Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса I - Ваня Мордорский
Она урурукнула и начала грызть кость, обгладывая мясо.
Хань смотрел и облизывался. Он помнил свои слова о том, что не будет есть зайца. А приличные люди заднюю не дают.
Эх, — вздохнул я мысленно.
— Держи, — сжалился я над ним.
Так что досталось и Ханю, я же не изверг какой, чтобы наблюдать за терзаниями толстяка. Пусть поест. От меня не убудет. Мне хватило и одной ляжки. Я вполне наелся.
После мы сразу двинулись вперед. Как-никак Хань спешил на поступление в секту, да и мне не мешало бы взглянуть на нее. Может, она как раз мне и подойдет? Чем черт не шутит?..
На время даже пакости Хотея прекратились. Дорога пошла спокойно.
— А зачем тебе этот кувшин? — вдруг спросил Хань, глядя на мой оттопыренный карман, из которого выглядывал кувшин, наполненный цветами. Он, может, хотел и раньше спросить, но до трапезы наши отношения не перешли некую невидимую грань, которую дает совместное пожирание зайца в поле.
— Сложно сказать, — решил не врать я, — Вот для цветов подходит. Можно и поесть с него.
«Я тебе поем с меня! Я тебе так поем, смертный говнюк, что зубы собирать будешь!»
— Можно и пить.
Хань кивал на каждое мое предложение.
— Ну и в случае нужды… — понизил я голос, давая остальное додумать Ханю.
— Нужды…. В смысле нужды? — осенило его. — Типа ночного горшка?
Я утвердительно кивнул.
«Вы вдвоем что, с ума сошли⁈ Какой, к демонам, ночной горшок⁈ С кем я путешествую, кому дарю бесценные знания небес? О боги! Чтоб на вас обоих обрушились все мыслимые и немыслимые проклятия небес. И это мой ученик? Сравнить меня с ночным горшком⁈»
Ой, уймись, учитель, это была невинная шутка.
«Да за такие шутки я мог испепелить на месте!»
— Ван, — вдруг обеспокоенно сказал Хань, — я только сейчас заметил, как мало у тебя вещей. Да, собственно, их вообще нет! Как ты можешь путешествовать так налегке? В дороге же многое может пригодиться. Тебя что…ограбили? Да?
— Да нет, я просто налегке путешествую. — ответил я.
«Конечно налегке, тебе постоянно драпать от опасностей надо.» — и захохотал.
Ну а Хань тем временем начал перечислять, что может пригодиться путнику в дороге. Ну а я не буду же ему говорить, что бежал из секты, а потому даже банально сумки с запасом провизии не успел захватить, ну а потом как-то вообще не до того было, только пятки сверкали.
Конечно, в сравнении с Ханем, его огромной котомкой и едва ли не рвущейся по швам сумкой, я действительно шел как нищий побирушка. Даже сумки не было. Только большие карманы в одежде. В этом плане роба Святого была действительно удобной.
— Ну, с такой котомкой, как у тебя, быстро не побегаешь.
— Это да, — пропыхтел он. — Мои плечи и спина уже отваливаются. Поясница ноет, ноги болят, ступни натирают… Кошмар, а не путешествие.
— Ну а вообще, младший Хань, настоящему практику нужна только Ци и место для медитаций, остальное — тлен, — наставительно произнес я.
Хань аж смутился от таких слов и порывался что-то возразить, но…сдержался.
— Старшему брату виднее, мне было бы сложно так жить… — как-то погрустнев согласился он.
«Лицемер. Подобные утверждения верны только по отношению к Праведным практикам. Зачем ты толстяка пугаешь? Из-за таких слов он может бросить Путь Духовного практика. Нормальным практикам, а не как тебе, нужно немножко больше, чем медитации и Ци. Более того, в этот комплект просто обязаны входить вино и женщины, иначе хрен ты с горы, а не практик».
Это просто твое мнение.
«Это мнение Бессмертного!»
Одного Бессмертного.
— Но, конечно, — поспешил я его успокоить, — не все следуют такому аскетичному пути, многие живут себе в свое удовольствие и возвышаются ступень за ступенью. Некоторые даже ведут очень развратный образ жизни, — добавил я в конце. — Я слышал, что некоторые Бессмертные — те еще похотливые животные. Некоторые только и делают, что бегают за женщинами и пьют вино.
«Ты кого это „похотливым животным“ назвал, смертный⁈»
После слов о женщинах, глаза толстяка загорелись алчным огнем.
— Вот! — поднял он палец. — Это мне намного больше нравится. Этот путь для меня. Если культивировать, то чтоб жить в достатке и получать любовь красивых женщин — это достойная цель. — Он мечтательно прикрыл глаза, видимо, представляя себя в объятиях этих самых женщин.
— Но, — наставительно добавил я, — слыхал я об одном Бессмертном, который любил выпивать, тискать женщин и поигрывать в картишки….
— И?
— И он плохо кончил.
«Это кто „плохо кончил“? Да у меня еще вся жизнь впереди, я же Бессмертный!»
— А ну пшли с дороги, рвань! — раздался неожиданный окрик, и хлыст кучера, ведущего дорогую повозку, хлестнул по толстяку, заставив отпрыгнуть чуть в сторону. Мы действительно на время застыли прямо посреди дороги.
Повозка с грохотом и на большой скорости промчалась мимо. В окошке мелькнуло чье-то прекрасное личико.
«Какая красотка», — заметил Ли Бо. — «Я бы о ней стих сло…»
— Ххххххтьфу!
Я на мгновение опешил от того что произошло.
Бессмертный тоже.
Глава 20
Смачный плевок прилетел…нет, не в меня, как можно было ожидать, а прямо в лицо Ханю, причем было ощущение что плевала не изящная девушка, а целый верблюд.
Ну а следом нас еще и пылью окатило так, что мы дружно закашлялись.
«С характером женщина, люблю таких», — хохотнул Бессмертный.
Ты всех любишь.
«Любая женщина достойна любви!»
Любая, но не каждая, — всё же внес я важное уточнение.
— Вот тварь! — взревел Хань, когда чуть пришел в себя и начал лихорадочно искать по всем карманам платок. Когда он это сделал, повозки уже и след простыл. А на его лице застыло выражение мировой скорби и руки его неожиданно опустились.
— А какая она красивая, Ван, — вздохнул он неожиданно. — Я лишь мельком увидел ее лицо и…чуть не влюбился. Но этот плевок….Этот плевок… Так плевать в практика Ци…это же унижение…самое настоящее унижение! Я для того и хотел стать практиком, чтобы никто никогда не смотрел на меня свысока….Ну и чтобы женщинам нравиться, — добавил он тихо в конце, — А тут в меня плюют, когда я иду поступать в Школу Небесных
