Дебиземия - Валерий Александрович Пушной
– Конечно, не улизнете, – согласился Интус, – мои сыновья с малолетства промышляют охотой в лесу, от них здесь не только деби, но ни одна зверушка не ускользнет, ни одна их стрела не пролетит мимо. А сейчас охота закончена, охота закончена, охота закончена, – повторил трижды.
Эти слова были ответом на просьбу Сашки, иначе говоря, виси и не рыпайся.
Девушка от бессилия сжала скулы и повернула лицо к Ваньке, понимая, что дальше с Интусом вести переговоры бессмысленно. Оставалось только ждать жуперов.
Парни понесли по кочкам, яростно заскрипели зубами.
А лес жил своей привычной жизнью, до которой людям сейчас не было никакого дела. Погруженные в раздражение, они не слышали его, все вокруг тяготило. Времени прошло немало, прежде чем послышался топот копыт.
Мелькнув между деревьями, пригибаясь под ветками, приблизились шестеро конников, спрыгнули с лошадей. Сыновья Интуса подхватили поводья и отвели кобыл к кустам.
Вперед выступил жупер в черно-зеленой накидке чуть выше колен. Лицо бледное, скуластое, с красным прыщом на лбу. Глаза бегающие, неуловимые. Руки ерзающие, неспокойные. Одна потирает другую, вместе потирают бедра, ныряют под накидку и потирают живот.
Интус клюнул головой вниз, отвешивая короткий поклон, поприветствовал:
– Большого духа тебе, Аклак! Твои дела прославят Дебиземию!
– Скоро, скоро, Интус, уже скоро, с нами Бат Боил! – бодро ответил Аклак, показывая на Бата Боила.
Тот чуть отстал, без каких-либо эмоций на лице.
Рядом с Аклаком держались два жупера в черно-зеленых накидках: его помощники. С грязными волосами и неухоженными лицами. У одного торчала козья бородка, у другого заплывшее от хмеля лицо с выпученными красными глазами.
С Батом Боилом были два терра, в серых накидках с жабо, как у Бата, только жабо вполовину у́же. Оба неулыбчивы, с грубо вытесанными каменными лицами. Один с насупленными бровями и длинными, до колен руками, второй с тяжелым подбородком и большой нижней губой.
Под подошвами их ног смачно хрустела жирная трава. Они подошли к висевшим на сучьях людям.
Интус с чувством достоинства стоял на месте. Результаты его работы налицо: посланцы к презу, благодаря его хитрости, были совершенно беспомощными и раздавленными.
Аклак довольно потоптался между людьми, заглядывая каждому в лицо, после чего обратился к Бату Боилу:
– Вот они, вот они, Бат, ты их уже видел. Посмотри еще разок, это они? Это они, Бат? Вижу по твоим глазам, что они. Ты ноги сбил, гоняясь за ними. А мои жуперы без напряга на суках их повесили. Я употреблю посланцев, если у тебя сорвется, – и тут же поправил себя, – не думаю, что сорвется, но запасный вариант все-таки приготовлю. Вот так, Бат, я умный жупер, не терр какой-нибудь. Ты правильно сделал, что принял мое предложение. А сейчас поговорю с этими чужеземцами. Мне есть что с ними перетереть. Эй, вы, – он обратился к людям, – посланцы к презу, крысята бесхвостые, я – Аклак, главный жупер Дебиземии, со мной Бат Боил, главный терр, вы его знаете. Я только что заключил союз с Батом, чтобы он помог мне свернуть шею презу Фарандусу. А вы – мой второй вариант. У вас единственная возможность выжить: согласиться на мои условия. Иначе останетесь висеть на веревках, пока не загнетесь и не протухнете. Не думаю, что это понравится вам больше. Я даже не спрашиваю вашего согласия, крысята, знаю, что деваться вам некуда, все равно столкуемся.
– Тебе самому никогда не приходилось висеть ногами вверх? – оборвал его монолог Малкин и качнулся на веревке. – Тогда ты не понимаешь, что разговаривать с тобой в таком положении у меня нет настроя. Сначала прикажи подвесить себя самого за ноги, и поговорим на равных. – Ванька сделал короткую паузу, чтобы откашляться, чуть уменьшить хрип, и закончил: – Но если ты действительно тут главный, скомандуй, чтобы нас развязали.
Ванькины спутники задергались, глухие голоса вразнобой повторили просьбу.
Бледное скуластое лицо Аклака порозовело от неудовольствия, ибо ему не дали договорить. Неуловимые глаза на мгновение застыли, неспокойные руки замерли. Он раздраженно воскликнул:
– Нет! Даже не надейся! – И снова засновал руками по телу, как будто искал карманы, которых в накидке не существовало. – Башкой вниз ты будешь сговорчивее. – И громко усмешливо хмыкнул, выложив на бледной щеке кривую складку.
У Андрюхи Раппопета изнутри понесся сиплый клокот, под тканью провисшей рубахи на животе судорожно напряглись мышцы, в горле задребезжали голосовые связки. Но он с усилием сдержал взрыв и старательно, как можно спокойнее, выговорил:
– Да уразумей ты, главный жупер, мы же не враги тебе. Мы вообще не знаем тебя, как, между прочим, и ты нас. Хочешь договариваться с нами – развяжи, и давай сядем в тенек, поговорим. В перевернутом положении в наших черепках мозги совсем варить перестали, по извилинам гуляет пустой звон, долбит, спасу нет. – Андрюха попытался вызвать у главного жупера сочувствие.
Однако вызвал обратную реакцию: Аклак обрадовался его словам, повеселел, раздражение сползло с лица, как капли пота. С довольным видом быстро-быстро пробежался вокруг Раппопета, удовлетворенно заглядывая в глаза:
– Вот и хорошо, очень хорошо, очень, – его ноги привычно сучили, путаясь в высокой траве, она брызгала своей зеленой кровью. – Варить мозгам не надо, крысенок! Мозговать вредно для тебя! Чем больше мозгуешь, тем больше сомневаешься. А мне не нужны твои сомнения. Мне нужно, чтобы ты меньше кумекал и быстрее соглашался на мои условия.
– Погоди, погоди, Аклак, – рукой потянулся к нему Мал-кин. – Так нормальные дела не делаются. Так разговор не получится.
Аклак рывком обернулся, крутнувшись вокруг собственной оси, черно-зеленая накидка слегка распахнулась, открыв короткий кожаный панцирь. Жупер запахнулся, поймал пальцами застежку, потом подступил к Ваньке, лицо резко изменилось:
– Ты не понял, крысенок! Мне не нужен разговор с тобой! – Он зло оскалился, и красный прыщ выпятился на бледных морщинах лба. – Я никогда не разговариваю с теми, кто зависит от меня. Зачем терять время? Все равно ты сделаешь так, как нужно мне. – Его бегающие глаза пронеслись по присутствующим. – Все вы сделаете так, как скажу я! – выкрикнул громко Аклак.
Его самонадеянность поразила Малкина, и Ванька попробовал вбить клин между жупером и терром. Парень не постигал, почему до сих пор Бат Боил не проронил ни слова, как будто его здесь не было, как будто у него не имелось собственных интересов, о коих Ванька хорошо знал. Впрочем, Малкину не были известны условия заключенного союза между жупером и терром, поэтому парень просто попытался сыграть на самолюбии главного терра:
– И ты тоже, Бат Боил? – хрипло спросил с издевкой в голосе. – Определился
