Елена Горелик - Стальная роза
Спустя несколько минут сотник, не снимая доспехов, крепко спал. И впервые за всё время осады – спокойно.
Ханьские и киданьские женщины оплакивали своих детей одинаково.
Не было душераздирающих воплей и разрывания одежд на себе. И кочевницы, и кузнечихи, и крестьянки глотали слёзы и тихо молились. Раненых было много, но погибло всего семь человек, из них один киданьский старик. Остальные – дети.
Хоронили погибших тоже одинаково – в земле. И устанавливали на холмике флажок с посмертным именем. Кто у кого этот обычай перенял, уже неважно.
В кузнечной слободке только двух из десяти семей коснулось горе. Но, отдав дань памяти мёртвым, живые вернулись к повседневным заботам. А тут выяснилось, что в трёх домах всё-таки произошли пожары. Один ещё ничего, выгорело только крыльцо. Но дома семей Чжан и Ляо теперь требовали капитального ремонта – там стрелы попали внутрь, загорелись столбы со стропилами и утварь. И, пока мужчины исполняли воинский долг перед империей, хозяйки принялись решать, кто из них примет погорельцев. Яна сразу пригласила Чунпин с детьми к себе. А многочисленную семью Чжан пришлось распределять аж на три дома. Словом, как-то разместились. Пока женщины решали, кто где будет спать, пока старшие дети перетаскали в кладовку уцелевшие в доме Ляо припасы, снова пришло время идти готовить обед для солдат. И вот так провозились до темноты.
– Что же с нами будет? – тихонько вздыхала Чунпин, когда они с Яной возвращались домой. – А если вот так каждый день будут стрелять, и каждый день мы будем кого-то хоронить… Что тогда?
Яна посмотрела на быстро темнеющее небо, которое с востока уже укрывалось расшитым алмазами звёзд плащом, а на западе ещё не до конца прогорел алый костёр заката. «А погодка-то портиться будет, – подумала она, вспоминая приметы. – Вон как звёздочки мерцают. И закат какой был, смотреть страшно».
– Не будут они стрелять, – Яна не была уверена в этом на все сто процентов, но надо же обнадёжить соседку. – Наши их пороховыми снарядами угостили, им не понравилось.
– Отчего же на стену не лезут?
– Рано. Надо, чтобы все воины подошли, а те, что уже подошли, отдохнули. Хотя, с чего они тогда…
Смутная мысль, не дававшая ей покоя с момента окончания обстрела, наконец обрела чёткость.
А ведь сегодняшние фокусы киданей не просто не имели ничего общего с их обычной тактикой – ударил и беги. И это была не просто акция устрашения. У мятежников нет ничего для правильной осады крепости. И с собой осадные машины не привезли, и сделать их не из чего. Верёвки с крюками для заброски на стену не считаются. Значит, не рассчитывали на долгую осаду. Они собирались захватить Бейши с налёта? Не похоже. Значит, ждали, что им откроют ворота.
Подсылов и пособников вроде бы выловили. Или нет? Или в крепости есть некто колеблющийся, кому сегодня достаточно тонко намекнули: мол, пора делать выбор?
И одному богу известно, так это или не так.
– Ворота… – борясь с подступающим комком тошноты, прошептала Яна. – Ворота…
– Ворота же охраняют, – Чунпин испугалась, увидев её побелевшее, как мел, лицо.
– В Ючжоу их тоже охраняли…
– Тебе плохо, Янь? Ну-ка, пойдём домой. Тебе лечь надо. Побереги дитя, мастер Ли так радовался, когда узнал, что ты непраздна… – соседка взволнованно закудахтала, подхватив её под локоть.
Потом был тёплый, хорошо протопленный дом, какой-то горький травяной настой, от которого потянуло в сон, были голоса детей. И тревога ушла. «Может, я уже собственной тени бояться начала, – подумала Яна, плавая на грани между явью и сном. – Или крыша поехала на почве информационного голода. В конце концов, сотник поумнее нас всех вместе взятых, и если он не предусмотрел этот момент, значит, не заслуживает своих погон… то есть доспехов. Короче, спать. Утро вечера мудренее».
Она провалилась в сон без сновидений, как в мягкую перину.
Побудка оказалась ранней и, скажем так, нетривиальной: от грохота обвалившейся крыши соседского дома. Не выдержали подгоревшие стропила. Вообще-то удивительно, что они подломились только сейчас, а не вчера. Ну, да бог с ними, главное, что крыша упала не на головы хозяев.
Убедившись, что всё в относительном порядке, и крепость пока никто с баллистами не штурмует, испуганные женщины вернулись в дом. И только тут Яна поняла, насколько холодно было на улице. Выскочила ведь, наспех набросив на плечи тулупчик с меховой подбивкой, а о шапке забыла. И зря. Крепкий холодный ветер уже вовсю насвистывал свою песенку за бумажными окнами. Даже в доме стало заметно холоднее, хотя кан грел исправно. Пришлось подбросить в печку ещё угля и чуть шире приоткрыть заслонку. И, разумеется, потеплее одеть детей – только сопливых носов ещё не хватало.
– Холодно как, – поёжилась Чунпин, возвращаясь в дом с тушками пары обезглавленных кур – она пообещала сегодня сварить бульон на оба семейства. – Ветрище какой дует – у-у-у! Представляешь, каково нашим там, на стене, стоять сейчас?
– Представляю, – вздохнула Яна. Она достала из кладовки мешочки со специями и откладывала нужные в отдельную мисочку. На улице вряд ли было сильно ниже нуля, вода в ведёрке, оставленном на крыльце, едва взялась корочкой льда. Но при таком ветре и нулевая температура – большая проблема. – Если внутри стен так дует, то что на стене? И… Ой, а мятежникам как весело сейчас, ты подумала?
Чунпин, несмотря на серьёзность момента, прыснула со смеху.
– Ничего, пусть помёрзнут, – хихикнула она. – Их сюда не звали… Янь, вода вскипела? Давай.
Ошпарив тушки, соседка принялась их ощипывать, а Яна, упрятав специи, достала мешочек с насушенной лапшой. Завтрак сегодня должен быть горячим и сытным.
– Ты не можешь отказаться, – голос Сюйцзы был ровным и бесстрастным, словно гладкая серебряная пластина, в которую она смотрелась по утрам. – Ты знаешь, как великий господин карает ослушников. А я не хочу остаться вдовой до того времени, как мои косы побелеют.
– Пусть великий господин, где бы он ни был, сам попробует штурмовать крепость при ледяном ветре, который уносит в степь палатки воинов, – огрызнулся Ванчжун, отбросив в сторону опустевшую чашку.
– Ханьцам в крепости ничуть не лучше.
– Они сидят в домах и греются канами. Чем согреться нашим воинам?
– Нужно сказать, что тепло и еду они найдут после того, как войдут в крепость, – посоветовала Пайфэн.
– Уже сказал! – рявкнул мятежный военачальник. – Уже! И знаешь, что услышал в ответ? Дражайший родственник первым объявил, что штурм в таких условиях гарантирует не тепло и еду, а вечный холод могилы, и отказался вести мохэ в бой. А остальные дружно последовали его примеру. Более того, гур-хаган[9] сказал, что духи предков объявили свою волю, послав этот ветер… Вот что я услышал! Только великий господин бубнит: идите на штурм, идите на штурм! Его бы сюда! Может, у него бы и получилось заставить этих самовлюблённых дураков лезть на стены, а я не великий господин, у меня так не получится!
– Не получится казнить самых строптивых? – спросила Сюйцзы. Лёгкий поворот головы, тонкий звон украшений…
– Начни с Айяна, жёнушка, если хочешь, и если не боишься рассорить меня со своим братом.
– Если бы великий господин повелел, я бы казнила и брата. Но великий господин велит взять крепость…
– … или убираться на все четыре ветра отсюда, пока нас не взяли в клещи. Знаешь, мне это как-то больше по душе. По крайней мере, своевременное отступление сохранит наше войско и даст шанс весной начать всё сначала.
– Войско разбежится от тебя, – жена позволила себе ледяную улыбку. – Последнюю битву с ханьцами ты проиграл, потеряв множество воинов, и эту крепостицу не взял по воле духов севера, наславших ледяной ветер. Ханы скажут, что с тобой нет удачи, и соберут курултай. Угадай, какое условие императрица выставит новому хагану, кто бы он ни был?
Ванчжун ни на миг не сомневался в том, что условием для нового хагана будет его голова. Своей головой он дорожил, но и кузен Кумоли, которого, скорее всего, ханы выберут на курултае, отличается той же добродетелью. А поскольку в его руках будет сила от восьми до десяти родов, можно не делать ставки, чья голова в итоге спрыгнет с плеч.
– Нужно уходить в Ала-тоо, – глухо проговорил Ванчжун, не глядя на жену. – Или к племенам мэнь-гу, это лучше.
– К дикарям? – Сюйцзы надменно усмехнулась.
– Пусть к дикарям. Их легче будет приручить и поднять на войну с империей по весне. Если нам это удастся, ещё посмотрим, чьё имя будут выкрикивать на курултае.
– Как скажешь. Но Айяна тебе придётся отпустить сейчас. У него на весну другие планы.
Ванчжун кое-что знал о планах родственников жены. А то, что оные планы переносятся на будущую весну, вместо того чтобы выждать ещё пару лет, о многом говорит. Мохэ явно скорректировали свои политические конструкции с учётом появления у империи огненного оружия. Это правильно: лучше напасть на врага, пока тот ещё относительно слаб, чем ждать, пока он усовершенствует оружие и увеличит свою силу.
