90-е: Шоу должно продолжаться 13 (СИ) - Фишер Саша
— Да, — кивнул я. — Мне нужно человека одного достать из психушки на пару дней. А самого меня даже на порог не пустили.
— А человек-то как? — спросил Грохотов. — Нормальный? Не получится так, что ты его достанешь, а он прирежет кого-нибудь в припадке паранойи?
— Выглядит вменяемым, — пожал плечами я. — Заторможенный чуть-чуть разве что, но он и по жизни такой же.
— Речь идет о том, о ком я думаю? — взгляд Грохотова стал холодным.
— Ну я же не знаю, о ком вы думаете? — пожал плечами я. — Мне нужен Евгений Банкин. Отвечаю, я заберу его от крыльца, а потом верну обратно.
— Ладно, сейчас попробую это устроить, — вздохнул Грохотов и поднял трубку телефона. — Алексей Михайлович, Грохотов на проводе. Слушай, у тебя же были какие-то подвязки на Полевой? А кто там сейчас главврач? Тихомиров? Это он две недели назад на даче бабочку показывал? А, нет, это Мартынов… Сиплый такой? Да, помню, помню…
Я откинулся на спинку кресла. Хрен знает, что я вцепился в этого Банкина. Он вроде как честно заслужил свою судьбу и находится ровно там, где и должен. За фокусы с Гришей и его товарищами по несчастью, я бы ему еще и в табло пару раз прописал. Но… Но.
Внезапно пришедшая в голову на сегодняшней репетиции мысль о том, что Банкин должен появиться на сцене рок-фестиваля, не отпускала. Будто это было чертовски важно, а без этого — трындец, все посыплется и распадется на бессмысленные кусочки. Важно, и все тут. Вся моя интуиция об этом голосила, поэтому я и не плюнул на эту затею, когда меня развернули в психушке сегодня. Пошел честно искать окно палаты Банкина, вызвал его к решетке, пообщался, чтобы убедиться, что он может хоть как-то вязать слова. Банкин похудел, зарос бородой еще больше. Выглядел старше, почти совсем как старик. Взгляд потухший. Но когда я сказал ему про рок-фестиваль — в глазах засветилась искорка чего-то похожего на радость и надежду.
«А может быть, мне так важно вытащить его на сцену, чтобы эта страница истории новокиневского рока закрылась? — подумал я, глядя на Грохорова, задушевно болтающего по телефону с каким-то своим очередным важным знакомым. — Банкин выйдет, эпоха закончится, начнется другая…»
— Значит так, — важно проговорил Грохотов, положив трубку. — Теперь слушай внимательно. С твоим Банкиным история какая-то мутная, так что действовать придется тонко. Сейчас ты пойдешь в магазин, возьмешь там коробку шоколадных конфет и бутылку красного вина. Только конфеты бери получше, самые дорогие, и чтобы коробочка с каким-нибудь финифлюшечками. Не «Родные просторы» и не «Птичье молоко», понял?
— Ясно, — я выхватил из кармана записную книжку и ручку. Хорошая память в таких делах работает еще лучше, если все пошагово записать. — Конфеты и красное вино. Записал.
— Теперь дальше, — Грохотов сцепил пальцы в замок. — Приходишь на Полевую и идешь в кабинет Марии Степановны Бурносовой.
— Бурносовой, — повторил я. — Я так понимаю, она там не главврач?
— Ни в коем случае, — замотал головой Грохотов. — Она старшая медсестра. Приходишь к ней, говоришь, что ты от Алексея Михайловича. И главное, чтобы ваш разговор никто не слышал, понял?
— Ясно, — кивнул я.
Грохотов излагал мне свою инструкцию минут десять. Прямо многоходовый шпионский триллер какой-то получается только для того, чтобы одного не самого буйного пациента психушки на несколько часов извлечь из палаты, причем с возвратом.
'Два варианта, — подумал я, записывая очередное действие с очередным презентом очередному работнику медицины. — Либо Банкин реально какой-то особо важный заключенный, с которым кто-то вот так сводил счеты, что устроил ему тотальную блокаду, либо Грохотов со своими особо важными друзьями просто решили моими руками раздать разным людям вино, коньяк и конфеты с заделом на будущее. Впрочем, если все получится, то неважно, как оно все на самом деле — Банкин под колпаком или чрезмерная драматичность Грохотова. Наверное, так даже веселее. Ну, что все непросто.
— Все записал? — спросил Грохотов, вытянув шею, чтобы заглянуть в мой блокнот.
— Давайте еще разок по всем пунктам, — сказал я, постучав ручкой по краю стола. — Значит, первым пунктом у нас Мария Степановна Бурносова, вино и шоколадные конфеты…
* * *К «Буревестнику» я подъехал уже на закате. Припарковал машину, заглушил двигатель с минуту сидел неподвижно, глядя на багровые от закатных солнечных лучей окна. Мысленно вычеркнул дела из сегодняшнего списка. Фактически, осталось только одно сейчас. Да и то было следствием одного из сегодняшних.
Устал?
Не без того.
Интересный все-таки опыт этот фестиваль. Вроде бы, мозгом понимаешь, что мероприятие масштабное, практически весь город захлестнуло. Новокиневские гопники от количества волосатиков на улицах попрятались в подворотни. Город прямо-таки бурлил. И даже ларьки на рынке, всегдашние распространители попсы и блатняка, играли из колонок русский рок. Не исключаю, что это у меня работало какое-нибудь когнитивное искажение, подгоняющее реальность под мир в моей голове. Но все-таки рока стало и впрямь больше. Объективно так.
Я поднялся на крыльцо, нырнул в темный холл бывшего кинотеатра. Мимоходом подумав, что после фестиваля неплохо бы устроить в нашем офисе тотальный ремонт. По-быстрому вложить заработанные деньги и превратить советский кинотеатр в стильный лофт. В моду все эти голые кирпичные стены и ретро-лампочки войдут еще нескоро, но пофиг. Такая эстетика нравилась мне лично. Так что, не вижу причин, чтобы не устроить здесь все так, как мне хочется…
— Ирина, стой! — я поймал стремительно мчащуюся по коридору Ирину за руку. — Есть минутка?
— Ой, — она встрепенулась, будто до этого думала совсем о другом и даже не вполне осознавала, где она и куда идет. — Володя… Да, есть, конечно. Задумалась, прости.
— У меня очень приземленный и простой вопрос, — сказал я. — Ты же знаешь Никиту Булочкина и Настену?
— Диджеев? — уточнила Ирина.
— Именно, — кивнул я.
— Лично не знаю, — сказала Ирина. — Хотя с Настеной мы в одной школе учились.
— Нужно про них сделать программу, — сказал я. — Интервью. В нашем стиле, нескучно и с подвыподвертом. Сделаем?
— Да легко, — пожала плечами Ирина. — Напиши пожелания, я их закину Алене, чтобы она… Слушай, а контекст расскажешь? Ну, в смысле, нет, мне не жалко пустить в эфир эту парочку, они даже в каком-то смысле личности знаковые, нам это даже очков добавит. Но мне интересно, почему ты вдруг про них хлопочешь.
— Проторговался, — фыркнул я. — Нервная Настена угрожала мне Метелиным…
— Бураном? — уточнила Ирина.
— Блин, вот что за время сейчас? — засмеялся я. — Бандитов у нас все поименно знают, а какие-нибудь врачи или ученые — где-то на обочине. Вот ты можешь назвать хотя бы одно научное светило из наших современников?
— Светила у меня рекламные ролики не заказывают же, — хихикнула Ирина. — А Метелин неделю назад приходил и пытался мне на пальцах объяснить, что хочет на нашем канале детскую программу вести. «Ну, чисто, чтобы детишкам все по понятиям рассказать, сечешь?»
Последнюю фразу она сказала, явно подражая манере какого-то братка.
— А ты что? — фыркнул я, представив, квадратного лысого мужика, в златой цепи вокруг дубовой шеи и малиновом пиджаке на широких плечах, в обнимку с плюшевым медведем и вещающего детям об уважении, послушании и уроках.
— Я сказала, что подумаю, — пожала плечами Ирина. — Так и что Настена?
— Истерила, что я ее талантом не проникся, пришлось ей пообещать, что на «Генераторе» выйдет с ней большое интервью. И ноги ее обожаемые покажут на весь Новокиневск. А возможно даже и область.
— Ноги… — эхом повторила Ирина. — Кстати, можно интервью в баре «Летучий голландец» записать. Там такая барная стойка стильная, и они хотели порекламироваться как раз… Ты все еще ничего не пишешь? Тебе бумажку и ручку выдать? Или ты думаешь, что я сейчас все просто так запомню?
— Берем двойные листочки и ручки, — пробормотал я. — Понял-понял, босс, сейчас напишу, что нужно.
