Второй Шанс 3 - Аргус
— Да, для них это было просто золото.
— Но главными разрушителями древнего Рима и акрополя — на Аппиевой дороге — были сами римляне. Они пережигали мраморные статуи и облицовку зданий и мавзолеев на известь. Кирпичи и камни использовали для постройки новых зданий. Поэтому на дороге, по которой ехали Ярослав и Альфонсо мало, что осталось.
— Как жаль, что я этого не увижу, — разочарованно ответил Саша.
— Ну почему не увидишь, — улыбнулся дедушка Кати.
— Что Вы имеете ввиду?
— Во-первых, ты можешь отправиться туда в трансперсональном путешествии.
— Это когда еще будет!
— А во-вторых, я тебе сейчас покажу, как все тогда выглядело. Если хочешь.
— Конечно хочу! — воскликнул его зять восторженно.
— Тогда смотри!
Сергей Порфирьевич подошел к книжному шкафу и, открыв его, вынул оттуда толстый большой том, по виду очень старинный.
— Что это? — спросил Саша.
— Это сборник работ итальянского мастера-гравера Джованни Батиста Пиранези. Он делал гравюры руин Древнего Рима, которые видел сам. Работы относятся к началу и средине шестнадцатого века. Благодаря ему, мы можем увидеть то, что потом навсегда исчезло. Работал он в двух стилях, — рассказывал старый академик: — «Вудутта» — то есть рисовал то, что видел, и «капричос» — это фантазии самого художника. Так вот, у Пиранези есть сборник «капричос» под названием «Темницы и тюрьмы». А вот все остальное он рисовал в стиле «ведутта».
Сергей Порфирьевич открыл книгу написанную на латыни и показал Саше несколько гравюр, под которыми было написано, что это виды Аппиевой дороги. Внимательно рассматривая рисунки юноша смог представить себе то, о чем писал Ярослав в своих записках. Зрелище действительно было грандиозным. Описание данное Ярославом, даже близко, не могло передать ту красоту, которая была изображена на гравюрах великого итальянца.
— Знаешь, что это значит? — спросил старый академик.
— Что?
— Что это правдивые записки! — ответил дедушка Кати. — Откуда и Вождь, и этот Ярослав могли знать о том, что находится на Аппиевой дороге?
— Ну Вождь учился в Санкт-Петербурге при царе, может быть там он видел гравюры Пиранези? — выдвинул предположение Саша.
— Это очень редкий том, не думаю, что он его видел! — уверенно произнес Сергей Порфирьевич. — Он бы обязательно на него сослался. Да и зачем ему придумывать что-то, если он не собирался никому это показывать?
— Согласен!
В это время зазвонил телефон. Дедушка Кати снял трубку.
— Деда! — в трубке зазвучал недовольный голос внучки: — Вы где оба? Обед стынет! Мы что с Аней зря старались? Быстро домой!
— Слушаюсь! Извини, мы заработались, идем! — и он положил трубку. — Пора! А то огребем на орехи!
После вкусного обеда они вернулись в кабинет Сергея Порфирьевича и продолжили чтение расшифрованной Вождем рукописи.
'Мы въехали в Рим через крепостные ворота с огромными, выступающими вперед, полукруглыми башнями. Было видно, что и стены и ворота строились в два этапа. Сначала до определенной высоты, а потом их еще нарастили. В самом городе было то же самое, что мы видели и в других городах. Правда, красивых церквей и различных руин было побольше. Прибыли мы в Вечный Город в сентябре одна тысяча пятьсот семидесятого года от Рождества Христова.
Мы направились в строящуюся церковь иезуитов, которая называлась Иль-Джезу. К этому времени она строилась уже два года. Там рядом был монастырь, где в келье — тридцать первого июля одна тысяча пятьсот пятьдесят шестого года — скончался основатель Ордена Иезуитов Игнатий Лойола. Который потом будет похоронен в этой церкви.
Руководил Орденом генерал Ордена. Первым генералом был сам Игнатий Лойола, а сейчас им был Франсиско Борджа, представитель знатного каталонского рода Борджиа (Борха), правнук папы из этого рода — Александра VI. Именно к нему и должны были попасть на прием, после того как он отозвал Альфонсо из нашей страны.
— Яр, — поучал меня по дороге испанец, — никому не показывай, что ты понимаешь итальянский язык и латынь, которым я тебя научил. Но внимательно слушай, что все говорят. Они будут думать, что ты ничего не понимаешь, и поэтому языки у многих будут развязаны. Тебя будут проверять. Смотри, не выдай себя.
— Как же мне это сделать? — спросил его я.
— Как себя выдает человек в такой ситуации? Он смотрит на того, кто говорит, напрягает слух, морщит лицо, — наставлял иезуит, — ты же стой расслабленно, улыбайся, а взгляд сосредоточь в какой-то точке. На все вопросы отвечай на своем варварском языке оной фразой: «Я не понимаю!» Они от тебя и отстанут. Все понял?
— Конечно! Я не подведу.
— Хорошо! Я на тебя надеюсь. Вот мы и приехали.
Мы остановились перед воротами в высокой стене, которая шла по всему периметру квартала. Спешившись, Альфонсо постучал в деревянную, окованную железными полосами крепкую створку. Открылось небольшое окошко и привратник, обменявшись пару фразами с моим хозяином, со скрипом распахнул ворота и мы вошли в вымощенный каменными плитами двор. Его окружало двухэтажное здание с колонами по периметру поддерживающие своды крытых галерей, куда выходили двери.
В центре двора располагался фонтан и росло несколько деревьев.
— Альфонсо! Брат мой! — из распахнутой двери на первом этаже вышел худощавый человек в богатой одежде. — Ты не превратился в этой дикой стране в медведя? — пошутил он.
— Только сила истинной веры и уберегла меня от этого, мой генерал! — с поклоном ответил испанец. — Как только я получил Ваш приказ я тут же отравился в обратный путь!
— А это кто? — с любопытством и какой-то еле уловимой брезгливостью спросил генерал.
— Это мой слуга из Московии! Я его спас от смерти!
— Так ли было необходимо это делать? Одним схизматиком и еретиком стало бы меньше!
— Возможно он еще познает свет истинной веры! И душа его будет спасена!
— Ты так думаешь? — недоверчиво произнес генерал Ордена. — Ну да ладно! Отправляйся в вашу с ним комнату, а потом ко мне. У Ордена для тебя очень важное и ответственное задание. Твой слуга понимает итальянский язык?
— Пытаюсь его учить, но дело это многотрудное и неблагодарное! — ответил Альфонсо.
— Думаю, этот подвиг будет сравним подвигу обучения итальянскому языку обезьяны! — рассмеялся генерал и, став серьезным, добавил: — Явишься тогда с ним.
