Вечерний Чарльстон - Дынин Максим
– Да, мистер Качкауски, – исковеркал мою фамилию однорукий. – Вам будет во всем помогать сэр Чарльз.
– Мне нужны будут кое-какие документы, – кивнул я, – и еще кое-что. А вот при планировании и исполнении задуманного я уж лучше сам все сделаю. В Ревеле я уже один раз положился на предложенную мне помощь, с известным результатом.
– Как скажете, пане Качковский, – впервые за весь вечер, если не считать «хау-ду-ю-ду», заговорил Каттлей, улыбнувшись одними губами. В отличие от Спенсера-Черчилля (да, вспомнил, такая у него фамилия), он не только запомнил мою фамилию, но и использовал правильную форму адреса по-польски. И мне это, если честно, не очень понравилось.
Историческая справка
Дитя Венского конгресса
Краковская республика (он же Вольный город Краков) была одновременно последним осколком бывшей польской государственности и компромиссом, на который пошли государства – победители Наполеона.
На Венском конгрессе, который подвел итог наполеоновских войск, территория Герцогства Варшавского подверглась радикальной вивисекции. Большая часть польских земель вошла в состав Российской империи под названием автономного Царства Польского со своим правительством и конституцией. Пруссия отхватила территории, прилегающие к Балтийскому морю, австрийцы же наложили лапу на Галицию. Но этого им показалось мало, и они высказали претензию на древнюю столицу Речи Посполитой – город Краков с его окрестностями.
Однако русский император Александр I решил сыграть в благодетеля поляков и одновременно досадить неоднократно его предававшему австрийскому канцлеру Меттерниху. Под занавес конгресса он сделал неожиданный ход, предложив дать Кракову статус «вольного города», находившегося под покровительством (а точнее протекторатом) трех держав-победительниц – России, Австрии и Пруссии. Англичане и французы, которые всячески разыгрывали роль верных друзей несчастной Польши, идею царя поддержали. Пруссаки же, которые к тому времени тоже успели изрядно возненавидеть австрийцев, выступили в поддержку этого предложения.
Как бы то ни было, под занавес Венского конгресса была принята конституция Краковской республики, согласно которой этот осколок Речи Посполитой управлялся сенатом и президентом, имел собственную полицию, но во внешней политике должен был согласовывать свои действия с находившимися в городе русским, австрийским и прусским представителями – резидентами. До 1830 года исполнительную власть в городе и прилегающих к нему территориях формально осуществлял Сенат, состоявший из двенадцати сенаторов, в состав которого входили представители Собрания представителей, Ягеллонского университета и государств-попечителей. Законодательная же власть теоретически принадлежала полудемократически избранному Собранию представителей, однако на все решения этой палаты могли накладывать вето резиденты государств-попечителей.
В 1831 году, после подавления в Царстве Польском антироссийского восстания, в Кракове укрылись революционеры, продолжавшие мечтать, что древняя столица польских королей станет ядром возрожденной Речи Посполитой. Вдобавок в 1833 году с территории «вольного и строго нейтрального города» в Царство Польское то и дело вторгались группы революционеров, пытавшихся разжечь новый мятеж. Отряды эти были разгромлены, но под впечатлением от их действий наместник Царства Польского фельдмаршал Иван Паскевич отправил царю докладную записку с программой ликвидации Краковской республики. Паскевич особо обратил внимание Николая I на то, что в заключительный период восстания в Краков хлынули толпы польских бунтарей. В Кракове скрывались Адам Чарторыйский и генерал Юзеф Хлопицкий, командовавший объединенными силами мятежников.
Русский император согласился с доводами Паскевича, и на основании предоставленной фельдмаршалом записки три «покровительствующие» державы подписали в 1833 году конвенцию, предусматривавшую возможность оккупации Кракова в случае, если поляки снова решат взяться за оружие. Более того, за спиной пруссаков Петербург и Вена достигли договоренности о постепенной ликвидации Краковской республики с передачей самого города Австрии, а большей части прилегающих территорий – России. Такая уступка, по мысли Николая I, должна была уничтожить «гнездо всему нынешнему злу» и «очаг мятежа», расположенный вблизи границ Царства Польского.
План ликвидации Краковской республики был рассчитан примерно до 1846 года, однако произошедшие вслед за этим события заставили русских и австрийцев поторопиться. В январе 1836 года во время уличных беспорядков в городе был убит русский агент Павловский. 17 февраля 1836 года в город вошли австрийские части генерала Кауфмана, подкрепленные полусотней казаков. Еще две русские роты разместились в Краковском округе.
Однако краковский Сенат проявил сдержанность, а пруссаки чувствовали себя обиженными и вели себя достаточно индифферентно. Франция и Англия, разумеется, протестовали, но больше для вида. В общем, Россия и Австрия войска вывели, но ужесточили таможенную политику, рассчитывая удушить Краков экономически.
Решающие события начали назревать в 1845 году, когда разрозненные польские патриотические организации сплотились вокруг лидера – генерала Людвига Мерославского. Его замыслы потрясали воображение. В назначенный день и час восстание должно было охватить Царство Польское, принадлежавшее пруссакам герцогство Познанское и австрийскую Галицию. О дальнейшем Мерославский не задумывался. А стоило бы…
В полночь 21 февраля 1846 года группа из 8–10 заговорщиков попыталась захватить город Седлец, подняв новое восстание в Царстве Польском. С помощью польских же крестьян их повязали, и обрадованный Николай I писал Паскевичу: «Меня душевно радует поведение мужиков у нас; награждай щедро и более усердствующим давай медали; надо сколь можно их поощрять и награждать их за верность и усердие». Однако в соседних Кракове и Галиции страсти только разгорались.
Дело в том, что австрийские власти в качестве противодействия заговорщикам использовали недовольство местных крестьян своими помещиками. Они распространяли слухи о том, что местная польская шляхта готовится провести карательные акции против крестьян. Дело доходило до того, что австрийские чиновники переодевались в платье простых обывателей и подстрекали крестьян нападать на своих помещиков. Так началось то, что позднее получит название «Галицийская резня».
Начался грабеж дворянских усадеб и массовое убийство польских помещиков. 19 февраля 1846 года вооруженные отряды крестьян разорили и уничтожили в течение нескольких недель февраля–марта 1846 года более пятисот поместий (в районе Тарнува было уничтожено более девяноста процентов усадеб). Убито было, часто самым жестоким способом, от 1200 до 3000 человек, почти исключительно представителей польской мелкопоместной шляхты, чиновников, католических священников. Евреев, австрийцев, зажиточных польских и русинских крестьян восставшие не преследовали. Имела место серия взаимных нападений восставших крестьян на отряды мятежных поляков, направлявшиеся к Кракову.
Крестьяне с особой жестокостью убивали дворян и их семьи, иногда даже отрезали и отпиливали им головы. По одной из версий австрийцы за убитых помещиков выплачивали восставшим денежное вознаграждение. А так как выплачиваемые за мертвых суммы были в два и более раза выше, чем оплата за раненых или покалеченных шляхтичей, многие схваченные люди приводились восставшими в Тарнув, где их убивали на пороге особняка в самом центре города, в котором располагалась австрийская администрация. По воспоминаниям очевидцев, это носило такой массовый характер, что кровь рекой текла по улицам этого города.
Фельдмаршал Паскевич приказал дивизии генерала Федора Панютина занять Краков. А, поскольку для ее сосредоточения требовалось время, распорядился: «Идти сейчас с тремя батальонами, артиллерией и казаками, которые у вас уже есть, и отрядом князя Бебутова, вперед к Михаловице, а Краков окружите казаками. Бояться нечего, стыдно! Держитесь и держите бунтовщиков в страхе!»
