Прыжок "Лисицы" (СИ) - Greko
— Константин Спиридонович! Поясните, как вас титуловать? Вы на службе? В каком звании?
— Ваше Превосходительство! Не поверите, сам не знаю! Присягнул на верность Государю Императору в ноябре прошлого года. Произведен ли в унтер- или обер-офицерский чин не ведаю! Всё в командировках — то в Турции, то по Новороссии, то в Черкесии… Его Сиятельство барон Розен велели прибыть в Тифлис в распоряжении полковника Хан-Гирея.
— Где ж вы встречались с наместником?
— На Адлер-мысе, Ваше Превосходительство!
— А как же до Бамбор добрались? Неужто через убыхов и джигетов⁈
Я коротко изложил основные вехи своих приключений за последний год. По мере моего рассказа глаза генерала медленно, но верно превращались в блюдца. Когда он услышал про спасение Тамары, надсадно раскашлялся.
— Лихорадка замучила! — пояснил Пацовский и громко позвал. — Маша! Маша!
В комнату вошла милая женщина. За ее юбку цеплялись пятеро маленьких детей — ни дать ни взять розовая утица с выводком.
— Супруга моя, Марья Ильинична, — по-простому пояснил генерал. — И детки — трое моих, две воспитанницы. Дочки погибших офицеров. У нас, знаете ли, беда с общественным призрением.
— Коста Варвакис, Ваше Превосходительство! — представился я генеральше.
— Не Коста, а Константин Спиридонович! — поправил меня генерал и обратился к жене. — Ты вот что голубушка… Во дворе дворянка грузинская сидит. Этот удалец ее у черкесов отбил и домой сопровождает. Так ты ее обогрей и препоручи заботам вашего женского общества.
— Ваше Превосходительство, разрешите слово вставить?
Генерал кивнул.
— При особе той, Тамаре Саларидзе, состоит мой человек. Вы уж его не пугайтесь! Он немой и страшный на вид. Но от Тамары ни на шаг не отойдет.
— Цепной пес?
— Скорее верный человек. Соратный товарищ!
— О, как! Тогда удивляй дальше! — кивнул поощрительно генерал, отпустив жену исполнять порученное.
Видимо, я прошел некую проверку и заслужил обращение на «ты».
Не колеблясь ни секунды, рассказал про Торнау. Реакция генерала меня удивила. Он забегал по комнате в волнении.
— Боже, боже! Феденька! Нашлась пропажа! Ты не представляешь, дорогой ты мой человек, какой подарок мне сделал. Ведь Торнау мой ученик. Всему его научил. И на поиск предпоследний его благословил! Как же я Засса проклинал, что он его в пасть волчью снова отправил без правильной подготовки. Ведь Феденька — тот еще сорванец. Не сиделось ему на месте никогда. Вот и попал как кур в ощип.
Оказалось, Торнау долго служил в Бамборах и был известен здесь каждому. Все его очень любили и страшно переживали о его судьбе.
— Следует тебе без промедления отправляться в Тифлис. Нужно срочно готовить операцию по освобождению нашего героя. Сам я бессилен. Без приказа никак не могу. Да и толку от войскового предприятия, если пленника могли уже перевезти в другое место. Держат его кабардинцы высоко в горах, как я понял. Требуют за него гору золота. А Торнау письмо прислал: мол, не вздумайте меня выкупать! Об этом даже европейские газеты написали!
Он протянул мне английскую газету, в которой я прочитал ответ отважного штабс-капитана генералу Вельяминову: «Выкуп считаю невозможным. Чем более будут предлагать, тем более станут требовать. Человек в цепях не может назначить, чего он стоит; поэтому отказываюсь от предоставленного мне права. Не хочу показаться малодушным в глазах вашего превосходительства. При совершенно потерянном здоровье я ничего не стою, потому что ни к чему более не годен. Не прошу выкупа, а прошу только наказания обманщикам, в пример другим».
Я горько вздохнул. Бедного Федора Федоровича держат в цепях, а я тут прохлаждаюсь.
— Я и сам в Тифлис тороплюсь, — признался генералу. — Одного не знаю: что меня там ждет? Что за человек этот полковник Хан-Гирей? Можно ли ждать от него понимания в деле Торнау?
— Султан Хан-Гирей? Удивительная личность. Он из черкесского знатного рода. Служил в Петербурге в личном конвое Императора. Командовал Кавказским горским полуэскадроном. Сделал блестящую карьеру. Получил не только чин полковника, но и флигель-адъютантский аксельбант. Вхож в лучшие дома столицы. Ныне в Тифлисе готовит приезд Государя на Кавказ. И параллельно руководит секретной частью Канцелярии наместника. Найдете ли вы общий язык, тут я не советчик. Непростой он человек. Амбициозный.
— Как же мне его сподвигнуть на помощь Торнау?
— Мы вот что сделаем. Я ему письмо напишу. А ты передашь. В письме том будет сказано: все офицеры Правого крыла Отдельного Кавказского корпуса[2] ходатайствуют о принятии всевозможных мер к освобождению нашего боевого товарища. Немедля отправлю морем приданный моему отряду люггер на мыс Адлер, чтобы все мое письмо подписали — от Вольховского, нашего начальника Штаба, до командиров полков. Железная бумаженция выйдет. Подождешь пару дней?
— Как ни подождать? Дело тут такое! Великое дело — товарища выручить! Как посоветуете до Тифлиса добираться?
— А тут и советовать нечего. Вариант один — морем до Поти.
От упоминания Поти меня холодным потом прошибло. От генерала не укрылось мое замешательство. Только истолковал он его по-своему.
— Неужто такой герой моря боится? Ты сам подумай! Дорога до Сухума — река из грязи. Там, где вдоль моря едешь, можно и пулю из леса схлопотать. Никакой конвой не спасет. Та же картина и до Редут-Кале. Разбойники шалят. От Редут-Кале в Грузию почтовый тракт — одно название. Особливо первые три перегона. Идет он по болоту — по полуобтесанным бревнам, плавающим в грязи. Лошади проваливаются выше колена и теряют своих седоков. От Поти дорога куда лучше, хотя и возможно ехать только верхом. Арба или груженая телега не проедут. А на тебе женщина! Ее пожалей!
Я вздохнул.
— Не вздыхай, не вздыхай! Раз уж мы с тобой такое благородное дело затеяли, прикажу капитану люгера Алексееву тебя со всеми удобствами до Поти довезти. Прям с лошадьми!
— Это как же такое возможно? — удивился я. — К берегу же невозможно кораблям подойти!
— Увидишь! — хитро улыбнулся генерал. — Теперь сяду за письма, а ты иди отдыхай. Пару сюрпризов тебе приготовил!
Нам выделили две светлые чистые комнаты. С настоящими кроватями! Я уже и позабыть успел, каково это — спать не на земле, завернувшись в бурку.
А возможность умыться теплой водой? Блаженство! А попариться в гарнизонной бане? Полный восторг. И вишенка на торте — новые подштанники с армейского склада по приказу командира! Все ж есть в армейских порядках своя скрытая прелесть! Вот о каких сюрпризах говорил генерал! И ведь в точку попал Его Превосходительство. Я сейчас куда больше радовался свежему исподнему, чем заждавшемуся меня ордену Станислава 4-й степени!
Далее последовало генеральское приглашение на обед. Тамара категорически отказалась меня сопровождать. Пришлось оправдываться за нее перед госпожой генеральшей.
— Ваша протеже, шер Константин, — просвещала меня Мария Ильинична, — очаровательная девушка, но совершенная дикарка. Если вы готовы, как благородный рыцарь, и далее участвовать в ее судьбе, стоило бы подумать об обучении русскому и французскому языкам, преподать уроки манер и немного изменить стиль. Грузинки — весьма шарман в своих национальных костюмах, но европеизация благородного сословия — лишь вопрос времени. Первые шаги в этом направлении уже видны в тифлисском обществе. Я знаю об этом не понаслышке. Муж до назначения в полк был комендантом Тифлиса. Еще при Ермолове.
Я не мог не согласиться с мудростью этих, казалось бы, простых слов. Какую судьбу я мог бы подарить своей царице? Уж точно не жизнь в деревенской глуши! Не знаю, какая карьера меня ожидает в Российском империи и способен ли я на прыжок из грязи в князи? Но тот не солдат, кто не таскает в своем ранце маршальский жезл! И жене нужно расти вместе с мужем. У дам своя Табель о рангах.
— Вы танцуете мазурку? — спустила меня с небес на землю генеральша. — У меня мелькнула мысль организовать бал в честь ваших героических похождений. Наши офицеры только и ждут, когда мы возобновим эту традицию.
