Вадбольский 5 - Юрий Никитин
Я добежал до подвала, открыл и закрыл за собой тайную комнату, с разбега нырнул в пузырь, а через мгновение уже уперся обеими ладонями в стену кабинета дома на Невском.
— А теперь, — сказал сам себе шёпотом, — тише мыши, кот на крыше…
Тихонько открыл дверь кабинета, в коридоре пусто, быстро пробежал до спуска вниз на первый этаж, там голоса, торопливо набросил на себя стелс-режим, любой маг его раскусит на раз-два, но слуги — существа бесхитростные и неискушённые, выждал, прижавшись к стене, когда мимо пройдут дворецкий с садовником, спустился вниз, и как раз с той стороны ворот подъезжает роскошный автомобиль.
Скинув стелс на выходе, шагнул на крыльцо и сказал в великом изумлении:
— Ваше сиятельство… неужели вижу самого́ великого Ренгольда?
Он быстро вылез, взбежал по ступенькам, сильный и уверенный, крепко пожал мне руку.
— Не язвите, Вадбольский. Что-то мне подсказывает, что вы ждали моего приезда.
— Где же я прокололся? — спросил я озабоченно.
Он сказал с торжеством:
— Чутьё, дорогой барон, чутьё!..
Я провёл его на второй этаж. По дороге в коридоре уже выстроились Ангелина Игнатьевна первой, за ней Василий Игнатьевич и Полина Осиповна, кланяются, а мы прошли в мой кабинет, я указал Рейнгольду на роскошные кресла и диван, что держу именно для гостей, выждал, когда он сядет, следом опустился и сам, глядя на него выжидательно.
— Чай, кофе, потанцуем?.. Ох, простите…
Он сел, вяло отмахнулся.
— Вадбольский, не делайте вид, что вы завсегдатай вечеринок с танцами.
Я сделал вид, что обиделся.
— Я так похож на зануду?
Он оглянулся на запертую дверь, понизил голос:
— Как догадываюсь, родителей не посвящаете в свои дела?
— Пусть отдохнут, — ответил я дипломатично.
Он вздохнул.
— По ним не скажешь, что вышли на Сенатскую и требовали убрать царя.
— Это было двадцать пять лет тому, — напомнил я. — Не у всех идеалы остаются… прежние. А вот я почти в их тогдашнем возрасте.
— Вы другой, — напомнил он. — Странно, как это они вас воспитывали? Но посвятить их в детали нашего разговора вам придётся. Дело в том, что я с деликатнейшей миссией.
— У вас работа такая, — согласился я. — Кого-то деликатно удушить, кого-то красиво повесить, у вас вообще деликатные задачи!
Он усмехнулся, дескать, шутка, хоть и грубоватая, но шутка. Сказал со вздохом:
— Государь очень недоволен этой неуместной ссорой с родом Долгоруковых.
— Уже с родом? — уточнил я. — Мне казалось, только с одной самовлюбленной дурочкой, уж простите, если она ваша родственница.
Он отмахнулся.
— Не стесняйтесь, я никому на этом свете не родственник. У нас вообще не бывает родственников.
— О, подражаете Аллаху?
Он сказал строго:
— Вам сейчас будет не до смеха. Весь высший свет шумит, у Долгоруковых очень давно не было противников но сейчас уже несколько человек убиты или тяжело ранены. Уже все знают, что распря затеялась из-за глупой ссоры шестнадцатилетней Ольги Долгоруковой, правнучки главы рода Захара Долгорукова с неким юным курсантом Лицея на приёме у княжны Глорианы. Не отпирайтесь, я скажу даже больше, хотя доказательств никаких: все погибшие из рода Долгоруковых убиты либо вами, либо вашей охраной.
Я кивнул, доказательств нет, Рейнгольд сам подтвердил, так что даже отказываться не стоит, я не я и лошадь не моя, тем более, у меня только кони, ни одной лошади.
— И чё? — поинтересовался я. — Если нет доказательств, то что вы от меня хотите?
Он хмыкнул, внимательно посмотрел в моё покерное лицо, уж я то умею двигать лицевыми мышцами, вздохнул.
— Глядя на вас, не скажешь, что вы орешек крепкий. Ну да ладно, пойдем дальше. О вашей сваре говорит весь Петербург, а это наносит ущерб как знаменитому роду, в мощи которого не принято сомневаться, так и императорскому престолу, для него род Долгоруковых близкая родня!
— Ого, — сказал я невольно. — Это осложняет.
Глава 11
— Даже не представляете, — сказал он, — насколько. Не знаю в чью голову пришла блистательная, сколь и дикая идея: соединить брачными узами взбалмошную княжну Ольгу и худородного барона Вадбольского. Сперва это ходило как остроумная шутка, потом всё больше всерьез, начали даже обсуждать разные детали, как и что.
— Высший свет, — сказал я с презрением. — Аристократы! Никто не хочет ни работать, ни служить… Вам не приходило в голову, что Французская революция была в чём-то полезна?
Он нахмурился, но ничего не сказал, после паузы заговорил о наболевшем:
— Разговоры дошли до императора. А он человек простой и честный, любит решать по справедливости. Утвердил брачный союз Ольги Долгоруковой и Юрия Вадбольского!
Я всё это время слушал, всматривался в его неподвижное лицо, государственный чиновник, работа такая, других слушать, себя не раскрывать, но сейчас я даже подскочил в кресле.
— Ни фига себе! Как он это мыслит?.. Мы же поубиваем друг друга ещё до первойбрачной ночи!
— Но эта нелепая война закончится? Ну вот, а мелкие потери неизбежны. Нужно мыслить по государственному, барон!.. Если для Отечества нужно умереть, то вот они наши жизни!.. Вы должны быть счастливы!
Я пробормотал:
— А кто сказал, что я не счастлив? Ещё как счастлив. Всегда в детстве мечтал умереть за Родину, за генералиссимуса. Сейчас, правда, уже почти взрослый, через два года выпуск из Лицея в стариковскую жизнь, всё видится иначе, но вы правы, большой верблюд мелких жучков не замечает. И как свершится… этот брачный союз?
Он скупо улыбнулся.
— Ага, заинтересовало? Не спеши, сперва помолвка. Надо тебе встретиться с представителями рода Долгоруковых, чтобы обсудить условия.
— Ох, а я так спешу, так спешу! Просто думал, всё, как велит император.
— Император велит породниться, чтобы избежать дальнейшей крови. Думаешь, почему он заменил четвертование простым повешением? Потому что не желает видеть человеческой крови!.. И расстрел потому отменил. Ему важен сам факт брака и прекращения распри, а на каких условиях… у нас же свободная страна, как решите, так и будет!
— Где встреча? — уточнил я. — Если у Долгоруковых, я ни в один из их дворцов не поеду.
— Это понятно,
