Аналитик (СИ) - Семин Никита
После обеда я сходил до Савинкова — поинтересовался, как можно узнать, что случилось с дедом Анны, и если ему совсем плохо — есть ли возможность ему помочь. Тот обещал уточнить этот вопрос и с чистой совестью я вернулся в кабинет.
Зато после обеда ситуация с Аней в корне поменялась. Девушка была спокойна, собрана, причесалась и перестала заикаться. На повторный вопрос — что было утром, ответила, что перенервничала, но сейчас сбегала до почты, откуда сумела дозвониться в лагерь, где заключен ее дед. И уже в телефонном разговоре ее успокоили, что с ним все в порядке — просто подвернул ногу при выполнении работ и сейчас лежит в лазарете. Но это не опасно для жизни и здоровья.
Я бы может и поверил, случилось подобное в моем прошлом мире, но что-то мне слабо верилось, что в нынешние годы такая забота о заключенных возможна. А даже если так, новость о том, что Аня смогла вот так просто дозвониться в лагерь и ей там ответили… Короче, к Савинкову я сходил не зря. И потом снова уточню у него — что там с дедом девушки.
К моему удивлению и радости товарищ Сталин раздумывал над моей идеей недолго. Суток ему хватило, чтобы в конце рабочего дня снова вызвать меня к себе.
— Товарищ Огнев, — первым на этот раз начал Иосиф Виссарионович, — при более детальном рассмотрении ваша затея нашла отклик. И не только у меня. Но как вы и упоминали, ее нужно доработать. Займитесь этим.
Я еле сдерживал улыбку. Ну наконец-то! Скинуть со своих плеч проблему сбора данных на самих армейцев, чтобы они своими усилиями провели аудит, а потом уже получить в кратчайшие сроки реальные данные. Это ли не счастье?
Сталин видел мою реакцию и сам не удержался от усмешки.
— Но это еще не все, — добавил он. — Товарищи Цандер и Королев, за которых вы поручились, настаивают на том, чтобы расширить их программу. Однако товарищи из наркомата по военным и морским делам очень скептически относятся к их успехам. Раз уж вы за них ранее поручились, я хочу, чтобы вы посетили их конструкторское бюро и провели оценку — насколько эффективно используются этими товарищами выделенные им народные средства. Сделаете это после того, как подготовите материалы по предложенному вами указу. Надеюсь, три дня тебе хватит? — перешел на более доверительный тон Сталин.
— Справлюсь, — кивнул я.
Самому после разговора с Борисом хотелось узнать, как у них дела идут — а тут, все один к одному! Сказка и только!
Домой я вернулся в прекрасном настроении, а у нас гости — Илья Романович сидел на кухне и держал на руках Лешу, играя с ним в «козу». Сын хмурился, пытался поймать пальцы своего дедушки беззубым ртом и, когда ему это удавалось, весело смеялся.
— О, Сергей, привет! — махнул он мне рукой, отвлекшись от Леши.
Тому это не понравилось и он тут же недовольно «мяукнул», заставив Илью Романовича снова показать ему «козу». Впрочем, долго играть с внуком Говорин не стал — через пару минут в кухню влетела Люда, поставила передо мной тарелку с жареной картошкой, салат из свежих огурцов с помидорами и забрала сына, оставив нас с ее отцом наедине.
Пока я ел, Илья Романович делился своими достижениями. Его прямо распирало от гордости — фильм, с просьбой о котором он приходил ко мне, все же снят и даже одобрен! Ну вот, а он переживал. И приятнее человеку, что все сам сделал, в тысячу раз. А как он обиделся тогда, что я его «послал». Пару недель не заходил, дулся. Но сейчас совсем по-другому и на меня и на мир смотрит.
Между делом спросив у меня, как дела, Илья Романович пригласил на премьеру фильма и ушел домой. Я лишь мысленно пожелал ему удачи, а сам отправился отдыхать.
— Сергей, отойдем? — встретил меня еще на воротах Савинков.
Постарался он это сделать так, чтобы не привлекать внимания остальных сотрудников нашего института и у него это даже удивительным образом получилось. Удивительно в этом бы то, что сейчас как раз большинство людей приходили из дома: сдать заполненные бланки, получить новые, поделиться новостями. Это уже часа через два в здании станет почти пусто, а сейчас — чуть ли не толкучка.
Заинтригованный, я двинулся за ОГПУшником. Далеко мы уходить не стали, просто отошли к курилке, где Савинков и задымил.
— Узнал я насчет деда Белопольской, — после первой затяжки сказал мужчина. — Все подтвердилось.
У меня как камень с души свалился. А то я уж грешным делом начал себе самое разное придумывать. От того, что Ане резко деньги понадобились, но сказать об этом она стесняется, до того, что ей кто-нибудь из парней прохода не дает. Девушка она красивая, просто одевается неброско и макияж никакой не наносит. А стоит над ней «поработать», так сразу толпу поклонников может завести. Все-таки аристократические корни дают о себе знать, внешность у нее «породистая».
— Вот только чем ты ему поможешь? — продолжил мужчина. — В лазарете ему и так лечение проводят. Срок ты ему не уменьшишь, да и стоит ли?
— Ну а устроить Ане встречу с дедом? Она его давно не видела.
Савинков задумался.
— Так-то это возможно, — неторопливо затягиваясь, произнес он. — Но ты ее спроси — хочет ли она сама? Сколько она его не видела? Неужели совсем не было возможности к нему съездить?
Поблагодарив ОГПУшника, я все же дошел до своего кабинета. На этот раз Аня не опоздала и пришла как обычно раньше меня. Тут же и спросил ее — виделась ли она раньше с дедом и хочет ли это сделать сейчас?
— Я маленькая была, меня мама не пускала, — созналась девушка. — Но хотелось бы. Только вот как все это… — растерянно посмотрела она на гору бумаги у нас на столах.
— С этим уже скоро разберемся, — заявил я. — Мне дали добро, чтобы переложить сбор данных на самих армейцев. Вот сейчас и займусь проработкой приказа для этого.
Обрадовавшись, Аня уже не отказывалась встретиться с дедушкой, но решила перенести этот момент на то время, когда мы все же переложим сбор данных на плечи самих командиров частей. Чтобы ответственность о не сделанной работе не давила. Ну и все равно до этого времени надо договориться, чтобы в лагере ей время назначили и пропустили на свидание с родственником.
После того, как с одобрения товарища Сталина я взялся за детальную работу над приказом для командиров военных частей, у меня словно груз с плеч убрали. Я даже наших «сборщиков» тормознул. Пускай чистые бланки копятся для последующей передачи в части, а аналитики, которые были к ним прикомандированы, мне помогают — ищут нестыковки в приказе, может, что заметят среди законов о наказаниях за военные преступления, что я пропустил. Пусть большинство из них не юристы по образованию, а скорее математики, но внимательность-то у них есть.
В итоге данные Иосифом Виссарионовичем три дня пролетели незаметно. С Савинковым я тоже успел переговорить насчет встречи Ани с ее дедушкой, и тот начал работать над организацией этого свидания. В подробности я не вникал, просто удовлетворился ответом нашего «безопасника», что как только все будет готово, он мне об этом скажет.
О своем отъезде в КБ я Аню тоже предупредил. Пришлось, потому что организацией посещения КБ Королева и Цандера занималось ОГПУ и через того же Савинкова мне передали, что моя проверка их успехов может затянуться дня на два, а то и больше. И потому что КБ теперь находится далеко за городом, куда доехать не быстро, и пуски их мне посмотреть надо. А это тоже время. В любом случае свою заместительницу о своем долгом отсутствии надо предупреждать заранее.
За день до отъезда ко мне подошла Люда.
— Сереж, у меня плохое предчувствие, — с тревогой в глазах посмотрела она на меня. — Тебе точно нужно ехать? Может, откажешься?
— Ну как я могу отказаться? — удивился я. — Да и что со мной случится? Я же говорил, мне нужно посетить Королева с Цандером. Борис не раз упоминал про их секретность. Уверен, что и с охраной у них все на уровне. Чего ты боишься?
— Не знаю, тревожно мне, — упрямо поджала губы любимая. — Откажись. Или сошлись на то, что заболел. Ну пожалуйста! Я же тебя давно ни о чем не просила. Ну послушай ты меня! — воскликнула она в сердцах, чем разбудила Лешу.
