Совок 13 (СИ) - Агарев Вадим
Потом нажал на нужную клавишу и, потеряв ко мне интерес, вернулся к своему журналу, в котором он до этого делал какие-то отметки.
Когда после первого же гудка я услышал из мембраны бодрый доклад дежурного Октябрьского РОВД, то не шибко тому удивился. Звонок по прямой линии из дежурной части областного УВД в райотдел, это, конечно, не пожар, но всё равно событие не совсем рядовое. У дежурного РОВД точно такой же пульт, только раза в два поменьше. И звонок из ОДЧ областного УВД сразу же высвечивается нужными буквами. Случается такое не очень часто, но всегда не беспочвенно. И любой дежурный низового горрайоргана знает точно, что, чем раньше на этот звонок отреагировать, тем для него же будет лучше.
— Это Корнеев! — поторопился я успокоить дежурного по Октябрьскому РОВД старлея Аскер-заде, — Следователь Корнеев. Там Гриненко поблизости с тобой нет? — расслышал я в наушнике облегченный выдох.
— Был недавно, минут десять, как ушел наверх! — толковый азербайджанец Аскер, не пускаясь в излишнее словоблудие, отрывисто и по существу выдал всю нужную мне информацию, — Звони к себе в кабинет, он сказал, что там будет!
— Товарищ майор, еще один звонок разрешите? — понимая, что это уже наглость, просительно улыбнулся я дежурному по УВД, — По городскому телефону?
— Диктуй номер! — терпеливый майор даже не поморщился.
Он снова оторвался от своего прошитого суровой ниткой кондуита и потянулся к наборному диску всё на том же пульте.
Гриненко, как и сказал Аскер-заде, находился в моём кабинете. Хорошо, что я догадался отдать ему во временное пользование второй ключ. Который в своё время волевым решением забрал у ушедшей в декрет Иноземцевой.
Сказав оперу, чтобы ждал меня на месте, я поблагодарил майора и поспешил на выход. Слишком много чего мне сегодня надо было успеть сделать.
— Корнеев! Сергей! — знакомым начальственным баритоном прозвучало откуда-то сзади и сбоку, когда я быстрым шагом миновал ступени от входа в УВД, — Притормози, лейтенант!
Обернувшись, шагах в пятнадцати я увидел подполковника Дергачева, стоявшего рядом со своей персональной «Волгой». Вести диалог с руководством на таком расстоянии субординация не позволяла даже трижды орденоносцам. Пришлось забыть обо всех неотложных делах и двинуться на сближение с начальством.
— Ты куда это так разогнался, лейтенант? — в не очень понятной тональности задал мне вопрос подполковник. — Орден обмывать?
— Старший лейтенант, товарищ полковник! — поправил я начальника РОВД и, щелкнув каблуками, по-уставному поднёс ладонь к козырьку фуражки, — Товарищ полковник, представляюсь вам по случаю получения внеочередного звания «старший лейтенант»!
В первые секунды Василий Петрович замер и пару раз от неожиданности хлопнул короткими рыжими ресницами. Потом неопределённо хмыкнул и поскольку сам был без головного убора, ответно козырять не стал. Но руку протянул.
— Поздравляю, старший лейтенант Корнеев! — дважды тряхнул он мою конечность, — И с наградой тебя поздравляю, и с новым званием! Но погоны ты всё-таки перешей, не тяни с этим! — указал он на мои парадные лейтенантские эполеты. — Я в райотдел, тебя подвезти? — очень кстати предложил свою помощь начальник, но тут же осёкся, — Или у тебя сейчас другие заботы и настроение совсем другое? Признавайся, нерабочее настроение? Сергей, ты не тушуйся, я же всё понимаю, повод-то вполне уважительный… Ты только из пределов дозволенного постарайся сильно не выпасть, чтобы в понедельник быть в норме на службе!
По всему выходило, что за валом своих насущных начальственных забот, Дергачев пропустил мимо своего внимания мою новую радость. Цыганский подгон от областного следствия. Оно и не удивительно. Следствие для любого начальника ОВД, это, по сути, как внематочная беременность для многодетной домохозяйки. Вроде бы и внутри собственного внутреннего органа, а всё равно что-то не совсем родное и даже нежелательное. И зачастую к тому же, мало понятное в силу своей заумной специфичности.
— Издеваетесь, товарищ полковник⁈ — чувствуя доброжелательный настрой шефа, позволил я себе небольшую вольность, — Мне вчера опять гнилое дело отписали! На две таких вот звезды потянет! — я небрежно щелкнул ногтём по красной эмали новоприобретённой регалии. — Не до глупостей мне сейчас! А, если подбросите до отдела, то буду вам очень благодарен!
— Твою ж мать, чего там еще⁈ — нахмурился подпол и, открыв дверцу, полез на переднее сиденье. — Садись, давай, Корнеев, и рассказывай, что там за говно опять к нашему берегу прибило?
Радуясь удачной транспортной оказии, я приступил к исполнению команды старшего начальника. Времени, пока мы ехали до райотдела мне с лихвой хватило на изложение почти всех печальных обстоятельств. Сопутствующих передаче цыганского дела из Кировского РОВД в следствие нашего района. Не стал я утаивать и мотивов руководства областного следственного управления, побудивших его на этот коварный ход цыганской лошадью.
— Вот же суки! — хлопнул себя ладонью по ляжке Дергачев, — Чтобы свою жопу прикрыть, они наши шеи под топор подсунули! — не постеснялся он охаять вышестоящих командиров в присутствии младшего офицера. — Слушай, Сергей, но ты же, как я понял, москвичам не совсем чужой? Если тебя сегодня их самый главный собственноручно уважил? Может, имеет смысл обратиться? — не оборачиваясь, вполголоса задал мне очень скользкий вопрос подполковник.
То, что не следовало произносить этих слов при свидетеле, начальник сообразил с опозданием, когда всё уже было сказано. И всем телом накренился в сторону греющего уши водителя. По тому, как водила заёрзал на своей сидушке, стало видно, что и он всё понял. Надо же, а он совсем не дурак этот сержант. Похоже, что и Дергачев заметил это его понимание. Подпол опять откинулся затылком на подголовник, но тему про мой выход на москвичей с кляузой на главного следака области развивать дальше не стал.
— Да я уже принял это дело к своему производству, Василий Петрович! — слегка пригладил я острый угол, — И карточки уже выставил. Но кой-какие мысли и надежды, что нам получится разрулить эту проблему, у меня есть. Сейчас вот заберу из сейфа это дело и сразу на тюрьму поеду. Буду цыган тиранить!
— Может, тебе помощь какая нужна? — всё же обернулся ко мне начальник, — Как там Данилин, не сильно тебя давит? Если что, то ты не стесняйся, сразу ко мне! Понял?
Я заверил подполковника, что понял и, что с прямым начальником у меня на данном отрезке времени всё ровно. Хотя полной уверенности в этом у меня, честно говоря, не было. И кстати да, перед тем, как идти к себе за делом, и за Стасом, надо будет порадовать своим визитом Алексея Константиновича. По времени должно бы всё уже сложиться и потому поперёд паровоза я вроде бы не забегаю.
Мимо «аквариума» дежурной части я проскочил не задерживаясь. В этом же темпе залетел по лестнице на этаж следственного отделения. И перешел на неспешную поступь. Поскольку бегать по коридору я мог только раньше, когда был простым лейтенантом. Теперь же, став старшим, я осознал всё своё величие и потому решил вести себя солиднее. Так что до двери в группу учета, заодно исполняющую функции приёмной, я прошествовал быстрым, но шагом.
— Здравствуйте девушки! — сходу поприветствовал я оптом сразу обеих дам, находящихся в учетном помещении. — Шеф один? Или там опять Талгат Расулыч на свою горькую судьбу жалится?
Договорил я эту немудрёную антииндейскую шутку и только после этого заметил, что Тонечка и Валентина Викторовна в помещении не одни. В ближнем углу комнаты, сбоку от данилинской двери подпирал стену предмет моей давней нелюбви. Так не ко времени упомянутый мной майор Ахмедханов.
Понятно, что никакого преступного умысла на обидный юмор у меня не имелось. Имелась лишь молодецкая глупость и невоздержанность юношеского языка, стремительно порой опережавшего разум престарелого ветерана. Но слово не воробей. Начни я сейчас объясняться или оправдываться и ситуация бы только усугубилась. Не те у нас отношения с майором Чингачгуком, чтобы он удовлетворился здравым смыслом и искренностью моих объяснений. Тем паче, что сболтнул я пусть и ненароком, но истинную правду. Уже не раз и не два за последнее время доводилось слышать от той же Антонины, что бывший первый зам начальника немалую часть времени проводит не на своём рабочем месте, а в обществе Данилина.
