Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – монарх

Прислушиваясь и задействовав на полную мощ­ность тепловое и запаховое настолько, что дико забо­лела голова, а из носа пошла кровь, я услышал дале­кие голоса, мужские и грубые, однако среди них один знакомый женский...

Тепловое зрение уже не требуется, как и запаховое, я вытер кровь с верхней губы, дальше проще, про­скользнул на веранду, а оттуда, прислушиваясь, про­брался к дверному проему.

В богато убранной комнате четверо мужчин, двое ко мне затылками, один в профиль, это хозяин замка лорд Вильгельм Рошер, второй лицом ко мне, лорд Карл Людвиг Кнебель, знатный и вельможный, Вир­ланда не поддерживал, это я знаю, но и у Кейдана не ходил в фаворитах, а теперь вообще еще видеть не желает. Лиц двух других не видно, но, судя по тому, как вальяжно сидят, оба не простых свиней.

— ...никаких переворотов!.. — продолжал голос Ба­бетты. — Пока что. Дело не в ваших амбициях и об­манутых надеждах. В самое ближайшее время Ричард предпримет путешествие на Юг ко двору его импера­торского величества Германа Третьего.

Рошер охнул.

— Но... как? На это могут уйти годы!

Бабетта медленно появилась в поле зрения, просто прохаживается взад-вперед, немыслимое нарушение этикета, ее взгляд скользнул по их лицам с велико­лепным пренебрежением.

— У нас есть сведения, — сообщила она, — Ричард пользуются какими-то запрещенными церковью воз­можностями. В общем, побывает у императора... а там уже будет видно. Как император решит, так и будет. Скорее всего, он уже не выпустит Ричарда.

Рошер воскликнул:

— Прекрасно!

Она посмотрела на него с легким презрением.

— Сэр Вильгельм, для королевства было бы лучше иметь Ричарда на троне... но я вас понимаю, он всех вас смертельно обидел, а это серьезнее, чем отнять у вас земли и титулы.

— То-то и оно, — прорычал лорд Кнебель, лицо его перекосилось свирепой гримасой. — А королевство... это мы королевство! И только наши интересы нужно учитывать.

— Разумеется, — согласилась Бабетта. — Импера­тор учитывает именно ваши интересы. И поддержи­вает именно вас.

Рошер сказал с яростью:

— А еще этот выскочка Ричард приближает к себе людей незнатного происхождения!.. Я хотел покинуть зал, когда явились те купцы и ремесленники. Хоть и на дальнем конце зала, но все равно в одном с нами помещении!.. Это оскорбительно, это неслыханное попрание наших древних привилегий!

Она сказала ровным голосом:

— Император понимает ваши чувства. И разделя­ет. Все скоро изменится, уверяю вас. Вы пока можете медленно готовиться...

Кнебель сказал быстро:

— Мы должны договориться насчет трона!

Бабетта отмахнулась с такой небрежностью, словно

она и есть императрица.

— Это ваше внутреннее дело. Император не соби­рается вмешиваться.

— Но тогда...

Она пояснила:

— Император желает видеть спокойное королев­ство, управляемое на старых освященных принципах. А король, загребающий всю власть под себя, опасен вам и неприятен императору. В интересах императора видеть везде мир и благополучие.

Рошер бросил злым голосом:

— Ну да, этот узурпатор еще и флот строит!.. Это же для каких войн и завоеваний?.. Не-ет, нам не ну­жен такой король.

— Императору тоже, — заверила она.

— Тогда почему бы императору нам не помочь?

Она покачала головой.

— На это есть причины.

— Нам знать нельзя?

— Не нужно, — ответила она. — Это слишком се­рьезно и касается не только вашего королевства. Не такого уж и огромного, как вам кажется, не в обиду будет сказано. На этом и закончим, лорды. Я сообщу, когда будет что-то новое.

Они поднялись, все разом церемонно поклони­лись. Бабетта отступила к стене, вошла в нее целиком. Рошер охнул, Кнебель перекрестился, а третий, это не проронивший ни слова, лорд Оскар Лаубе, поплевал через левое плечо.

Я отступил от проема дальше, подслушивать не­чего, а из серой каменной стены выдвинулось ее ро­скошное тело, ни один локон не потревожен, башня золотых волос на месте, следом вышла она вся, голос ее прозвучал достаточно холодно:

— Ну что, Рич, что ты узнал нового?

Судя по ее взгляду, видит меня отчетливо, даже по­смотрела прямо в глаза, я шепотом послал ее в задни­цу и с неохотой вышел из незримости.

— У тебя хорошая защита, — произнесла она так же отстраненно, — но пока что не от меня. Итак?

— Ты все время меня чувствовала?

Ее губы изогнулись в презрительной гримаске.

— И видела тоже.

— И все-таки подбивала этих замшелых дураков свергнуть Ричарда? — спросил я. — Разумеется, импе­ратору спокойнее видеть множество мелких феодаль­ных хозяйств, от них никакой угрозы. Верно?

— Верно, — согласилась она. — Но, как ты слы­шал, я посоветовала им не торопиться.

— И что? Все равно они враги.

— Пока не выступят с оружием в руках, — напом­нила она, — еще не враги. Мало ли кто хотел бы тебя свергнуть!

— Ладно, — сказал я. — А зачем это тебе?Она пожала плечами.

— Зачем мне знать, что в королевстве? А сам как думаешь?

— А заговорщики?

— То же самое, — ответила она. — Ричард, ты так хорошо прикидываешься дураком, что даже я могу поверить. Ты же видишь, я хочу удержать их высту­пление до того времени, как ты посетишь двор его императорского величества.

— А ты здесь в то время устроишь новый перево­рот? Чтоб никто не мешал?

— Ричард, — сказала она, снова называя меня пол­ным именем, — кто знает, захочешь ли ты сам воз­вращаться на этот бедный суровый север?.. К тому же все дела нужно отложить из-за Маркуса. Так что не переворот тебя должен тревожить.

— А что?

— Сам знаешь, — отрезала она. — Народы всюду покорны воле Божьей, и даже сейчас, когда все уже видят в небе этот зловещий знак, всего лишь чаще начали ходить в церковь. Очень немногие пытаются избежать судьбы и старательно ищут укрытия в глубо­ких пещерах, еще меньше тех, кто грозит мечом этой напасти и хотел бы дать отпор, но ты единственный, кто сумел нащупать хотя бы одну ступеньку...

— Нащупаем и другую, — ответил я угрюмо. — В общем, ты пока вредить не стараешься... так уж особенно?

— Я никогда тебе не вредила, — ответила она и по­смотрела мне в лицо прямым и вроде бы открытым взглядом, хотя не знаю, бывают ли у женщин откры­тые на самом деле. — Только мое представление, что тебе хорошо и что плохо, не совсем совпадает с твоим.

— Ты хотела сказать «наше представление», — ули­чил я. — Заминка была крохотная, но я заметил. Та­кой вот я замечательный.

— Представление детей и взрослых, — заметила она, — могут не совпадать, не так ли?

— Ну не такое уж ты и дите, — возразил я.

Она улыбнулась.

— Спасибо, Рич, ты умело и вовремя стараешься разрядить обстановку.

— Еще одно хорошее слово, — сказал я.

— Какое? — спросила она и осеклась.

— Да-да, — подтвердил я. — Разрядить.

Она покачала головой.

— А можно встречный вопрос?

— Нет, — ответил я. — Ты не ответишь — и я не отвечу. А врать нам друг другу и так не привыкать.

Она смотрела очень внимательно.

— Рич... обещаю, очень скоро не станем врать друг другу. Я не стану точно. Мне кажется, ты сделаешь ответный жест... Хотя за тебя ручаться трудно.

— Я сам за себя не ручаюсь, — ответил я. — Тебе мороженое? Или пирожное?

Она впервые за разговор улыбнулась.

— Вернемся к тебе?

— Наперегонки?

— Согласна, — ответила она. — Если обгонишь ты, я в твоей полной власти. Если приду первой я, то на­силую, как хочу. Идет?

— Договорились, — ответил я и сразу прыгнул вниз.как я и предполагал, Бабетта уже сидит в моем кресле, ожидая меня и вроде бы даже подре­мывает. Я ввалился в кабинет через окно, тя­жело дыша, чувствуя ломоту в суставах и горя­чую боль в мышцах.

Она посмотрела с сочувствием.

— Нарочно поддался?

Я прохрипел:

— Даже если бы хотел... у нас в крови... по­беждать...

— Тогда тебе еще многое предстоит уз­нать, — сообщила она. — Хотя нужно ли это королю?

— Мне все нужно, — сообщил я упрямо. — Нет, мясо не буду, нутро горит, лучше моро­женое...

Она с ласковой усмешкой смотрела, как я жру это дивное лакомство, закинула ногу на ногу, очень нехарактерный жест для этой эпо­хи, но я сделал вид, что для меня это совер­шенно естественно, пусть поломает голову еще, осторожно наполнил два фужера шампанским, стараясь, чтобы не пролилось, и она с явным удовольствием начала следить за серебристыми шариками, что появляются на дне и стенках, быстро растут и, отделяясь от них, стремитель-

но несутся вверх, чтобы подпрыгнуть над поверхно­стью и взорваться мельчайшей винной пылью.

— Как красиво...

— И вкусно, — заверил я. — Не весьма одобряю тех рыцарей, что поили им коней, все-таки зачем нам еще и пьяные кони?.. С другой стороны, понимаю же­лание сделать приятное своим четвероногим друзьям, что не раз спасали нам жизни...

Она посмотрела с недоверием.

— Шутишь?

— Ничуть, — ответил я.

— Что за королевство, — произнесла она задумчи­во, — где таким чудом поят простых коней... Ладно, Рич, когда-нибудь я тебя расколю до самой задницы. А теперь иди сюда, уж я изнасилую тебя, так изна­силую...