Помощник ездового (СИ) - Башибузук Александр

Мадсен тяжел и неудобен, но Алексей уже приноровился к чуду датских оружейников, вдобавок для удобства приделал к нему тактическую ручку. Далеко не ПКМ, с которым Лешка всегда работал на штурмах в прошлой жизни, но пришлось привыкнуть обходиться тем, что есть в наличие. Маузеры тоже явно не автоматы, но накоротке гораздо эффективней, чем винтовки.

В успешном выполнении задачи Алексей абсолютно не сомневался. Да, брони нет, связи и страховки с воздуха тоже нет, оружие несовершенно, но группы обучены и слажены, а противник, лихие джигиты, хороши в конном строю, справно управляются с винтовкой и саблей, но даже близко не представляют, как противодействовать тактике малых штурмовых групп.

Все должно получиться! Не может не получиться!

Аэропланы начали заходить на крепость, Лешка поднял руку и присел. Назад не оглядывался, так как прекрасно знал, что группа выполнит безукоризненно приказ.

От первого «Авро» сорвались две черные точки и быстро полетели вниз.

Чередой саданули оглушающие взрывы.

Следом на боевой заход зашел второй «британец» с «бомбами».

Самодельные бомбы получились практически безоболочечными, но по пятьдесят киллограм динамита в каждой свое дело делали. В воздух взметнулись обломки камня и облака пыли.

Последними заходили самолеты с баками «напалма».

В воздухе плеснулись сдвоенные вспышки, и медленно осели вниз широким куполом горящего дождя. Раз и другой, через несколько минут вся крепость уже горела чадным синеватым пламенем, а все вокруг затянуло пылью и дымом. Военлеты отбомбились на удивление точно, все «адские машинки» сработали штатно, кишлак задело только краем, но…

Последний самолет, немецкий «Эльфауге», выходя из разворота, вдруг клюнул носом и с резким снижением пошел вниз. Казалось, что он летит прямо на группу.

— О Аллах… — Бердыев закрыл лицо руками.

Лешка с трудом подавил желание сорваться с места.

Аэроплан с воем промчался прямо над головами, с жутким треском врезался в осыпь и сразу превратился в груду обломков, красиво разлетевшихся по всем сторонам.

— Командир… — ахнул Модя. — Может…

— Пошли, пошли!.. — Алексей пропустил мимо ушей его слова и показал рукой направление. — Вперед, кобыльи дети!

Оставшееся расстояние до кишлака проскочили без остановки. Сто пятьдесят метров, сто, восемьдесят, пятьдесят, башня крепости медленно приближалась…

На улицах валялись обгорелые и облепленные пылью трупы людей и лошадей, все вокруг было завалено обломками, сложенные из камней домики просто разметало по сторонам. Чадный дым и пыль слепили, вышибали слезу, в глотке немилосердно саднило, продвигаться приходилось едва ли не на ощупь.

Слева и справа хлестнули короткие очереди, засвидетельствовав огневой контакт остальных групп с противником. Но ни о каком серьезном сопротивлении басмачи даже не помышляли. Пара выскочивших из переулка бандитов едва завидев Алексея, сразу с воплями убежала.

Услышав возбужденные крики впереди и слева, Лекса прянул к высокому забору, а потом классически «нарезал» угол: сломал корпус, сделал подшаг, еще шаг и выглянул из-за угла со вскинутым пулеметом.

Гулко загрохотал Мадсен. Сбившихся в группу басмачей разбросало пулями, чудом оставшийся в живых бородач с криком скрылся в дыму.

— Пустой… — Алексей присел, Юсуп с маузером наготове навис над ним.

Щелкнула защелка магазина, лязгнул затвор, загоняя патрон в патронник.

— Готов…

Туркмен схватился за лямку на разгрузке и помог Лешке встать. На тренировке этот прием специально отрабатывали. Первый номер со своим пулеметом тоже загружен как мул, от постоянного напряжения ноги могут отказывать, а быстрота решает все.

Тройка двинулась вперед, но уже через несколько минут, прямо за спинами, неожиданно хлестнул винтовочный выстрел. Практически одновременно захлопали пистолеты Моди с Юсуфом и винтовка заткнулась.

— Чисто…

— Чисто…

— Вперед…

Впереди показалась обсыпавшаяся крепостная стена и почти сразу же, слева из-за угла вывернулся боец в грязном маскхалате, разгрузке, балаклаве с черепом и тоже с пулеметом в руках.

Алексей сначала разглядел красную повязку на рукаве, а только потом по фигуре опознал Костю, радостно ругнулся и жестом показал направление.

Костик отсигналил, что все понял, его группа сразу же заняла свое место у пролома.

Из-за стены доносились возбужденные разговоры и ржание лошадей.

— Третий, работай…

Модест протиснулся под стеной, показал гранаты в обеих руках, а потом по очереди зашвырнул их в пролом и сразу ушел на свое место.

Третий номер группы Кости одновременно с ним проделал то же самое.

— Своя!

Грохнули взрывы, жалобно заржали лошади, в воздухе пронесся и сразу оборвался глухой стон.

Басовито загрохотали пулеметы, зачищая двор, уцелевшие басмачи без сопротивления попадали на землю. Сразу же захлопали пистолетные выстрелы, никто никого не собирался оставлять в живых.

— Где курбаши? — Лешка наступил сапогом на руку последнему бандиту. — Бердыев!

Туркмен перевел, выслушал ответ и ткнул рукой в башню.

— Все там. И Курширмат, и турок и Ибрагим-бек. Они там с ближними нукерами. Все!

К башне уже стянулись почти все «тройки». Алексей расставил бойцов по местам, приказал держать оборону, а сам подозвал к себе Модю.

— Дверь в башню, ставь заряд.

— Есть, командир… — Модест начал стаскивать с себя рюкзак.

Через несколько минут саданул мощный взрыв, дверь вместе с большим куском кладки вбило внутрь. Еще не опала пыль, как изнутри истошно заорали:

— Мы готовы на переговоры! Не стреляйте!

Алексей криво усмехнулся и тихо поинтересовался у Кости.

— Ну что, братка, поговорим?

— Ага, — Костик вскинул пулемет на сгиб руки. — Поболтаем…

Алексей приказал Бердыеву.

— Переводи. От себя ничего не добавляй, жизнь не обещай.

Короткие переговоры закончились тем, что во двор вышло полтора десятка басмачей, среди которых неожиданно оказался Мухаммед-бек.

— Где турок? — Алексей шагнул вплотную к худощавому мужчине в круглых черных очках и каракулевой шапке.

— Он застрелился, — басмач спокойно пожал плечами. — На все воля Аллаха. Я готов сотрудничать.

Шир Мухаммед-бек Гази, он же Курширмат, единственный из всех пленных вел себя очень спокойно и даже улыбался. Раненый Ибрагим-бек кривился, стонал и ругался, Хал-ходжа громко и истерично молился, не сводя плавающих зрачков с неба, Мухаммед-бек корчил непонятные рожи и зачем-то быстро мигал обоими глазами. Остальные, имен которых Алексей не знал, нервно и зло переглядывались.

— Я тоже готов! — быстро выкрикнул Мухаммед-бек. — Мы договоримся.

Курширмат на него покосился и сплюнул.

Алексей кивнул, вскинул Мадсен, в упор расстрелял басмачей, а потом тихо прокомментировал для остальных бойцов:

— Приказ был брать в плен только по возможности, в случае невозможности доставить в расположение — приказано ликвидировать. Возможности доставить пленных, у нас нет. Задача выполнена. Уходим…

Возражений не поступило.

Отступление прошло благополучно, живые басмачи либо уже успели сбежать или притворялись мертвыми. Никто даже не пытался нападать. Обратно шли мимо обломков аэроплана.

— Вот же гадский папа!!! — удивленно ахнул Костик. — Братка, узнаешь? Да это же тот полоумный…

Алексей утер пот с лица, присмотрелся, а потом с диким удивлением увидел, что возле обломков сидит на камне военлет в кожаном реглане и щегольском белом шарфе. На первый взгляд живой и невредимый, правда странно дергающий головой, словно курица при ходьбе.

И это был военлет Алеша Попович.

— Да ну нахлен?!! — Жень ошарашено уставился на летчика. — Его сто, бессмелтная?

— Господи спаси и сохрани… — Модя быстро перекрестился. — Так не может быть, надо его палкой тыкнуть, может все-таки мертвый? Или сразу застрелим? Тьфу ты, нечисть, Господи спаси и сохрани…

Военлет вдруг подорвался с места и помчался прочь, высоко задирая ноги и ежесекундно оглядываясь на красноармейцев.