Игры с огнем (СИ) - Тыналин Алим
На экране дым над печью постепенно стал светлее, рабочие вытирали пот со лба.
— Ситуация стабилизируется, — доложил Гришаев. — Если бы не ваше вмешательство, пришлось бы глушить печь. А это минимум сутки простоя и огромные потери.
— Проверьте все остальные печи, — распорядился я. — И пришлите полный отчет о причинах аварии к завтрашнему утру.
— Будет сделано, товарищ Краснов!
Когда связь прервалась, я обернулся к Зотову и Сурину:
— Вот вам наглядная демонстрация эффективности системы. Только что мы предотвратили серьезную аварию за две тысячи километров отсюда.
Извольский с уважением посмотрел на экран:
— Впечатляюще. В военном деле такая система спасет тысячи жизней.
Я подошел к центральному пульту:
— Давайте проверим остальные ключевые объекты. Начнем с Нижнего Новгорода.
Бортников переключил изображение. На экране появились сборочные линии автозавода. Рабочие в синих комбинезонах устанавливали двигатели на шасси грузовиков.
— Здесь все в порядке, — отметил Сурин, внимательно изучая изображение. — Идет сборка новой партии трехтонок.
— Теперь Златоустовский завод, — распорядился я.
Экран снова сменился. Появился прокатный цех с длинными полосами специальной стали, медленно остывающими на стеллажах.
— Все по графику, — кивнул Зотов, сверяясь с какими-то записями. — Эта партия для танкового проекта.
Я почувствовал необычайное удовлетворение, глядя на экраны. Словно обрел дополнительные глаза, позволяющие видеть происходящее на всех ключевых объектах нашей промышленной империи. Это давало совершенно новое качество управления.
— Теперь давайте посмотрим нефтепромысел, — предложил я.
Бортников покачал головой:
— К сожалению, товарищ Краснов, эта линия пока в процессе наладки. Башня на последнем участке еще не достроена. Но телефонная связь с промыслом работает отлично.
— Это и называется управлением в реальном времени, — заключил я, оглядывая помещение. — Теперь мы видим, что происходит на заводах, можем моментально реагировать на проблемы и контролировать выполнение приказов.
Извольский осторожно заметил:
— Знаете, товарищ Краснов, даже в штабе РККА пока нет ничего подобного. Вы создали систему, которая на десятилетия опережает время.
Я промолчал. Он даже не представлял, насколько прав. Эта система телеметрии, пусть примитивная по меркам XXI века, в условиях 1931 года давала колоссальное преимущество.
— Подключите мне Ленинград, — обратился я к Бортникову. — Нужно проверить, как идет работа над новыми станками на Путиловском заводе.
Пока оператор настраивал оборудование, я посмотрел на часы. У меня куча дел. Надо поскорее здесь заканчивать.
— Готово, товарищ Краснов, — сказал Бортников.
Глава 19
Финансовые вопросы
Два с половиной часа после совещания и осмотра телеметрии я потратил на отвлекающий маневр.
Сначала нанес визит в Наркомтяжпром, где оставил подробную докладную записку для Орджоникидзе. Затем заехал в конструкторское бюро, проверил ход работ над силовыми агрегатами для Т-30.
К шести вечера посетил столовую Дома инженера, где специально громко обсуждал с Зотовым новую систему цеховой телеметрии.
Только убедившись, что два молчаливых телохранителя, приставленных ко мне после освобождения, потеряли бдительность, я приступил к исполнению заранее продуманного плана.
Выйдя из Дома инженера через главный вход, я тут же свернул в боковой коридор, спустился по служебной лестнице и, пройдя через кухню, оказался во внутреннем дворике. Оттуда через калитку на соседнюю улицу, где меня уже ждал неприметный «Фордик» с опущенными шторками.
За рулем сидел не Степан, а незнакомый мне человек со шрамом на подбородке. Он молча кивнул в знак приветствия. Машина тронулась, не дожидаясь моего распоряжения.
Через пятнадцать минут петляния по переулкам мы остановились во дворе обычного жилого дома на Малой Бронной. Водитель открыл дверь и так же молча указал на неприметный подъезд.
На третьем этаже меня встретил Мышкин. Он провел провел меня через длинный коридор и открыл дверь в дальнюю комнату.
Просторный кабинет, несмотря на яркий весенний вечер за окном. Погружен в полумрак благодаря тяжелым портьерам темно-бордового цвета.
Небольшая настольная лампа под зеленым абажуром освещала массивный дубовый стол, за которым уже сидел Котов, по обыкновению окруженный гроссбухами и бумагами. В углу комнаты стоял древний сейф с потертой позолотой на циферблате кодового замка.
— Василий Андреевич, — я пожал руку своему финансовому гению. — Все в порядке?
— Да, Леонид Иванович, — Котов привычным жестом поправил пенсне. — Нас никто не видел?
— Мышкин обеспечил прикрытие, — я снял пиджак и повесил его на спинку кресла. — Что с нашим гостем?
— Прибудет с минуты на минуту. Ждет сигнала от наблюдателя.
Не успел он договорить, как послышался условный стук. Два коротких, один длинный.
Мышкин впустил высокого худощавого мужчину лет пятидесяти с аккуратно подстриженной седеющей бородкой. Его безупречный костюм-тройка и золотая цепочка от часов выдавали в нем человека из другой эпохи и другого мира.
— Господин Штернберг, — представил его Котов. — Представитель рижского «Русско-Латвийского банка».
— Роберт Оскарович, — латвийский гость слегка поклонился, протягивая руку. — Имел честь быть знакомым с вашим батюшкой еще до войны.
Его русский был безупречен, лишь легкий прибалтийский акцент выдавал иностранное происхождение.
— Прошу садиться, — я указал на кресло. — Время дорого, поэтому перейдем сразу к делу.
Штернберг достал из внутреннего кармана пиджака тонкую папку:
— Я изучил материалы, переданные через вашего поверенного, — он кивнул в сторону Котова. — Должен сказать, масштаб операции впечатляет.
— Ситуация изменилась, — я подошел к небольшому несгораемому шкафу в углу, открыл его ключом из потайного кармана. — После недавних событий риски значительно возросли.
Котов разложил на столе схемы и расчеты:
— Леонид Иванович, я подготовил свежие данные. С учетом всех активов суммы значительно выросли по сравнению с прошлым годом. Магнитогорский комбинат, Кузнецкие шахты, автозавод, нефтепромысел… По самым скромным подсчетам, чистая прибыль составляет около двадцати миллионов рублей в год.
Штернберг присвистнул:
— Серьезные цифры, особенно по нынешним временам.
— Это только верхушка айсберга, — я достал из шкафа сводную таблицу. — Есть еще теневой оборот: кооперативы, артели, подставные фирмы. Итого около тридцати пяти миллионов рублей.
— И сколько планируете перевести?
— Максимум возможного, — я сел за стол. — После ареста стало ясно, что в любой момент все может рухнуть. Нужен солидный запас на черный день.
Штернберг внимательно изучил цифры:
— При текущем курсе это примерно… семнадцать миллионов швейцарских франков. Но перевести такую сумму без следов практически невозможно.
— А если разбить на части? — предложил Котов. — Использовать разные каналы?
— Именно это я и хотел предложить, — кивнул латыш. — Ни один канал не выдержит такого объема. Нужно задействовать минимум пять независимых схем.
Он достал из папки несколько листов:
— Первая схема — традиционная, через торговые операции. «Baltic Steel Trading» закупает у ваших заводов сталь по заниженным ценам, перепродает в Германию по реальной стоимости. Разница оседает на счетах в Риге.
— Объем? — спросил я.
— Не более четырех миллионов рублей в год. Больше вызовет подозрения.
— Маловато, — покачал головой Котов. — И риск велик. За экспортом металла следят особенно внимательно после дела Промпартии.
— Поэтому предлагаю вторую схему, — продолжил Штернберг. — Через закупку оборудования. Это как раз вписывается в вашу легенду особого консультанта по промышленности.
Он разложил на столе новую схему:
