Крафтер II - Иван Ладыгин
Глава 20
— Добро пожаловать, — сказал я, и голос мой отдался эхом по каменным стенам. — Сперва переоденьтесь. Будете выглядеть не как армия апокалипсиса, а как хотя бы дорогая личная охрана. Глаз, знаете ли, надо радовать, если хочешь, чтобы тебя уважали.
С этими словами я вытянул руку в сумку-бездну — верную, удобную и ненасытную, как желудок дракона. Почувствовав под пальцами мягкий шелест ткани, я вытянул пятьдесят черных камзолов, аккуратно сложенных и пахнущих свежестью, лавровыми маслами и магией. Портной отработал на совесть. Каждый камзол был как ночное небо, в котором кто-то прошёлся иглой и оставил дырочки — крошечные точки света, будто бы ткань хранит в себе целую галактику.
— Так. — я провел пальцем по воздуху, рисуя руну прямо в воздухе. Она вспыхнула на мгновение и с лёгким щелчком легла на одежду, точно печать. — Вот это уже лучше. Руна Подстройки. Под любую комплекцию. Даже под вас, красавцы.
Я посмотрел на ближайшего воина, который, по моим прикидкам, весил, примерно, как два холодильника и целый паровоз ненависти. Камзол сам вспорхнул к нему в руки и стал медленно натягиваться — ткань потянулась, перелилась, и через несколько секунд сидела идеально. Ни морщинки, ни намёка на дискомфорт. Только сверкающие глаза Огнейронца и одобрительный кивок.
— Удивлены? — хмыкнул я. — Меня за эту руну когда-то пытались сварить в кислоте. Правда неудачно, но теперь у меня есть вы. А у вас — камзолы. Красота!
Воинов это, похоже, впечатлило. Я отошёл на шаг, наблюдая, как артефакты делают своё дело. Камзолы сами подлетали, сами садились на плечи, ткань подгонялась под каждого, будто бы знала, с кем имеет дело. Через пару минут вся маленькая армия выглядела так, будто готова не просто идти на войну, а дефилировать по ковровой дорожке на балу у безумных королей.
Шаманы переглянулись. Один из них всё же заговорил:
— Зачем ты нас позвал, артефактор?
Я посмотрел на него. Медленно. С прищуром.
— Потому что, друг мой, — ответил я, поправляя перчатку, — мне надоело играть во внутреннюю политику. Пришло время перейти к внешней и напомнить некоторым… что бывает, когда на артефактора давят слишком долго.
Шаманы снова переглянулись. Потом склонили головы.
Я вновь опустил руку в сумку-бездну. Снаружи она выглядела как аккуратная дорожная сумка, но внутри в ней помещалось примерно всё. Ну, всё, что мне нужно.
С хрустом, шорохом, звоном и подозрительным механическим чихом я извлёк пятьдесят комплектов артефактного оружия, аккуратно уложенных в деревянные футляры, похожие на гробики для очень нервных скрипок. Не шедевры, но всё работало. А в умелых руках, особенно таких, как у Огнейронцев, даже кухонный нож становится объектом массового поражения.
— Забирайте. — я щёлкнул пальцами, и крышки кейсов распахнулись, открывая артефактные клинки, которые при неосторожном обращении могли случайно уничтожить небольшой город.
Воины подошли, без слов, с безупречной синхронностью. Подбирали, примеряли, проверяли баланс, тестировали магические отклики. Один ткнул мечом в камень и лезвие вошло на треть, на что воин одобрительно хмыкнул.
Шаманы стояли в стороне, не вмешиваясь, у них будут свои задачи. Я хлопнул в ладони, привлекая внимание.
— Итак, распределяемся. — я повернулся к одному из шаманов — Ты и десять воинов идёте со мной. Задачу объясню на месте.
Те, кто был обозначен, подошли ближе. Один из них поправил ремень артефактного клинка на плече.
— Дальше. — я обернулся к остальным. — Двадцать воинов остаются здесь, у горы. Ваша задача — охрана. Големы-строители должны работать без страха и без свидетелей. Никто — никто! — не должен попасть внутрь. И если кто-то даже подумает подойти ближе, чем на сотню шагов, вы сделаете из него арт-объект. Ну или удобрение.
Я показал на боковой проход, откуда время от времени выходили големы, тащившие наружу обработанные глыбы камня. Молчаливые, массивные, но пока — тайные. Пусть такими и останутся.
— Далее. Шаман и десять бойцов отправляетесь в мою усадьбу. — я протянул в их сторону планшет с картой окрестностей. — На вас настройка охраны, патрулирование территории, полный контроль периметра. Если кто-то проберётся — это должна быть последняя ошибка в его жизни. Там недалеко идет строительство казарм, но они еще не готовы. Пока разместитесь в здании склада.
Шаман кивнул, а я отправил смс Григорию, чтобы встретил «гостей».
— Последняя группа — тоже десять человек. Вашей задачей будет патрулирование всех моих земель. — на этот раз планшет перекочевал в их сторону, где я обрисовал им границы патрулирования, беря во внимание их расширение. — У меня там завелись крысы. Диверсанты. Кое-кто играет в шпионов. Их немного, но вы же необычные бойцы. Вы — Огнейронцы. Пусть они поймут, что шпионить на моей территории — это всё равно что подглядывать в логове голодного медведя с петардами в заднице.
Пару глаз зажглись янтарным светом ярче обычного. Хороший знак.
Я отступил назад, наблюдая, как группы формируются, расходятся, активируют свои артефакты и начинают движение. Всё быстро, чётко, слаженно. Машины войны. И мои машины. В моих камзолах.
— Хм… — я крякнул, поправляя ворот своего пальто. — Начинает напоминать армию. Осталось только флаг повесить и устроить кому-нибудь очень плохой день.
Повернулся к шаману, что остался со мной.
— За мной. — произнес я и направился на выход.
Оказавшись снаружи, я сел на мотоцикл, что стоял у входа. Машина послушно зарычала, обдав воздух гарью и каплей магии. Огнейронцы, ясное дело, поехали бы со мной, будь у них байки, но, увы. У них был только многокилометровый марш-бросок по горной дороге.
Я бросил взгляд через плечо: десяток серых исполинов с янтарными глазищами уже выстроились клином за мной. Шаман замыкал строй, закутавшись в плащ, что с каждой секундой всё больше напоминал ночное небо — живое, дышащее.
— Ну что, марш-бросок по-королевски, а? — усмехнулся я и дал по газам.
Вскоре мы въехали в Морозовку. Я — по-человечески, по-дворянски, на ревущем мотоцикле. Они — как тени войны, неслышно, без запинки, не сбавляя шага. Даже не запыхались. Только пыль стелилась за ними шлейфом.
На въезде меня уже ждал Семён Петрович — староста и по совместительству кузнец, философ, пессимист и регулярный комментатор всех деревенских бед с выражением лица «я же говорил».
— Лев Вессарионович! — выдохнул он, когда я остановился. — Да вы, как всегда, с ветерком…
Он бросил взгляд на Огнейронцев, замолчал, побледнел, потом посмотрел
