Вадбольский 5 - Юрий Никитин
— Мы все знаем, что случилось в последнее время, — заговорил он мощным и тяжёлым, как горный хребет, голосом. — Впервые нашёлся род, который бросил нам вызов и начал войну!.. Потому скажу коротко: все, здесь присутствующие, сейчас принесут родовую клятву, выше которой нет ничего, что этот дерзкий барон Вадбольский должен умереть, где бы ни находился!
Я всматривался в снимок, очень яркий и детализированный. Хорошие породистые лица, чувствуется порода, тысячу лет взращивают, улучшают браками, выпестовывают лучшую породу людей. Да они все на голову выше обычного человека, как по росту, так и по умению сражаться, хоть холодным или огнестрельным оружием, хоть с помощью магии.
Нехилая против меня армия, но мне с ними в лобовой схватке не справиться, а им для победы нужно меня ещё отыскать.
И всё-таки жаль, что такие отборные люди… гибнут. Сильные, здоровые, образованные. Видимо, эволюция подумала-подумала, повздыхала да и решила, что раз уж свернули не совсем туда, то придётся их под нож. Жаль, конечно, в прошлом веке эти были лучшие, опора человечества, но сейчас — мощный тормоз на колёсах цивилизации, которой нужно успеть вскочить в сингулярность до того, как начнёт разрушаться ложный вакуум.
И хотя людей убивать вообще-то грех, но если ради высокой цели, как сказал святой Игнатий, то можно и даже нужно. Учение Лойолы мы осуждаем, гуманисты, мать вашу, глазки закатываем, но в реальной жизни используем на каждом шагу. Отбор жёсткий, увы. Человек звучит гордо, потому к нему и предельно жёсткие требования. От него много требуется, а потребуется ещё больше. Так что без мерехлюндий. Нужно убивать — будем убивать.
Все в роду Долгоруковых маги, одни сильные, другие слабые, третьи… совсем слабые, но как воины все хороши. И благодаря породе, и генетика отобрана за века, и жаль, в самом деле жаль, что выбрали не ту дорогу.
Это как в Индии йоги, пять тысяч лет назад стояли над остальным невежественным населением, но за эти пять тысяч лет не продвинулись ни на шаг, наука и техника давно оставила их позади.
То же самое и с магией, как человечество до сих пор не поняло? Могу сказать, почему. Человечество, как и отдельные люди, падко на халяву.
В столице у рода Долгоруковых два дворца, но самый роскошный вне города, полчаса на коляске при хорошей погоде, дорога вымощена камнем, любой гость считает великой честью побывать у Долгоруковых на приёме.
Гаврош делал снимки с большой высоты. Главный дворец рода Долгоруковых больше напоминает замок, да он и был им, много раз перестраивался, расширялся, становился неприступнее. Сейчас это чуть ли не город с неприступной цитаделью в центре, а по бокам казармы для элитной гвардии Рода, конюшни для лучших скакунов, собственные оружейные мастерские, а ещё, как поговаривают шёпотом, с десяток алхимических мастерских, где изготавливают зачарованные доспехи и оружие, а так же помогают укрепиться личной гвардии особыми зельями.
Мата Хари летала туда на разведку и едва не погибла, когда в её сторону ударил мощный столб огня, что взметнулся почти на версту в небо. Она успела увернуться, хотя и опалила крыло и бок, а столб огня, способный сжечь в пепел дракона, рассеялся высоко в небе.
— Впечатляет, — сознался я. — Видать, за тысячу лет немало магии накопили, раз так расходуют.
Она буркнула:
— У меня крылья и шкура из негорючего! Как так?
— Магия, — ответил я досадливо. — Ничего, и с нею разберёмся.
Она уставилась в меня поблёскивающими линзами.
— Магия мешает этому миру?
— Любому мешает, — ответил я. — Магия — это застой! А мы с тобой цивилизаторы! Ты больше не рискуй. У них там маг на маге и магом погоняет!.. если понадобится сбросить им на головы или на крышу, сперва поднимешься до предела, всё рассчитай, чтобы ветром не унесло в сторону деревни, а потом плыви в сторону цели, но держи уши на макушке. Я не знаю возможностей их магии, это злит и тревожит.
— Все сенсоры, — заверила она, — будут на пределе. Я с них глаз не спущу. Но пока пусть следит Гаврош. Я подключусь позже. Когда начнём операцию
— Какую? — спросил я опасливо.
— По удалению этой опухоли, — сообщила она так деловито, что у меня словно по голой спине прокатилась волна колючего снега.
Я не успел ничего сказать, в голове раздался трубный глас Шаляпина:
— От Зимнего выехал автомобиль, направляется к вам.
— Чего так решил? — спросил я недовольно.
— Едет Рейнгольд, — сообщил Шаляпин. — Много подслушать не удалось, но он назвал адрес: дом девяносто шесть на Невском прошпекте.
— Блин!.. И что мне сейчас, всё бросить и пропузыриваться в столицу?
Шаляпин дипломатично промолчал, не на том уровне доверия, чтобы как Мата Хари, спорить и отстаивать свою точку зрения.
— С чем хоть едет?
— Полагаю, — ответил он, — разговор будет о конфликте с Долгоруковыми. Император очень зол, старые боярские роды взбодрились, готовы поддержать Долгоруковых… не из-за Вадбольского, конечно, а из-за своих боярских вольностей, которые постоянно урезают, даже бомбисты и бунтовщики оживились…
— Ух ты, — сказал я с уважением. — Да ты готовый аналитик! Продолжай копать, а я, видимо, отправлюсь в столицу.
— К Ангелине Игнатьевне?
— Типун тебе на язык и два в сопло!
В коридоре едва не столкнулся с Сюзанной, она взглянула с укором, а я картинно пал на одно колено и взмолился:
— Ваше сиятельство! Не невнимание меня ведёт, а токмо забота о вас, вашем благополучии, великолепии и победе суфражизма во всём мире!
Она отступала на шаг, взглянула с неодобрением, но голос тут же потеплел:
— Вадбольский, а вы в самом деле как загнанный конь. Неприятности?
— Пустяки, — заверил я, — всё решаемо. Просто мы ещё больше расширяем свою деятельность, вам пора именоваться генеральным директором корпорации!
— Что это за… корпорация?
— Форма организации бизнеса, — пояснил я по-книжному, — основанная на долевой собственности и раздельной функции собственника и управления! Что это за, сам ещё не понимаю, но это, как мне кажется, то же самое предприятие, только в десятки раз, а то и сотни, крупнее. Целую ручку вашего сиятельства, а то и туфельку, если позволите, а я побёг, побёг!
И побёг
