Цена Победы (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович
— А зачем?
Юрий помрачнел и серьёзно ответил:
— Меня почему сюда отправили? Наша бригада при прорыве через Карпаты потеряла убитыми и ранеными почти треть личного состава. И половину из этого — в последнем сражении, когда рвали их оборону уже на выходе из Карпат. Потери могли быть меньше. И должны были. Но «единички» не выдерживали огня их T-Gewehr[130]. Тринадцать миллиметров оказалось тем ещё сюрпризом. Бронебойную пулю из него и «двойки» вблизи не удерживают. А гусеницы из него можно и «троечке» сбить.
— Думаешь, и нам подобный пригодится?
— Убеждён!
— Тогда я тебя обрадую. Сейчас разрабатываем пятилинейный[131] патрон. Среднее между тремя линиями обычной стрелковки и восьмью линиями «эрликона».
— Погоди, среднее было бы пять с половиной линий.
— Э-э-э, тёзка, ты про среднее арифметическое. А я — про среднее геометрическое. Инженеры решили, что так правильнее. К концу января будет у нас опытная партия таких патронов, тогда и конкурсы объявим. И на «бронебойку», и на пулемёт. Ну и старину Джона Мозеса, разумеется, привлечём.
— А шпионы не узнают?
— Узнают, обязательно. Ну и пёс с ними.
— О, кстати, о шпионах! А как ты Коровко прижать сумел? Вас же в квартире не было, разговоры вы не слушали.
— Слушали, ещё как слушали! Мы в той квартире микрофонов натыкали. И всё стенографировалось да на пластинки записывалось. Так что Соррель сразу начала сотрудничать. И показания на Коровко дала. А теперь уже он себе жизнь вымаливает, сдаёт всех, с кем сотрудничал. Так что сейчас на его подельников компромата — вагон.
— Это хорошо! — вздохнул полковник. — Я ведь сейчас не просто бригаду восстанавливаю, мы до ударной дивизии разворачиваемся. И не хотелось бы, чтобы тыловая сволочь ножки поставляла и врагу нас предавала.
Пляж рядом с устьем реки Чаягзы, 24 марта 1916 года, пятница, ранее утро
Чавуш Абдулла Пахлеван топал в казарму и довольно насвистывал. Да, было дело, пожевала его жизнь — русский плен, бегство, сражения на русском фронте, ранение и госпиталь… Но ведь выздоровел, да ещё и попал служить в охрану форта Эльмас, что стоял на правом берегу речки Чаягзы. Но главное не в этом, а в том, что присмотрел он тут одну вдовушку… И собой хороша, в теле женщина, не пигалица какая. И хозяйственная. Вот и вчера ему удалось уболтать ротного и провести чудную ночь со своей избранницей. Та и плоть служивому потешила, и накормила, и с собой завернула. Причем не только еды, но и табачку.
Шайтан, а это что? Знакомый звук со стороны моря. Да что же это такое⁈ Опять самолёты русских. Эти дети Иблиса на своих летающих лодках приблизились к его форту и задавили зенитки раньше, чем замешкавшиеся и сонные расчеты успели открыть огонь. Пара тяжелых бомб упала на казармы, разнеся их вместе со всеми, кто не успел выбежать наружу. Затем бомбами и ракетами разнесли остатки форта, а к пляжам, лишенным артиллерийского прикрытия, уже торопились минные тральщики.
После их сигнала, что путь расчищен, к берегу подошли странные транспорты, способные высаживать людей и технику на необорудованные пляжи.
Пахлеван подумал, развернулся и размеренной трусцой побежал в сторону Босфора. Надо было сообщить о том, что в двух часах пешего пути от Босфора высадился русский десант.
из мемуаров Воронцова-Американца
«…План операции строился на использовании Зонгулдакского плацдарма, от которого до точки высадки было чуть более двухсот километров. Так что замечательные 'четвёрки», разработанные компанией «Ладожские паровые двигатели», вполне могли дойти часов за семь-восемь, смотря по погоде. И высадить людей и технику прямо на пляжи. Мы ж уже полтора десятка лет как именно на этом и специализировались. А ЛПД-4 были хороши! Модульный принцип, позволивший собирать из крупных узлов на верфях Азовского и Черного морей, способность пристать к необорудованному берегу, приличная мореходность, дизельный двигатель, дающий возможность обойтись без парусов и управляться с совсем небольшим экипажем. И при этом водоизмещение в тысячу двести тонн. Вот специально задумывал бы десантный транспорт — лучше бы не придумал.
В точке высадки быстренько оборудовали взлетно-посадочную полосу и полевой аэродром, после чего штурмовики с истребителями начали перебираться поближе к району боёв. А до того приходилось обходиться «беломорами» да «добрынями».
Вообще, когда я слушал и читал отчёты о той операции, у меня складывалось впечатление, что турки нам подыгрывали. Ну сами посудите, все, я подчёркиваю, все форты, прикрывавшие Босфор, были оборудованы открытыми артиллерийскими двориками. Причем сектора обстрела были очень узкими, и изменить их было практически невозможно. Да и артиллерия была, сказать помягче, собрана «с бору по сосенке». Нет, пушек с ядрами не было, но некоторые крупповские орудия были существенно старше обслуживавших их канониров. Использовалась для защиты берега и полевая артиллерия.
Нет, я понимаю, что против кораблей даже обычная трёхдюймовка может быть весьма эффективна, если они её не видят, а расстояние позволяет попадать. Так что для того, чтобы не впустить наш Флот в сам Пролив, эта «сбродная солянка» подошла бы. Но тут всё было иначе. Впереди шли модернизированные «двоечки», которым в башню к «Эрликону» добавили пулемет Максима-Токарева. Второго стрелка впихнуть не получилось, но опыт боёв показал, что не все цели достойны «эрликона». Вот башнер сам и выбирал, из чего угостить того или иного противника. Если же и этого было мало, их поддерживали «тройки» своими сорока семью миллиметрами.
Этого вполне хватило, чтобы расчистить путь от турецкой пехоты и спешно выкатываемых полевых орудий, кстати сказать, весьма немногочисленных. Нет, артиллерии у турок хватало, просто на пути к Босфору, а потом и вдоль него с ней редко доводилось встретиться. И против бронеходов, да ещё поддержанных авиацией, они ничего не могли сделать. Как и береговые батареи. Их просто расстреливали «четверки» обеих модификаций, выходя в заранее рассчитанные места. Шрапнельные снаряды с дистанции полупрямого выстрела — страшная сила. Так что Пойраз, Фильбурну, Кечилик, Анадолу-Кавак и другие форты азиатского берега были попросту расстреляны с тыла. А потом добиты огнем самоходных миномётов. Ударная пехота в этих случаях просто закрепляла успех и почти не несла потерь.
Нет, главным врагом оказались время и дороги. Десантникам приходилось спешить, чтобы взять Босфор прежде, чем турки подбросят подкрепление. А то, что османы в шутку называли дорогами… Нет, бронеходы и придуманы для бездорожья, но их ресурс был весьма ограничен.
«Беломоры», «никитичи» и «жорики» в это время активно охотились за любым турецким «корытом», которое пыталось двинуться к Босфору. А после переключились и на тех, кто просто не успел спрятаться, отойдя поближе к Дарданеллам.
Устье Босфора, окрестности форта Гарипче, 24 марта 1916 года, пятница, время обеденное
Русские гяуры следовали за ним по пятам. Несмотря на то, что они то и дело вступали в бой, эти их повозки всё время догоняли Пахлевана, оторваться не получалось. Поэтому он не стал задерживаться и перебрался на европейский берег.
Но и тут он мог лишь наблюдать, как их пушки и миномёты расстреляли форт Гарипче. О, дети шайтана! Но не могут же они на этих железных гробах переплыть пролив? Ведь железо же не плавает! Или смогут?
Но оказалось, что у них придумано иное. После того, как были подавлены батареи обеих берегов, к устью пролива подошли русские тральщики. Они не торопились, но после обеда транспорты стали приставать сразу к европейскому берегу.
Чавуш бессильно выругался и двинулся в сторону столицы. Он верил, что найдется сила, способная остановить этот ужасный русский «паровой каток».
