Послание из прошлого - Сергей Александрович Милушкин
Скорее всего, они даже не полезут в этот колодец, — подумал он, прихрамывая. Бедро болело и, кажется, начало снова кровоточить.
У ворот, прямо возле одного из покосившихся вагончиков стоял плюгавенький мужичок в телогрейке и кирзовых сапогах, покрытых засохшей грязью. Он уже прилично принял на грудь и покачивался в такт скрипящим позади него воротам.
Серая с подпалиной собака невероятных размеров у короткой лестницы в вагончик начала было скалиться, но, когда увидела Виктора, тут же прижала уши поспешила убраться восвояси.
— Он, он! — заплетающимся языком начал мужик. — Я сразу заметил, он полез во‑он там! — он показал рукой куда‑то в туманную даль. — Еще видно было. А потом пса моего по башке огрел! Эй, Чилик, ты где? Эй! — он обернулся и, не обнаружив собаку, пожал плечами. — Только что здесь был…
— И все? — спросил полицейский, который держал сумку.
— Ну… — виновато сказал сторож, — я… это… думал, он срезать что хочет с техники… или соляры слить…
Полицейский брезгливо поморщился.
— Ладно, открывай ворота. Сивак, грузи его. В отделе разберутся.
Сторож бросился выполнять приказание. Подталкиваемый полицейским, Виктор залез в узкую клетку воронка, дверь за ним захлопнулась и уазик, два раз чихнув, выкатился за пределы стройплощадки. В окошке мелькнула труба котельной. Машина подпрыгнула на ухабе, и он со всей силы ударился головой о железную переборку. В глазах на миг потемнело. Виктор охнул. В салоне раздался веселый смех.
— Может покатаем его немного, все равно спешить некуда.
— А чего… давай!
Секунду спустя динамик выплюнул жесткий бас, захрипел и забулькал от превышения мощности. Мотор взревел, машина понеслась по бездорожью, подпрыгивая, взлетая на пригорках и проваливаясь в глубокие ямы, казавшиеся бездонными.
Виктор пытался найти, за что можно ухватиться — и у него даже получилось, но спустя пару минут началось такое бездорожье, что все попытки удержать равновесие могли привести к вывиху или даже перелому рук и ног.
Он закрыл голову руками и сел на пол, ощущая себя не то космонавтом на борту спускаемого аппарата, не то пассажиром маршрутки «Люберцы‑Жулебино».
Наконец, когда он потерял счет времени, а тело превратилось в сплошной болевой комок, машина выехала на ровный участок. Ревущая музыка стихла, умолкли и взрывы хохота.
Виктор с трудом открыл глаза. Голова кружилась, он не сразу смог сфокусироваться. Когда же взгляд скользнул по клетке, он обнаружил, что буквально вся одежда и вообще все вокруг — залиты темный запекшейся кровью.
Он поморщился. Тупая боль в ноге отдавала в висках. Кровь перестала идти, джинсы в месте пореза были черными.
Машина затормозила, полицейские вышли, а через пару минут открылась и задняя дверь.
— Срань какая… — пораженный увиденным, только и смог произнести Сивак. Вряд ли он испугался вида самой крови, скорее его обескуражил факт неожиданности: ведь в воронок он сажал нормального и даже трезвого человека, а на выходе получился окровавленный полутруп.
Виктор бессильно усмехнулся.
Он уже понял, куда его привезли. Это был опорный пункт, где ему надлежало отмечаться.
— Э‑э… — сказал Сивак, не зная, что предпринять.
— Что там у тебя? — раздался голос второго полицейского. — Клиент не пристегнул ремень?
— Ага… — тихо сказал Сивак.
Перед дверью показалось лицо. Улыбка полицейского медленно сползла, он стал сначала белым, потом пунцовым, потом и вовсе каким‑то синим.
— Вот же черт…
— Ага… — согласился Сивак.
Чувствуя тошноту, Виктор опустил ногу на землю.
— Может, скорую вызывать, пока он не окочурился? — предложил Сивак так, словно речь шла о каком‑то неодушевленном предмете.
— Помоги ему дойти, а там пусть майор решает, кого и куда вызывать. Побыстрее только убери его из машины. Еще не хватало, чтобы он прямо тут…
Сивак протянул руку, и Виктор спустился, скривившись от боли. Они направились к двери опорного пункта.
— Твою же ты мать… — раздалось им вслед. — Кто же это убирать будет?
— Сядь тут пока, — сказал Сивак, показав на деревянную скамью под огромным плакатом «Вихрь — Антитеррор».
Он помог Виктору присесть, а сам направился к единственному кабинету с открытой дверью.
— Товарищ майор, тут это… проникновение на стройку, сторож вызвал. Задержали одного. В колодце сидел. Во‑от… — неопределенно сказал Сивак и потоптался в дверях.
— Ну и… — ответил знакомый голос. — Что от меня хочешь? Пиши рапорт.
— Он просто… немного поранился… и…
Послышалось глухое ворчание.
— Ты на время смотрел? Какого лешего вы его сюда приперли? Вам тут что, медом намазано? Везите в отдел и оформляйте.
Полицейский говорил нарочито громко, так что звенело в ушах.
— Но…
— Что — но? Как же вы меня… — как там тебя?
— Сивак.
— Что — но, Сивак?
Не выдержав, мужчина вскочил из‑за стола, отодвинул стоящего в дверях патрульного и сделал пару шагов по направлению к скамье, на которой сидел Виктор.
По мере приближения, шаги его замедлялись, будто навстречу дул сильный ветер. Не доходя пары метров, полицейский остановился.
— Крылов? Ты чего тут делаешь⁈
Потом он рассмотрел порванные и пропитанные кровью джинсы задержанного и медленно повернулся к Сиваку, стоящему у него за спиной.
— Это… как понимать?
Сивак, и без того довольно щуплый, сжался в точку.
— Когда мы его сажали, он был нормальный… целый…
— Целый? — язвительно переспросил участковый. — У него с собой было что?
Полицейский спохватился, похлопал себя по карманам, будто бы искомое могло быть там.
— Да, сейчас… — он опомнился, метнулся мимо майора и через минуту поставил к его ногам сумку. — Вот. Сидел в колодце там. Глубина метров пятнадцать. Не меньше.
— Ясно. А теперь проваливай.
— Что?
— Я сказал — проваливай, — процедил майор.
Сивак, не веря свалившемуся счастью, попятился боком и через минуту исчез. Хлопнула входная дверь и наступила тишина.
Виктор слышал, как в кабинете майора, словно большая назойливая муха, жужжит вентилятор. Он не поднимал взгляда и видел перед собой только две пыльные туфли и серые, порядком измятые штаны.
Судя по всему, в опорняке больше никого не было. Виктор почувствовал странное напряжение. Майор, дождавшись, пока за дверью стихнет шум двигателя, переминулся с ноги на ногу и сказал:
— Нам ведь есть, о чем поговорить, не так ли, Крылов… Витя Крылов…
Виктор вздрогнул и посмотрел в лицо майора. Перед ним стоял тот самый Илья Шаров, бегун
