Император Пограничья 6 - Евгений И. Астахов

— Какого… чёрта? — опешил Демидов, щуря глаза, чтобы лучше разглядеть экран магофона. — Это кто?

— Ах, милый, ты совсем не следишь за новостями, — Агриппина томно вздохнула, прокручивая ленту к началу. — Это же Прохор Платонов, тот самый воевода из Угрюмихи. Сейчас он просто нарасхват — в Сергиевом Посаде разгромил какой-то преступный синдикат, спас заложников, а ещё говорят, что в дуэли убил какого-то высокопоставленного боярина прямо на балу! — её глаза восторженно блестели. — Ты бы видел, как он фехтует… По нему сейчас всё Пограничье сохнет!

Никита Акинфиевич замер, пытаясь осмыслить услышанное. Платонов? Тот самый глупый и тщеславный боярин, который, по словам Черкасского, является мелким жуликом, использующим умственно отсталого кузнеца? И теперь его жена восхищается этим… выскочкой?

— Чего?!! — взревел глава рода, и его лицо начало приобретать оттенок спелой свёклы.

Он резко сел в постели и схватил со столика свой магофон, чтобы проверить информацию. Экран загрузился, и точно — вся лента Пульса пестрела упоминаниями Платонова. Видеоролики, новостные статьи, комментарии с сердечками… Особенно популярной оказалась запись дуэли, где молодой боярин мастерски использовал магию металла — стихию самого Демидова!

— Безопасников! Немедленно ко мне! — проревел магнат, пытаясь спешно выбраться из постели, но запутавшись в шёлковых простынях.

Агриппина удивлённо приподняла идеально выщипанные брови:

— В постель? — она игриво прикрыла рот ладошкой. — Ну у тебя и вкусы, котик! А я-то думала, что уже не интересую тебя… — её взгляд смягчился. — Милый, ты что, ревнуешь?

Демидов на мгновение потерял дар речи, глядя на жену выпученными глазами.

Глава 2

Я наблюдал, как приближались телеги, катящиеся по пыльной дороге. Потрёпанные колёса поскрипывали, словно жалуясь на долгий путь, а лошади выглядели усталыми. В Пограничье простые крестьяне не покидают насиженных мест без серьёзной причины.

— Открыть ворота, — скомандовал я, спускаясь со стены, — но будьте начеку.

Борис молча кивнул, и двое дружинников заняли позиции у входа, держа в руках автоматы. Я встал перед воротами в сопровождении Захара и Бориса, демонстрируя открытость, но сохраняя настороженность. Пока ворота медленно отворялись, заметил, как к нам поспешно присоединились старосты соседних деревень — Марфа, Прокоп и Тихон, которых, видимо, уже успели оповестить.

Телеги остановились в десяти шагах от ворот. С первой спрыгнул мужчина средних лет с окладистой бородой и глубокими морщинами вокруг глаз. Одежда его была чистой, но сильно поношенной, а в движениях чувствовалась сдержанность человека, привыкшего экономить силы.

— Приветствую, добрые люди, — произнёс я, делая шаг вперёд. — Я воевода Платонов. Что привело вас в наши края?

Мужчина поклонился, сняв потёртую шапку:

— Моё имя Фома Савельич, староста деревни Жохово, что за рекой Клязьмой к западу отсюда, — он указал на спутников. — А это Мирон из Цепелево и Ерофей из Копнино, тоже старосты своих деревень.

Названные им люди учтиво кивнули. Мирон на удивление был молодым парнем лет двадцати пяти с цепким взглядом, а Ерофей — приземистым крепышом с лысеющей головой и окладистой русой бородой. Остальные люди, как было понятно из оружия и снаряжения, являлись охотниками, призванными обеспечить безопасность в пути.

— Проходите, — я жестом пригласил их внутрь. — Не стоит вести разговор, стоя у врат.

Крестьяне переглянулись, и Фома кивнул своим людям, которые стали заводить телеги в острог. Я провёл их к центральной площади, где мы могли спокойно поговорить. Заметил, как многие крестьяне с любопытством оглядывались по сторонам, впечатлённые размерами и укреплениями Угрюма.

— Итак, — начал я, когда мы расположились под навесом у колодца, — с чем пожаловали?

Фома прокашлялся, поглаживая бороду:

— Слышали мы, воевода, что вы зачистили Мещёрское капище и деревню Березники. Молва о вас идёт по всему Пограничью.

Он помедлил, подбирая слова:

— Дело в том, что… мы чуем беду. Старики говорят — признаки все налицо. Гон надвигается, а наши деревеньки… — он развёл руками, — не выстоять нам.

— Защиты хотите? — прямо спросил я.

Мирон из Цепелево, до этого молчавший, вступил в разговор:

— Прокоп с нами беседовал несколько недель назад, предлагал переселиться, — он покосился на стоявшего рядом старосту Дербышей, — но тогда мы отказались. Своя земля, понимаете… Дедами обжитая.

— А теперь? — я внимательно наблюдал за их реакциями.

— А теперь просим позволить нам укрыться здесь, когда Гон начнётся, — выпалил Ерофей из Копнино. — Временно, пока опасность не минует.

Захар презрительно фыркнул:

— Значит, когда мы звали — нос воротили, а как петух в задницу клюнул — так сразу к нам?

— За стены спрятаться хотите, которые мы кровью и потом возводили? — поддержал его Тихон, поджимая губы. — А сами что, палец о палец не ударили?

— Своими силами справляйтесь, как мы справлялись! — добавил Борис, сверкая глазами.

Старосты трёх деревень виновато переглянулись. Напряжение нарастало, и я решил вмешаться:

— Защитников мало не бывает, — произнёс я, поднимая руку в успокаивающем жесте. — Когда начнётся Гон, мы будем рады каждой винтовке в руках человека.

Мои слова были встречены удивлёнными взглядами с обеих сторон. Я продолжил, оглядывая пришельцев:

— Однако надо видеть разницу между вашими защитниками и нашими. Ваши разве что в ополчение годятся.

Ерофей нахмурился, но возразить не посмел. Я указал рукой на вооружение наших бойцов — штуцеры, автоматы и единообразные бригантины. Простой жест, но он придавал весомость моим словам:

— Мы не против помочь нуждающимся в трудную минуту, но давайте закрепим всё на бумаге. Что вы идёте под мою руку добровольно и осознанно.

— Что конкретно вы предлагаете, воевода? — настороженно спросил Фома, прищурившись.

— Протекторат, — спокойно ответил я. — Договор и клятвы.

Мирон, самый старший из приезжих старост, нахмурился:

— Что за зверь такой — протекторат?

Я улыбнулся, вспомнив, что не все здесь знакомы с этим понятием:

— Сделка, выгодная для обеих сторон. Вы получаете защиту и поддержку, я — верных людей и ресурсы.

Старосты продолжали настороженно смотреть на меня, и я решил прояснить условия:

— Я беру на себя военную защиту ваших деревень от внешних угроз и набегов, включая укрытие за стенами острога во время Гона.

Я сделал паузу, позволяя им осмыслить сказанное, и продолжил:

— Отправление