Второй Шанс 3 - Аргус
— Вот это номер! — разочарованно произнес он.
— Что случилось? — спросил юноша.
— Сам слушай, — произнес академик начиная читать. — Это пишет Вождь: «К сожалению следующие листы рукописи оказались поврежденными. Как только я взял их в руки, они рассыпались в труху. Осмотрев то, что от них осталось, я понял что эта часть рукописи была написана на бумаге совершенно другого, гораздо более худшего, качества, и она не выдержала испытания временем. Поэтому я, продолжил перевод с того места, где снова была использована хорошая бумага. Потерянные листы, как я понял, относились к прибытию автора записок, вместе со своим новым хозяином, в Москву. Во время их путешествия из Москвы по Европе в Рим».
— Ну, — произнес Сергей Порфирьевич, — думаю мы не много потеряли для понимания того, как этот Ярослав оказался в той пещере.
— Я тоже так думаю, — согласился его зять, — давайте читать дальше!
— Хорошо! Продолжаю.
'Наконец наш корабль прибыл в Остию. Это порт на берегу моря, который называют морскими воротами Рима. Наше путешествие по Европе приближалось к концу. Сама Европа мне не понравилась! Грязные тесные скучные улочки европейских городов. Страшная вонь и нечистоты, которые льются на головы прохожих. От самих горожан воняет немытым телом и нестираной одеждой. Для того, чтобы отбить такой непотребный запах они используют сильно пахнущую воду, которую называют духами.
Когда я спросил Альфонсо, зачем они, вместо того чтобы убрать вонь помывшись самим и постирав свою одежду, один запах перебивают другим, то получил следующий ответ:
— Во-первых, — важно сказал Альфонсо, — святая наша матерь Католическая церковь не приветствует мытье тела.
— Почему? — удивился я.
— По многим причинам! При мытье смывается святая вода крещения!
— А если человек попал под дождь или упал в реку?
— То дело случая! А то сознательное действо! — не очень убедительно ответил мой хозяин. — Во-вторых, от воды происходит много болезней! Лишний раз рисковать не стоит! В-третьих, холодной водой мыться толку мало, а вот чтобы мыться горячей водой, ее нужно сначала нагреть! А это очень дорого! Знаешь ли ты, Яр, что такое напиток Нерона?
— Нет!
— Так слушай. Нерон, гореть ему негаснущим пламенем гиены огненной, — Альфонсо мелко перекрестился, — был римским императором и гонителем христиан. Так вот, он мог себе позволить пить кипячёную воду, которую охлаждали снегом! Это он называл «Напиток Нерона»!
— Что в этом такого? В кипяченной воде? — пожал плечами я.
— А то, что это было дорого! Даже в те времена! И такое мог позволить себе только очень богатый человек! Поэтому у нас в Европе мы не пьем сырую воду, а пьем пиво и вино!
— А мы на Руси пьем колодезную воду и не болеем! — заявил ему я.
— У вас варварская страна, где живут дикие варвары. Животные тоже не болеют, когда пьют воду из реки! А просвещённые народы имеют более тонкое и нежное строение. Множество лет, проведенных в цивилизованных условиях сделало нас гораздо умнее, но и слабее в устойчивости к болезням, — вздохнул он.
— А я думаю, что дело в том, что в Европе все реки загажены отходами нечистот, которые попадают туда из городов, стоящих на их берегах, — заявил я ему.
— Возможно и это тоже имеет значение, — не стал спорить испанец, — но ты держи такие мысли при себе. Не каждому они понравятся.
Сами горожане вид имеют нездоровый и бледный. Многие из них плешивые и носят накладные волосы, которые называют париками. Дамы их худосочные и толстошеие'.
— Ты понимаешь, почему они толстошеие? — спросил Сергей Порфирьевич Сашу.
— Думаю из-за гипотиреоза на основе недостатка йода, — ответил Саша, — щитовидная железа усиленно прорабатывает весь йод, поступающий в организм, и увеличивается от этого в размере. А парики скорее всего от сифилиса, чтобы скрыть его признаки в виде раннего облысения.
— Я тоже так думаю, — согласился его собеседник, и продолжил чтение:
'Но особенно меня поразило и удивило следующее! Первое, что встречает любого путника, который приближается по дороге к более или менее крупному европейскому городу, так это виселицы с висящими на них казненными. Иногда, такие сооружения стояли вдоль дороги. Или повешенные висели на ветвях деревьев. И практически никогда не пустовали. Особенно меня поразили висящие клетки, в которых были высохшие мумии казненных. Некоторые висящие были вымазаны чем-то черным.
— Альфонсо, — спросил я своего хозяина, когда увидел эту жуткую картину первый раз, — это что? Разве ж это по-христиански? Чтобы без погребения так висеть? А как же милосердие и сострадание, которое нам завещал Господь?
— Господь завещал нам милосердие и сострадание к душам христианским! — строго сказал иезуит. — И вспомни его слова: «Не мир принес я вам — а меч»! Людишки подлые, низкого происхождения: крестьяне, ремесленники, торговцы, зачастую суда земного боятся гораздо больше, чем суда небесного! И поэтому, напоминая им о казнях земных, пусть даже путем страха, Святая церковь уберегает их души от впадения в грехи разные: типа убийств, воровства и прочих, что ведут их души в котлы кипящие и муки адовы! А также ереси лютеранские! Именно так и воспитывается в народах законопослушание и твердость в истинной вере!
— И что, это помогает?
— Мало! — с досадой ответил Альфонсо. — Вот, к примеру, казнят на площади вора! А в это время его же подельники и дружки очищают карманы. Слаба душа человеческая, не тверда в вере христовой, поддается соблазну и искусам Врага Рода Человеческого!
— Так если мало помогает, может нужно как-то по-другому действовать?
— Подлый и низкий человек не получивший благородного воспитания, он сродни скотине — понимает только наказание или награду! — твердо ответил испанец. — Наградой ему служит Царствие Небесное, путь к вратам которым лежит только через Святую Католическую Церковь! Ну а наказание ему на земле от властей земных, и муки адовы после смерти.
— Так получается благородные люди у вас ведут праведную и беспорочную жизнь? — решил я его подколоть.
— Увы! Они тоже грешат! Иногда хуже простолюдинов! Иные епископы тоже не блещут христианским смирением. Один из них своего врага живым положил в гроб с мертвецом! — вздохнул мой собеседник.
— Получается, что воспитание не причем?
— Не получается! — отрезал иезуит. — Дело в том, что благородные
