Цена Победы (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович
И посреди всего этого сумасшедшего дома посыльный от барона Ротшильда вдруг принёс мне конверт с приглашением на неофициальный визит к Георгу V, Королю Соединённого Королевства Великобритании и Ирландии. Ага, так просто, чаю попить позвали!
А костюм новый пошить? А подарок найти? А этикету подучиться? Так что в те две ночи я спал часа по два-три, стараясь всё это успеть. И подарок на ходу придумал, вывернулся. Уникальный и драгоценный, какие и надо дарить монархам!
Доля в платиновом месторождении Ватерберг. Насколько я сам понял пояснения геологов, обычно платина и металлы платиновой группы встречались либо в россыпях, либо в виде примесей к иным металлам. И вдруг нашли её гидротермальное месторождение. Ничего подобного не знали до того и не нашли до сих пор[140]. Причем содержание металла очень высокое, до пяти килограмм на тонну руды. И не мелкие зёрна, а довольно крупные самородки.
Вот пять процентов акций Ватерберга я британскому монарху и подарил. И килограммовый самородок.
А взамен удостоился горячей монаршей благодарности за то, что разрешил доходы патентных выплат, получаемых в Германии, использовать на облегчение участи военнопленных. Ну да, после небольшого обсуждения с Николаем II и Столыпиным мы разрешили BASF использовать наши патенты на сульфадиметоксин и средство от туберкулёза. Разумеется, немцы отказались делать выплаты по ним в воюющую с ними страну. Но мы предложили отдавать их в распоряжение Международного Красного Креста. Первоначально — для заботы о российских пленных. Но суммы росли, и «излишки» мы направили на заботу обо всех раненых и увечных из числа военнопленных, вне зависимости от страны происхождения.
Вот за это мне и было сказано спасибо. Сначала я только чертыхнулся про себя. Дескать, могли бы хоть на орденок расщедриться. Но на буквально на следующий день внезапно сдвинулось с мёртвой точки застрявшее было включение нашего завода в листинг. И тогда я пересмотрел свою оценку. Похоже, именно монаршее «спасибо» позволило нам в итоге получить от японцев кредит в полторы сотни миллионов рублей. Весомо, что и говорить!
Ну и до кучи, с 1 апреля немецкие субмарины начали топить торговые и гражданские суда у берегов Британии безо всякого разбора и предупреждения. «Неограниченная подводная война» во всей красе. А мне девчонок надо везти во Францию, а потом — и в Штаты. С сопровождающими две сотни человек выходит. И что прикажете делать?
Знакомые из местного высшего света снисходительно заверили меня, что «ничего-ничего, на днях Вильсон даст укорот этим бандитам, пригрозит войной — и сразу всё решится! Американцы теряют от этой войны много больше нашего, а Вильгельм II не сошёл с ума воевать ещё и с ними!»
Отчасти они были правы, президент США действительно пригрозил войной на стороне Антанты. Но, похоже, германское руководство решило, что ему нечего терять.
Между тем, дата отъезда неуклонно приближалась. Сначала я предложил девчонкам отказаться. Сам-то я с ближайшими помощниками мог спокойно долететь из Плимута в Брест. А уже из Франции мы относительно безопасно добрались бы и до Америки.
Но тут вперёд вышла Хейя, и сказала, что она не собирается отказываться. Дескать, слишком много поставлено на карту. А дальше… «пацанки» — они пацанки и есть! В итоге остаться решило всего пятеро, причём Стелла — совсем по другим мотивам. И решение она приняла до этого разговора.
А возить единственным «сикорским» такое количество народу попросту слишком долго. Три человека за рейс, не больше двух рейсов в сутки, две сотни человек… Да ещё и неизбежные поломки, простои на ремонт. Считайте сами! А второго пассажирского самолёта не выделят даже мне. Их просто не оказалось, все переделали для нужд войны.
Пришлось искать другой выход. И тогда я вспомнил историю лесовоза «Старый большевик» из оставленного мной мира. За счет хорошей остойчивости и высокой маневренности сумел пережить сорок семь атак немецких самолётов, пережил прямое попадание авиабомбы, морского снаряда и увернулся от нескольких торпедных атак[141].
А дальше… Как говорится, «хорошо быть миллиардером» и владельцем Холдинга. Я, пусть и несколько косноязычно сначала изложил задачу менеджерам местного филиала, потом немного поспорил с ними, а под конец — просто приказал. И мне нашли сначала консультанта, а потом — и подходящее судно. Небольшое, что дополнительный плюс, быстрое, судоходное, маневренное и максимально живучее. Каюты оборудовать не стали, в конце концов, восемь часов пути можно и сидя провести.
Потом нас просто отказались страховать на этот рейс, однако я закусил удила и положил в банк депозит на сумму, равную цене этого судёнышка.
Честно скажу, я понимал доводы тех, кто убеждал, что жизнь дороже. И что своей смертью я нанесу большой ущерб общему Делу. Но отказаться — не мог. Просто потому, что иначе я не имел бы морального права отправлять на фронт лучших из своих людей.
«Наступил нынче час, когда каждый из нас должен честно выполнить долг…»[142] — теперь этот нехитрый мотив Флота Российского нам пришлось примерить на себя…'
Санкт-Петербург, квартира Воронцовых на Миллионной улице, 6 августа 2014 года, среда, час ночи
Алексей потрясённо оторвался от чтения. Он и не знал об этом эпизоде из жизни Юрия Воронцова. Возможно, потому, что никто их «Старого докера» так и не атаковал. Молодой человек усмехнулся, отметив созвучие в названиях этого кораблика и неизвестного ему «Старого большевика», подвиг которого упоминался в мемуарах.
Да, он ничего об этом не знал, но отдавал себе отчёт, что не может сказать, как поступил бы сам на месте Американца. Ведь рациональных причин идти под немецкие торпеды не было, ни одной. Напротив, логика была на стороне тех, кто отговаривал его от того, чтобы рисковать собой и девушками.
Но «пацанки» приняли решение, и предок уже не мог отступить. Просто потому, что иначе было бы стыдно смотреть по утрам в зеркало.
из мемуаров Воронцова-Американца
'…Разумеется, повторять риск мы не стали. После Парижа спокойненько добрались на поезде до Бильбао, а затем из оставшейся нейтральной Испании преспокойненько добрались до Нью-Йорка на комфортабельном трансатлантике.
Забегая вперёд, скажу, что девчонки возвращались домой сначала рейсом Сан-Франциско — Иокогама, а потом — короткий и безопасный рывок до Владивостока и далее — на поезде. Нечего им рисковать, и так натерпелись! А вот мне в Штатах предстоял самый непростой этап этой поездки…'
Глава 23
город Нью-Йорк, остров Либерти, 14 мая 1916 года, воскресенье
Знаете, что такое хороший и богатый дом? Нет, это не богато отделанный дворец с множеством зал и комнат, а скромный уютный особняк с небольшой прихожей. Важно только, чтобы в углу этой прихожей неброско располагался бассейн со стадом бегемотов в бриллиантовых ошейниках.
Спросите, к чему я вспомнил этот анекдот из своей прошлой жизни? Да очень просто, обстановка располагала. Вот спросите кого угодно: «Трудно ли попасть на остров Либерти?» Если он не сразу сообразит, о чём вы, подскажите: «Это в Нью-Йорке, островок, на котором Статуя Свободы установлена!»
И тут же получите ответ, что нет, нетрудно. Покупаешь билет на паром из Бэттери-Парк-сити, и пожалуйста — можешь обойти остров по периметру, полюбоваться городом и достопримечательностью, после чего с чистой душой уплыть обратно. Тридцать центов — не такие великие деньги, любому по карману. А если вы наскребёте три доллара, то вам и экскурсию устроят. Групповую, конечно, но побываете внутри форта Вуд, на мощных стенах которого и установлена главная достопримечательность этого города. А если вам очень повезёт, то вас даже запустят внутрь самой статуи и покажут бронзовую табличку с сонетом Эммы Лазарус «Новый Колосс»[143].
