Помощник ездового (СИ) - Башибузук Александр
Комиссар отрицательно качнул головой.
— Ни следа. Вообще ничего. Как корова языком слизнула. Пропали. Поиски прекращены, сам понимаешь, почти три месяца прошло. Официальная версия — попали под лавину или камнепад. Помяни и забудь. Ты сделать ничего не мог. Все, я побежал.
Баронов тоже вошел в кабинет, а Лешка походил по коридору, а потом остановился у зеркала.
Из зеркала смотрел высокий и худой, но стройный и широкоплечий краском. Покрытое бледно-розовыми пятнами, словно неровно загоревшее лицо, выглядело усталым, в чубе отчетливо проглядывали седые пряди. Справа у краскома висела большая пистолетная кобура на ремешках, слева шашка в оправленных серебром ножнах, на рукаве под звездой алело два кубика командира эскадрона, а на гимнастерке поблескивали сразу два новеньких ордена Красного Знамени.
Несмотря на столь внушительное звание и награды, выглядел краском очень молодо, вряд ли бы кто-то дал ему больше двадцати лет.
— Кавалер, кобылу его ети… — грустно усмехнулся Лешка. — Хорошо хоть вытянулся и слегка заматерел…
Когда он после возвращения в первый раз заглянул в зеркало, то сразу даже не узнал себя. Каким-то удивительным образом Лекса очень быстро возмужал и вытянулся. Впрочем, особо этому не удивился, так как давно убедился в том, что война в одночасье делает из детей стариков.
С орденами тоже получилось совершенно неожиданно, причем не только для Лексы, а для всех. К тому времени, как Лешку еще раз представили к ордену, он уже оказался награжденным еще за первую операцию. Баронов не обманул, получив документы на представление, Фрунзе лично сам тогда продавил награждение, но орден вручить не успели. А за ликвидацию главарей бандформирований, уже на всех причастных пролился целый дождь наград, в том числе и на Алексея. Таким, совершенно волшебным и неожиданным образом, он оказался в свои далеко неполные шестнадцать лет дважды кавалером главного и единственного ордена страны. Второе награждение попытались отменить, поднялся шум, но потом все смирились. Ну а кубики комеска от своих щедрот и на радостях дал комфронта.
Впрочем, ордена и звания Алексея почти не радовали, как не радовали его награды и в прошлой жизни. На получение им этих побрякушек работало много хороших людей. И далеко не все выжили.
— Скорее бы закончили болтать… — недовольно буркнул он, отвернувшись от зеркала. — Торчу без дела, как кобыла в степи…
Словно услышав его, дверь через пару минут открылась, а из кабинета начали выходить командиры.
— Рад за вас, Алексей Алексеевич! — Козырев на мгновение остановился и крепко пожал руку Алексею. — Желаю плодотворной учебы и службы, думаю, наша встреча не последняя…
Говорил он очень доброжелательно, в словах не прозвучало даже малейшей угрозы, но Лешку, в буквальном смысле, передернуло, а по спине пробежали ледяные мурашки.
— Давай, давай, Лекса, иди домой! Жена заждалась, небось! — Зенкевич хлопнул Лексу по плечу. — А завтра с утра ко мне, надо решить, кто твое подразделение возглавит. Я до завтра в Коканде задержусь. Свободен, комэска Турчин!
Алексей облегченно выдохнул и поспешил домой. Сбежав с крыльца, остановился поправить портупею и невольно услышал, что шепчут друг другу часовые на входе в штаб гарнизона.
— Етить, это ж он, Лекса Басмачья Смерть! Ох, и натерпелся я тогда. Как привезли их, а у этого кожа с лица слезла, глаза пустые, как у мертвяка, сущая нечисть…
— Ты-то что… — ахнул второй. — А мне было приказано сидора у них с тороков снимать. Сидора кровищей пропитаны, смердят, жуть, а в кажном сидоре — голова человеческая! И таких, двенадцать штук!
— Да каких двенадцать! Тридцать, сказывали! А в котором сидоре и по две…
— А еще говаривают, что сам он резал…
Алексей немного смутился и пошел быстрым шагом по улице. Приказ изъять головы басмачей никакого морального удовлетворения ему не доставил, но Алексей привык всегда исполнять приказы надлежащим образом. От и до. Приказали доставить хоть какие-то свидетельства успешного выполнения операции — получите. Других, увы, искать времени не было. Чертовы басмачи быстро опомнились и устроили гостям достойные проводы.
Весна вовсю вступала в свои права, радостно щебетали птички, журчала вода в арыках, а цветы на фруктовых деревьях источали одуряющий аромат. На сердце у Лексы тоже бушевала весна, он уже успел очень соскучиться по жене и радовался тому, что очень скоро ее обнимет.
Брякнула щеколда на калитке.
— Лекса, азизим!!! — Гуля повисла у него на шее. — А у нас гости! Смотри, сколько. Мама говорила, что гость в дом, Аллах в дом. То есть, счастье в дом. Вот!!!
Лешка слегка оторопел. Весь миниатюрный дворик был забит друзьями. Комэска Казанцев с женой и детьми, Костик со своими питомицами-сестричками, дядька Степан и дядька Пашка, Модя и Федот, Юсуп, Жень, Попович, Николка и Серега…
— Лекса, братишка!!!
Все принялись обниматься, разговаривать, начался веселый кавардак. Питомицы Костика носились по дворику с дочерьми Казанцевых и весело верещали, Гуля счастливо улыбалась и краснела, когда ей что-то нашептывала Татьяна Владимировна.
— Плов будет, ай какой плов! — Бердыев дирижировал деревянной лопаткой. — Только я такой умею!
— Смотрите, какую мне ходулю выстрогал дядька Пашка! — Модя всем демонстрировал гладко ошкуренный протез на правой ноге. — Могу и барыню сплясать!
— А себе парня заберу, — солидно рассказывал дядя Паша. — А что, парень толковый, опять же, на двоих у нас две здоровые ноги и две деревяшки, сподручней вдвоем будет!
— Моя слусить дальсе будет! Потом сениться! — рассказывал Жень. — Домой потом, когда весь булсуй победить.
— И я с тобой, — расхохотался Николка. — Мне только в армии место! Опять же, всем комотдов навесили. Будем гонять молодых. Это я могу!
— Не добили еще всех сук… — зло бросил Серега. — Вот как добью, тогда посмотрим куда!
— А я сразу домой, — тихо говорил Федот. — Списали подчистую. Буду работать на заводе, так-то ничего, вроде не заметно, а как напрягусь, в грудях свистеть начинает.
— Да что вы знаете об авиации? — горячился Попович. — Да я разбил самолетов больше, чем вы видели! И еще разобью!
— Братишка, тут такое, — шептал Костя. — Меня сватают на твое место, в командиры отряда и учебной школы на его базе. Что скажешь?
— Буду завтра рекомендовать, — искренне ответил Алексей. — Кого, как не тебя, братка? Мы же с тобой все это придумали.
— Братишка! — расцвел Костя. — Не подведу! Скоро увидимся.
— А ну-ка, примем, за здравие, значится! — украдкой поглядывая на комэска, дядька Степан поспешно наполнял пиалы и стаканчики из большой бутыли с мутноватым содержимым.
— Куда направили? — спрашивал у Лексы Казанцев.
— Высшая стрелковая школа командного состава РККА.
— Понятно, — кивнул комэска. — Нормально, нормально. Ее организовали на базе Ораниенбаумской офицерской стрелковой школы. Слышал, там сейчас генерал Слащев Крымский преподает? Передавай ему от меня большой привет. И это… Тань, подойди! У нас квартира есть в Ораниенбауме, как раз недалеко от школы. Ну как квартира, всего лишь, маленький флигелечек остался, остальное уплотнили. Мы там очень и очень не скоро окажемся, а вы пользуйтесь. За ней Исидора Ипатьевна, соседка, присматривает…
— А вас куда? — тихо поинтересовался Алексей.
— На китайскую границу, — спокойно ответил Казанцев, — на должность комполка.
— Нам не привыкать, — улыбнулась Тамара Владимировна, обнимая мужа.
— Может кто, что-то скажет по делу? — обиделся дядя Степан. — Болтаете, болтаете. А без нужного слова, ханка в глотку не лезет. Павших уже помянули. Что еще? Лекса? Да что с тебя возьмешь, порченый, все равно не пьешь. Тамара Владимировна, может, вы хоть скажете?
Тамара Владимировна взяла наполненный стаканчик и встала, все сразу замолчали.
В наступившей тишине прозвенел негромкий, наполненный мрачной торжественностью голос.
— Выпьем за Родину! Родина у нас одна и не важно, как ее сейчас называют. А наша профессия — Родину защищать…
