Солдат и пес 2 (СИ) - Советский Всеволод

— Хотя мы и так не сомневаемся, — хмуро сказал полковник. — Ты прикидываешь, что произошло?..

Я кивнул. Чего тут не прикинуть. Невесть что произошло в ларьке «Союзпечати»: стуканул Михеев или нет Ольге о том, что его как бы вербануло КГБ, или она сама догадалась?.. Либо же он подал ей какой-то условный знак, ничего не говоря в принципе…

— То есть, — предположил я, — она подсунула ему какой-то яд. Так?

— Очень похоже на правду.

Я задумался.

— Товарищ полковник, но это прямо же какой-то шпионский триллер…

— Что? — удивился Романов.

Ах, черт! Вырвалось чуждое словечко.

— Триллер-то? Это… ну, фильм с очень напряженным сюжетом. Стрельба, погони, опасности всякие… Термин из американского кино.

— Хм, — полковник смотрел на меня со странным выражением лица. — А ты что, знаток американского кино?

— Да ну! — ловко выкрутился я. — Это знакомый у меня один был. Однокурсник. Он и объяснил.

— Ладно, черт с ним! К делу.

Из дальнейшего быстрого диалога выяснилось: тем или другим манером, но Ольга поняла, что подельник спалился. И она подсунула ему отраву.

— Как она могла это технически сделать? — тут же поинтересовался я.

— Вероятнее всего, яд был в конфете. Мне еще раньше Горшенина как-то говорила, что он любитель сладостей. Вернее, сосалок всяких. Леденец, карамель, ириски… Вот всякую такую чепуху обожал. Ну, а у нее, видать, в запасе как раз такое зелье было. Угостила.

— Ничего себе…

Только я хотел заметить, что больно уж эти соображения шаткие, как командир внушительно заметил:

— Конфетную обертку у него в комнате обнаружили. Тоже эксперт забрал на проверку, но я не сомневаюсь…

И неожиданно добавил:

— Я с таким однажды сталкивался.

И вновь круто переложил руль разговора:

— Короче говоря, подняли «в ружье» все наличные силы милиции и КГБ местных. Выезды перекрыли. Конечно, выехали к ней домой. Там ее нет. И судя по всему, домой она даже не заходила.

Он говорил все это, а я уже сознавал дальнейшее.

Понятно, почему не подняли нашу часть. Могут быть эксцессы вплоть до стрельбы, и не дай Бог ранят или того хуже кого-то из срочников… Решили обойтись силами профессионалов. Выезды перекрыли, бросились на квартиру к Ольге, естественно там никого не застали. Что делать?..

Естественно, я не стал разводить пустых речей типа: а может, она уже ускользнула из города?.. Может. Нам это неизвестно. И бездействовать, опускать руки мы не имеем права. А может, она, то есть Ольга, зашхерилась тут, на городской территории. И это более вероятно.

Отсюда мне было несложно сделать вывод. Наверняка чекисты захватили на квартире какие-то ношеные женские вещи. И нам с Громом предстояло взять след.

Получится, не получится?.. Предсказать невозможно, но действовать надо. И понятно, что след надо брать отсюда, от вокзального ларька «Союзпечати».

Все это я очень вкратце высказал Романову. Он сдержанно-одобрительно кивнул:

— Все верно. Пошли!

У киоска стояли двое в штатском и милицейский майор. Как несложно понять, начальник РОВД. А один из штатских — суровый, немолодой — был мною расшифрован как руководитель райотдела КГБ. Ну и я не ошибся. Оказалось, он тоже майор.

Нескольких кратких фраз хватило, чтобы прояснить ситуацию.

— Так, — молвил главный чекист. — Барахло этой паскуды принесли?

— Так точно, — торопливо ответил один из подчиненных, показывая здоровенную сумку.

Майор прицельно воззрился на меня.

— Что боец? Возьмете след со своим псом?

— Постараемся. Покажите вещи.

Из сумки явились платье, плащ, какая-то шаль…

— И туфли домашние, — сказал молодой КГБ-шник.

— Вот! Вот это главное. Откройте киоск.

— Открыто, — поспешно ответил молодой.

— Вперед, — скомандовал я Грому. И мы вошли внутрь.

Гром аккуратно осмотрелся, обнюхался. Махнул хвостом.

— Где эти тапочки домашние? — спросил я.

— Вот, — столь же быстро сказал младший чекист. — Ну, тапочками это не назвать…

В самом деле, это были довольно элегантные сиреневые туфельки с помпонами, даже на каблуке. Вернее на платформе.

— Нюхай! — приказал я. — И несколько раз повторил с поощрительной интонацией: — Хорошо! Хорошо! Нюхай!..

Впрочем, мог бы и не повторять. Все же Гром на редкость сообразительный пес. Он интенсивно внюхался и поднял на меня взгляд.

— След! — сказал я.

Пригнув голову, Гром выбежал из помещения.

— Никак, взял? — обрадовался милицейский майор.

— Похоже на то, — процедил я.

Пес, туго натянув поводок, понесся по перрону влево, я за ним, за мной вся кавалькада из начальников и их подшефных. Гром уверенно довел нас до перехода через пути, а там не то, что растерялся, но замешкался. Оно и понятно: сильнейший запах железной дороги напрочь убивал все остальные.

Ну, здесь я помог, просто дернул поводок, мы перебежали через пути, и я вновь сунул Грому под нос туфельку:

— Нюхай!

Он послушно внюхался, пригнул голову к земле, поводил носом… Встрепенулся и пустился дальше, вновь натянув поводок.

— Ведет! — услыхал я радостный возглас сзади.

Гром впал в бодрый азарт. Мы промчались мимо «Культтоваров», понеслись дальше. Навстречу прогромыхал запоздалый ЗИЛ-130. Что подумал водила, внезапно увидав в ночной полутьме на пустой улице бегущего во весь мах здоровенного пса, и за ним толпу людей в разнообразной форме и в штатском⁈.. Не знаю, хотя интересно.

Впрочем интересно мне стало задним числом. Сейчас было не до того. Гром четко держал след. На перекрестке вновь малость запнулся, но через секунду уверенно потянул вправо.

Теперь мы бежали по частному сектору, где было почти совсем темно. Очень редкие фонари едва рассеивали мглу. Гром по-прежнему безошибочно выдерживал направление, но тут начальник КГБ вдруг произнес, задыхаясь на бегу:

— А мне сдается… я знаю, куда он нас ведет!..

— К Митьке… Сорокину?.. — пропыхтел догадливый милицейский майор.

— Точно!..

Я в это вникать не стал. Ясно, что речь о каких-то местных криминальных реалиях. Но нас-то с Громом это не колышет. Найти и взять. Точка. А Митька там, не Митька — вопрос второй категории.

Гром резко взял влево, через проезжую часть, на нечетную сторону улицы.

— Стой, боец! — скомандовал майор-чекист. — Погоди… отдышимся… Годы уже не те… Сбавить темп твой кобель может? Шагом пойти?

— Сможем, — ответил я за нас двоих.

— Тогда чуть погоди.

Остановились всей группой, успокаивая дыхание.

— Данилыч, — вполголоса молвил майор-мент, — а ты уверен, что она у Сорокина?

— Уверен-не уверен, а что он тут при делах… ну, это процентов на девяносто.

— Так, коллеги, — решительным голосом прервал Романов. — Просветите-ка!

— Потом, полковник, — усмехнулся майор Данилыч. — Обязательно расскажу. А покуда каждая секунда на счету. Ну, боец! Готов?

— Так точно.

— Тогда вперед. Без спешки! Очень аккуратно. Очень.

Мы двинулись шагом. Грому мне ничего не пришлось говорить, он все так же прочно держал след. И через два дома пес остановился у забора, а точнее, у калитки. Обнюхал ее и взглянул на меня.

— Здесь, — сказал я. — Ошибки быть не может.

— У нас тоже, — сказал старший милиционер. — То есть, у Данилыча. Данилыч это голова!..

— Тише, — буркнул польщенный КГБ-ист. — А то Митька такая сволочь… нюх у него не хуже, чем вон, — кивнул на Грома, — у пса.

— Так что делать-то будем? — спросил начальник РОВД.

— Ну что? Через забор и в дом. Всякую прокурорскую херню задним числом оформим. Это я решу.

Пока они так шептались, мой слух вроде бы уловил какое-то движение в доме.

— Тихо! — воскликнул я. И правда, стало тихо.

Все услыхали, как едва слышно звякнуло стекло.

Данилыч как будто хотел что-то сказать, но я его опередил.

Думать некогда! Сильнейшим ударом ноги я вышиб калитку, снеся запор. Гром бросился вперед, натянув поводок, и тут я в полумраке увидал, как из невидимого отсюда окошка боковой стены выпрыгнул мужчина в темной одежде, не удержался, ткнулся руками в траву, но вскочил и, сильно пригнувшись, быстро-быстро побежал прочь…