Дебиземия - Валерий Александрович Пушной
Не следовало ему так шутить, но слишком самонадеянным он оказался, слишком неосторожным. Так с союзниками не разговаривают.
Бат Боил изменился в лице, молниеносно выхватил из-под накидки кинжал и хладнокровно вонзил острие в пах Аклаку под кожу панциря.
Аклак расширил глаза, они сразу прекратили свой непрерывный бег, он как будто изумился, что терр опередил его. Вцепился пальцами в горло Бата Боила. И хотя низ живота полыхал болью, а сознание начинало проваливаться в пустоту, пальцы Аклака давили, не ослабевая до тех пор, пока силы не стали покидать и пока Бат Боил не выдернул кинжал из его паха и не полосонул лезвием по рукам главного жупера. Затем мощным ударом кинжала терр пробил кожу панциря на груди Аклака и вогнал оружие глубоко в сердце.
Двое других терров одним махом обрушили свои кинжалы на двух помощников Аклака. Нападение было стремительным и неожиданным для жуперов, и те не сумели отразить удары. Первому, с козьей спутанной бородкой, острие кинжала вошло прямо в темечко. Голова мелко затряслась и по бороде изо рта потекла струя крови. Колени подогнулись. Второму, с выпученными красными глазами и заплывшим от хмеля лицом, кинжал врезался в висок. Его руки нелепо раскинулись, рот широко раскрылся. Оба жупера рухнули к ногам терров.
Только Интуса и его сыновей, приученных лесной охотой быть в любую минуту готовыми к нападению зверя, терры не застали врасплох. Ошокане мигом схватились за кинжалы и укрылись за стволами деревьев. Интус даже успел полоснуть лезвием кинжала по веревке, на которой была подвешена Сашка. Но не с целью ее освобождения, а с мыслью создать помеху между его сыновьями и террами, вызвать некоторое замешательство среди терров и попытаться в суматохе скрыться. Ибо он ясно осознавал, что у сыновей не было опыта для схватки с террами, пощады от которых ждать не приходилось.
Сашка упала на землю и минуту лежала без движения. Руки и ноги затекли и отказывались подчиняться. В голове все плыло, перед глазами мутнела радуга, трава и деревья переворачивались, медленно выстраиваясь в вертикальные ряды.
Бат Боил пружинисто метнулся к дереву, за которым схоронился Интус. Тот ждал. Он хорошо изучил повадки зверя, мог предугадать его поведение во время схватки. Но терр отличался от зверя, и надо было быть вдвойне начеку. Интус беспокоился за сыновей. Они ведали, как зверь выжидает время для нападения, а выбрав момент, прет напролом. Но не знали, что терры ведут себя иначе, без правил, предпочитают наносить смертельные удары исподтишка. Сейчас Интусу преподавать уроки сыновьям было поздно, надо было самому биться за жизнь.
Кинжалы Интуса и Бата Боила скрестились. Оскаленные рычащие лица брызгали слюной. Припухлые веки жупера, нависая над глазными яблоками, дрожали, рассеченная губа сильно кривила рот, из него неслись бессвязные слова, изрубленные на слоги. Черная длинная, запахнутая на груди накидка путалась в ногах. Но Интус беспрерывно двигался, кинжал в его руке не подпускал Бата Боила близко. Однако терр был физически сильнее и опытнее в таких схватках. Колющий хмурый взгляд цепко держал каждое движение Интуса, а выдававшийся вперед нос, казалось, вынюхивал слабое место в обороне противника. Бат Боил стремительно резал кинжалом воздух перед лицом ошоканина, въедался глазами в его глаза. Улучив момент, зверем кинул свое тело вперед. Интус пропустил несколько ударов. Из порезов брызнула кровь. И все же он продолжал стойко держаться, хотя уже не нападал, а зло и отчаянно защищался, теряя силы. Сопротивление жупера слабело. Терр снова выбрал миг и нанес последний удар: кинжал пробил Интусу шею. Ноги того заплелись, рука ухватилась за ствол дерева, он сполз по нему на землю и повалился набок.
Трое сыновей Интуса взяли в кольцо двух терров, успешно тесня. Но гибель отца привела их в замешательство.
Воспользовавшись этим, терр с насупленными бровями и длинными до колен руками вонзил кинжал в Грэпи, однако и сам напоролся на острие. Оба рухнули, сцепившись друг с другом. Жизнь медленно уходила из тел.
Второй терр, с тяжелым подбородком и большой нижней губой, злобно зарычал, бешено отбил кинжал Мокуса и всадил свое оружие ему в грудь. Мокус вскрикнул и начал запрокидываться, а терр исступленно колол еще и еще. И в этот миг ему в затылочную часть черепа вошел кинжал Фонфи. Терр мешком повалился на тело Мокуса. Оба были мертвы. Кровь пропитывала накидки.
Фонфи оказался один на один с Батом Боилом. Он чуть отступил, взглядом выхватывая шестерку кобыл, мирно пасущихся среди деревьев. В голове мелькнула надежда, он прыжками кинулся к лошадям. А терр спокойно подхватил с земли лук со стрелой, натянул тетиву. Жупер взлетел в седло, пятками ударил в бока лошади, та вздыбилась. А стрела, выпущенная Батом Боилом, со свистом пронеслась между деревьями и впилась в спину Фонфи. Кобыла понесла всадника вглубь леса.
Сашка с упорством развязала узел и начала медленно подниматься на дрожащие ноги, их обкололо множеством иголок. Она одернула футболку. Покачиваясь, оперлась рукой о дерево. В траве – трупы. Сбоку – Бат Боил. Инстинкт самосохранения потянул ее взгляд к кинжалу в мертвой руке Интуса. Преодолевая боль в ногах, кинулась к нему. Выхватила из мертвых пальцев. Но терр исчез. Словно испарился.
Девушка метнулась к Малкину. Резанула по веревке. Ванька рухнул на землю к ее ногам. Она разрезала узел. Потом помогла Андрюхе и Володьке.
Раппопет приходил в себя, лежа на животе. Володька свернулся клубком, по лицу елозил крупный жук, но парень не замечал его. Ванька лежал на спине, сквозь смутные кроны деревьев смотрел на высокое заплывшее туманом небо, где начинали очерчиваться легкие облака.
Сашка, присев на бугорке, безмолвно ждала, когда парни оклемаются. Малкин приподнялся на локоть, тронул ее за руку, она улыбнулась и с сомнением обронила:
– Неужто мы изменили настоящее? Воппри не такое приходящее предвещал нам.
Ванька сел. Определенно, все пошло по-другому, что-то сместилось и смешалось. Оглядел себя: грязный живот, серые измятые штаны, потрепанные кроссовки с потертыми узловатыми шнурками. Вроде все, как было. Ничего нового. Впрочем, они миновали деревню Ошоку. Сказал:
– Возможно, мы нарушили порядок вещей, который сохранял Страж Неминуемой Неизбежности, однако Неизбежное все равно не миновало Интуса и его сыновей.
Раппопет подобрал под себя ноги, оттолкнулся от земли
