Господин следователь 6 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич
Свидетели со стороны обвинения — отец Николай Соколов, городовой Сангин и божедомка Арина Лыкова на месте. Пристава Ермолаева я вызывать не стал. Коллежский секретарь только оформил документы, но ничего интересного он бы сказать не мог. Свидетели со стороны защиты не заявлены.
— Господин обвинитель, будут ли у вас ходатайства об отводе кого-то из господ присяжных заседателей? — задал мне вопрос господин председательствующий.
— Никак нет, — бодро встал я со своего места, выказав уважение к суду.
Я какие у меня могут быть отводы? Присяжных не знаю, так что, без разницы.
— У защиты имеются возражения против кого-либо из присутствующих? — поинтересовался председатель. — Устраивают ли вас присяжные заседатели?
Судя по лицам присяжных, им ужасно хотелось, чтобы у прокурора или у адвоката появился отвод. Верю. Мне бы тоже не хотелось просиживать тут целый день, слушая всякую галиматью. Но адвокат, не вставая с места, только ручкой махнул — дескать, возражений нет. Защитник вставать не обязан, но все равно — цапнуло хамоватое поведение.
— Имеются ли у защиты возражения против обвинителя — помощника прокурора Московского Окружного суда, господина Чернавского?
— Господина Чернавского? — переспросил защитник, развалившись на стуле. — Ивана Александровича?
— Совершенно верно.
— Если Ивана Александровича, то нет, — опять помахал рукой Куликов. — Защита не имеет отвода к господину помощнику прокурора. Как по мне — так хоть Иван Александрович Чернавский, хоть Иван Александрович Хлестаков.
Среди присутствующих зрителей и присяжных заседателей пронесся короткий смешок.
Значит, вот оно как? Господин Куликов, ищущий болевые места у обвинителей, прощупывает меня на предмет моей болевой точки. Стало быть, хочет, чтобы у присяжных заседателей мое имя и отчество ассоциировалось с героем комедии.
Может, мне тоже ответить чем-то похожим?
Сергей Петрович Куликов… Помню, что Сергеем Петровичем звали декабриста Трубецкого. А кто у нас еще в Сергеях Петровичах ходит? Еще Боткин, но это слишком роскошно для нашего Куликова. А Куликовы какие есть? Парочку припомню, но они оба из моего времени, не подойдут. А говорить что-то о куликах, сидевших в болоте… Фи, моветон.
Можно бы быстренько самому придумать какого-нибудь литературного персонажа, обозвать его Сергеем Петровичем — хрен проверишь, только зачем? Не станем мы уподобляться странному адвокату, значит — и троллей кормить не станем.
— Огласите обвинительный акт, — приказал Терентьев и секретарь принялся оглашать.
Из обвинительного акта — мог бы секретарь читать и повыразительнее, не так монотонно, не узнал ничего нового, потому что его уже читал. Но, на всякий случай напоминаю: священник, запрещенный во служение, проник в алтарь и похитил оттуда дароносицу — священный сосуд, в котором приносят святые дары больным и увечным.
Пропажа священного сосуда, равно как и действия батюшки не остались незамеченными и скоро в его дом явился представитель закона, вместе со свидетелем, а сам батюшка препровожден в участок, оттуда в тюрьму.
Я слушал не особо внимательно, но кое-что слышал. А вот когда секретарь дошел до дароносицы, стоявшей на столе в доме священника, меня осенило — что же я упустил! И пусть это не мой прокол, а полицейских и следователя, открывшего дело, прокурора, составившего обвинительный акт, но отдуваться придется мне.
Косяк в том, что в уголовном деле отсутствует акта изъятия дароносицы! Унтер-офицер Сангин бумагу составить не озаботился, пристав Ермолаев, принявший задержанного и вещдок, не обратил внимания, а мой тезка, господин Максимов, прохлопал ушами.
Теоретически, отсутствие акта могут и не заметить, а практически — если адвокат не совсем дурак, это основание для того, чтобы отправить дело на новое расследование. А то и вообще развалить дело. Что бы я придумал на месте защитника? А задал бы резонный вопрос — а точно ли дароносица была найдена в доме священника? А может, и дароносицы-то никакой не было? Задача присяжного заседателя охранять не только дух закона, но и букву, а буква-то сейчас очень серьезно нарушена.
Секретарь, между тем, закончил речь, поклонился суду и уселся на свое место, а Председательствующий обратил свой взор на подсудимого:
— Отец Петр — Петр Васильев, встаньте и скажите суду: признаете ли вы себя виновным в совершении кражи из храма?
— Аз есмь, — вздохнул запрещенный священник. — Свершил я грех сей, во всем сознаюсь, каюсь и прошу — казните меня казнью лютой. Аки наставники наши готов претерпеть самое худшее от властей предержащих.
Председательствующий суда слегка поморщился, члены слегка улыбнулись. Видимо, такое поведение батюшки показалось им либо странным, либо слегка экзальтированным. Протопоп Аввакум, видите ли… Но тот-то, хотя и был хулителем и скандалистом, но на кражи не разменивался.
— Отдавали ли вы себе отчет в том, что совершаете преступное деяние — кражу, да еще и кражу священного сосуда?
— На кражу я пустился токмо из желания отомстить гонителям своим, — ответствовал батюшка.
— Я пока не задаю вам вопрос — что вас подвигло совершить кражу, — мягко сказал Терентьев. — Я спросил другое — понимали ли вы, что совершаете противозаконный поступок?
— Закон устанавливают люди, — туманно отозвался запрещенный священник.
— Закон устанавливает государь император, — строго поправил судья. — Уложение о наказаниях, статью которого вы нарушили, утвердил в Бозе почивший государь Николай Павлович.
Видимо, высказываться против действий императора священнику не хотелось, поэтому он вздохнул, пожал плечами:
— Признаю.
— Что подвигло вас украсть из алтаря дароносицу?
Но вместо подсудимого раздался голос защитника. Куликов, достаточно резво, словно мяч подскочил со своего места и завопил:
— Господин председательствующий! Прежде всего — мне хотелось бы, чтобы мой подзащитный сообщил — отчего его запретили во служение и тогда станет ясна причина его поступка. На мой взгляд, данное деяние вообще нельзя рассматривать как корыстное преступление.
Куликов собирается убрать из состава преступления прямой умысел? Дескать — коли не было корыстного мотива, так это не кража? И что взамен? Кража из храма, как протест против неких гонителей? А гонители — церковные власти?
Мне показалось, что не только я, но и все остальные присутствующие с удивлением вытаращились на присяжного поверенного. Он что, не понимает, что сейчас начал рыть яму запрещенному во служение батюшке? Москва, как и Череповец — тоже в какой-то мере деревня. Думаю, что священников, запрещенных в служение, не так и много. Вполне возможно, что только один и есть. Слухи о таких событиях разносятся быстро. Это я провинциал, мог и не знать, но присяжные заседатели наверняка уже в курсе — что и как. Пусть нынешний настоятель храма и говорил, что отец Петр не вел пропаганды раскола среди прихожан, но верится слабо. Кто-то что-то да слышал. А пропаганда раскола, да еще со стороны священнослужителя — это уже не лишение прав гражданского состояния и высылка на четыре года, а похуже. Может схлопотать вечные каторжные работы. У Васильева возраст приличный. Четыре года он как-нибудь да отбудет, тем более, что катать тачку его не заставят, но все равно — не подарок, а вечные — это смерть годиков через пять.
Но Председательствующий, судя по всему, тоже все прекрасно понимал.
— Господин поверенный, будьте добры — сядьте на свое место, — потребовал Терентьев. — Если суду понадобится задать такой вопрос — он его задаст. Пока мы не рассматриваем какие-то мотивы, а задаем конкретный вопрос, связанный с нарушением правовой нормы.
Куликов пробурчал что-то невнятное, а Терентьев опять обратился к подсудимому:
— Господин Васильев, — пошелестел Председательствующий листочками, лежавшими на его столе — вероятно, выписками из дела, — в своих первоначальных показаниях вы говорили, что решились на кражу именно из корыстных побуждений. Вы сказали, что ежели сумеете продать дароносицу, то станете жить на вырученные деньги. Или вас станут кормить за казенный счет. Вы подтверждаете данные ранее показания?
