в данном классе.
