Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса IV - Ваня Мордорский
Врал.
Ох уже этот Лянг.
— Карпам веры нет, — веско сказала жаба и поймала еще две монеты.
— А лисам? — игриво спросила Хрули, перепрыгивая кучку золота, которая неожиданно всплыла перед ней.
— Лисам тем более.
Карп выпрыгнул в болото и сразу увеличился до размеров небольшой собаки.
Плюх!
— Какое же наслаждение снова быть в вод…а это что, монетка?
— Лянг!
— Да я шучу, Ван, я чужое не трогаю.
Я вздохнул, опять врет.
А вот Джинг застыла перед всплывшей на маленьком плотике кучкой золота и даже протянула лапку, желая проверить…потрогать.украсть.
— Джинг! — окликнул ее. Я увидел, что ее глаза странно заблестели, словно под легким гипнозом.
— А! — встрепенулась она, — Да я ничего. Видишь, даже не дотронулась.
Но я-то видел, что если б я ее не окликнул, то она точно бы прикоснулась. Значит, предупреждение нейросети о ауре «Вечной жадности» не преувеличение?
Мы скользили вперед и я увидел, что вокруг большой хижины с жабой, на поверхности болота всплыли еще десятки плотов, на которых лежало всякое барахло и…золото.
Лисы кружили вокруг плотов, с трудом удерживаясь от того, чтобы запустить лапы в заманчиво лежащие сокровища. Жаба будто проверяла их всех и готовилась тут же наказать за нарушение гостеприимства.
Но я вовремя одергивал и лис, и…карпа. Да, хоть он и делал вид, что полностью себя контролирует, но чем ближе мы были к жабе, тем больше на него это влияло. Влияло даже на меня. Словно легкий приступ жадности: хотелось взять и сорвать вон тот странный цветок…и еще ту изумрудную лилию. Я тряхнул головой, отгоняя эти мысли.
[На сознание носителя оказывается давление ауры более сильного существа].
Так эта «жадность» — результат давления ауры жабы?
Мы замедлились у хижины. Тысячи золотых монет, вращающихся вокруг хижины, взмыли вверх, пропуская нас к жабе.
Жаба вблизи оказалась еще огромнее. Конечно, карп в своем обличии был намного больше, может, поэтому мне и не было страшно. Лянг в своей истинной форме проглотит ее и не заметит. Правда, в этом мире размер существа не главное — это не всегда показатель его силы.
Вся поверхность хижины-плота была завалена разными побрякушками и артефактами.
Я, стоя в шаге, ощущал, что это были необычные вещи. Странные таблички с письменами, ожерелья, какие-то амулеты…
— А это что? — указала Хрули на небольшую металлическую табличку.
Жаба смерила ее взглядом.
— Артефакт должника. Дотронешься — и всё…будешь отдавать мне проценты до скончания веков…
Хрули отдернула лапу, а жаба хохотнула так, что закачался плот с хижиной.
— Эх, Жаба, — высунулся из воды Лянг, — А у тебя случайно не завалялось парочки жемчужин воды? Я готов поторговаться.
Жаба-скряжник прищурила глаза, втянула воздух и вдруг сказала, игнорируя вопрос карпа:
— В тебе, Праведник, сидит весьма неприятное существо.
Я кивнул.
— Жаба.
— Не просто жаба…она воняет демонической Ци…
Жаба-Скряжник сморщила свой бородавчатый нос.
— Хрули! Джинг! — остановил я лис, которые уже тянули лапы к какой-то безделушке.
— Мы просто смотрим! — воскликнули они в ответ.
— Ну-ну… — бормотнул Лянг, — «Просто смотрим». Знаю я вас…
— Сам не лучше.
Жаба посмотрела на лис, на карпа, на меня как вдруг, вырвавшись из кучи, в воздух взмыл серебряный котелок.
— Вот… — сказала она. — Для чая…
Я подставил руки и в них лег котелок, который будет у нас чайником…или…это у нее такая чашка? В принципе, как раз по размеру пасти.
Ну да ладно. Чай я заваривать умею. Вот только первый раз буду заваривать его для…незнакомого существа. Белка не в счет. А это немного волнительно.
Я посмотрел на котелок, а следом прямо передо мной приземлился камень. Похожий камень был и у белки — пускаешь в него Ци и она разогревает «чайник». Получается, тут не только белка любит попить чайку? Что ж, хорошо, что она меня научила правильно заваривать чай — не ударю в грязь лицом, так сказать.
Я сел на краю плота. Рядом со мной уселись совсем без страха лисы. Лянг плавал у края, заглядывая внутрь хижины. Видно кое-какие сокровища его заинтересовали.
Я зачерпнул воды из болота и поставил на камень. Потом достал хранящиеся в кольце огненные листья, линчжи, и шиповник. После уроков белки я знал наверняка: не так важно «что» заваривать, важно «как».
— Так-так-так… — цокнула языком жаба, и поймала еще одну летающую монету. — Интересный, похоже, получится чай… Я хотела дать свой… Ну да ладно…
Жаба будто сонно прикрыла глаза, но на самом деле через щелки внимательно наблюдала за нами.
За мной.
Я стал постепенно разогревать воду в котелке. Попытался вспомнить ощущения тела и сознания, как когда находился в Золотой Роще.
Руки расслабились. Одну из них я положил на котелок, он был толстый и нагревался медленно, не то что чайник у Белки. Значит тут придется заваривать по-другому. Каждая заварка должна быть особенной. Другой. Потому что вода другая…
Я посмотрел на зеленоватую воду, и сразу понял, что нужно долго держать ее на грани не доводя до кипения, чтобы она очистилась от примесей с помощью моей Ци. Слишком много в ней «болотного» и это повлияет на вкус.
И сам чай…теперь это не листья чая белки — это сгустки огненной Ци, которые нужно осторожно погружать в воду, предварительно окутав моей Ци, потому что если они сразу выплеснут свою стихию и вскипятят воду — чай будет испорчен. А мне это не нужно.
Мне и самому хотелось показать этой жабе, какой я умею заваривать чай. Да, немножко гордости, но почему нет?
Я слушал воду, как медленно она начала оживать.
Жаба не отводила взгляда от котелка. Следила за моими движениями.
— Чай не согревает тело, — сказал я, вспоминая наши разговоры с Белкой, — Он пробуждает то, что мы успели забыть.
Я помнил, как глоток чая белки заставил меня вспомнить и переосознать свои воспоминания.
— Слова…слова…слова… — чавкнула жаба и выплюнула золотую безделушку перед собой, — Скажи, вот ты, например, отдал бы что-то дорогое, чтобы получить мой Лотос?
Я задумался и продолжил держать руку на котелке, направляя Ци в «кипятильный камень».
— Я бы отдал мешок золота, если бы у меня он был, — уклончиво ответил я.
Вот где-то тут и начался торг, очевидно. Чай — предлог.
Жаба рассмеялась, и от ее смеха плот вновь начал дрожать. Что немного затруднило
